Что делать, Россия? Прорывные стратегии третьего тысячелетия
Шрифт:
2. Аналогичная задача для политологов, обществоведов и пропагандистов. Старые формы и методы пропаганды, действовавшие на безграмотное крестьянство и рабочий класс, отживали свое. На смену шло поколение грамотных людей, шел мощный средний класс. Возможно, надо было отказаться от понятия и от института партии, как принадлежащего старой науке и практике. Такие мысли были у Сталина еще до войны (существуют даже избирательные бюллетени для выборов на альтернативной основе). От них пришлось отказаться, так как партийная верхушка запугала Сталина потерей контроля.
Уже в войну стало очевидно, что партия – пятое колесо в телеге, и она полностью выключена из системы принятия решений. Институт традиционных
3. Своя задача стояла и перед экономистами. Категории политэкономии в рамках старой парадигмы не понимает общество, которое возникло и вырвалось на передовые позиции в мире. Не понимать не значит быть в недоумении и молчании. Гораздо чаще это значит подвергаться иллюзии полного понимания, а на самом деле коряво и внешне перетолковывать происходящее в чуждых и неподходящих внешних терминах новое общество, не правое, не левое, не либеральное, не социалистическое, не консервативное. Нужно было сознательно использовать эти понятия как в политической практике, так и в экономическом хозяйственном менеджменте. Возможно, надо было отказаться от понятия стоимости и прибыли в денежных формах, отказаться от налогов всех видов, как категорий и институтов старой политэкономии, и вспомнить о категории «свободного времени» как мерила истинного богатства и многого другого. Намеки на это имелись в последних работах и действиях Сталина.
4. Перед гуманитарной интеллигенцией стояла задача творческая: нужен был новый стиль, новый образ жизни, новая поэзия, живопись, новая архитектура, новый театр, новое кино, новая музыка, новый промышленный и другой дизайн. Все это должно было и могло стать модным во всем мире.
Сейчас трудно представить, но в 1950-х годах США вовсе не были законодателями мод в массовой культуре. Да, работал Голливуд, но советские картины были конкурентоспособны, был интерес к советской и русской литературе, поэзии, искусству, вообще всему русскому и советскому.
Что касается музыки, то на мировом рынке звучали все языки и мелодии (и русская популярная музыка – особенно часто). Никому в голову не приходило, что язык популярной музыки должен быть английским. До «Битлз», и в этом их заслуга и феномен, рынок шоу-бизнеса был ничей! Он, и вообще рынок массовой культуры, подлежал захвату. С новыми инструментами, мелодиями, ритмами. Нам трудно вообразить, что могло быть иначе, чем было, но реально раскрутке поддается все на свете. Китайцы, а их больше миллиарда, до сих пор предпочитают русские мелодии и русский язык в песнях – английскому. Кстати, огромный китайский рынок поп-музыки русские могут захватить и сейчас.
5. Отдельная тема – переход из индустриальной эпохи в постиндустриальную, о которой тогда еще никто не говорил. Но постинудстриализм с его экологизмом, энергосбережением, деурбанизацией наступал неминуемо. Европа и Америка в 1970-е стали переселяться в таунхаузы на природу, а у нас возникло движение экологов-КСПэшников и деревенщиков. Можно было уже в 1950-е начать отдавать долги селу. Ведь именно за счет крестьян была провернута индустриализация и выиграна война.
Удержание народа на селе, создание условий для нормальной жизни не только бы сохранило культурную самобытность России (ведь в селе корни народа), но и решило бы проблему демографии (в селе ребенок помощник, а не обуза), проблему дефицита продовольствия (в селе всегда есть свое подсобное хозяйство) и так далее.
Россия должна была
Одним словом, СССР должен был стать локомотивом истории, он должен был ТВОРИТЬ историю не по известным рецептам, а сам, поскольку все, что он делал, делалось бы впервые! Он должен был действовать, а все остальные – идти в фарватере, подражать или реагировать.
Вопрос о вредном подражательстве в науке уже поставил Капица в письмах к Сталину. Сталин его услышал, и реформы в науке действительно создали мощнейший, мирового уровня, технический задел. Впервые не мы, а нам стали подражать в атомной энергетике, в авиации, в космосе, в математике, в отдельных отраслях физики… Но то же самое должно было произойти в гуманитарных науках и искусстве!
Надо констатировать: со всеми означенными задачами наша гуманитарная элита не справилась и даже не осознала их. В нашей гуманитарной среде распространено вреднейшее убеждение, будто Запад механистичен, бездуховен, бесчеловечен и проч. На самом деле главное оружие Запада – гуманитарное. Мы выиграли гонку в технике, но проиграли в конце XX века в гуманитарных технологиях, мы проиграли гуманитарную войну. И проиграли ее именно потому, что не осознали эти проблемы и не решили их.
Это, однако, не является только вопросом истории. Задачи никуда не делись, их невозможно обойти, их в любом случае предстоит решать, если, конечно, Россия собирается быть.
То, что сделал Хрущев, было прямо противоположным во всех отношениях. Самое главное – его установка на борьбу с прошлым, со Сталиным и всем, что с ним связано, а не озабоченность будущим, Хрущев был реакционером в худшем смысле этого слова.
Хрущев был малообразованный, в отличие от Сталина, человек, сформировавшийся как политический деятель в Донбассе, где всегда были сильны троцкистские настроения. Он был откровенным материалистом, и реально заблуждался насчет роли материализма в победе и вообще в идеологии. Хрущев откровенно презирал дух, Церковь, философию, гуманитарную проблематику и все, что с ней связано. Поэтому он даже не ставил задачу быть в духовном авангарде мира, он поставил задачу «перегнать Америку по молоку и мясу».
Сама постановка Америки как образца и ориентира, сама ставка на материальные потребности, на потребление, на «живот» была заранее проигрышна и, главное, резко снижала, профанировала «дух победы».
В СССР тогда были десятки миллионов людей, которые готовых в «сотню солнц мартенами воспламенять Сибирь» (Маяковский), лететь к звездам, освобождать человечество. А им было предложено повышать яйценоскость и надои.
Отказ от принципа опережающего развития средств производства и переориентация на «товары потребления» означал ставку на проедание капитала, а не на капитализацию. Такая политика всегда может быть только временной или ведущей к краху. Что касается гуманитарной сферы, она была без боя сдана врагу. Именно при Хрущеве в Москву зачастили всевозможные кумиры зарубежной эстрады, оркестры, театры и певцы, которые в итоге создали уверенность в элитах (это выражали появившиеся тогда стиляги), что «модное и западное – одно и то же». На базе этой ценности потом детонируют основные информационные бомбы холодной войны.