Что известно о Терри Конистон?

Гарфилд Брайан

Карл помнил это несчастье так, словно оно случилось вчера. Луиза позвонила ему среди ночи и, рыдая, попросила немедленно прилететь — они только что получили известие о гибели парня. Коннистон был вне себя, Оукли не отходил от него почти неделю, стараясь убедить, что в смерти мальчика нет его вины. На самом деле если кто и был виноват, то это именно он. На вечеринке с коктейлями Эрл-младший задушил себя женским чулком.

С точки зрения бездушной статистики в этом не было ничего уникального: самоубийство — вторая наиболее распространенная причина смерти среди студентов

колледжей США. Эрл-старший, сейчас энергично рычащий в телефонную трубку, не окончил колледжа — футбольная травма на втором курсе положила конец и его учебе. Но спустя тридцать семь лет он совершил ошибку, нередко свойственную отцам: слишком многого ожидал от сына, слишком сильно давил на него. У Эрла-младшего никогда не было времени, чтобы расслабиться и поискать самого себя. Он мотался по железной дороге между подготовительными курсами и увитым плющом университетом, а в итоге не выдержал. В прошлом месяце исполнился год, как его нет.

Внезапно Карл обнаружил, что Коннистон, окончив разговор, стоит рядом.

— Прости, — сказал он. — Размечтался. Как ты, Эрл?

— Прекрасно, прекрасно, стараюсь поддерживать форму.

Коннистон верил в свое здоровье. И на самом деле, в шестьдесят выглядел на сорок, был таким же крепким, как четверть века назад. Его глаза цвета ржавого железа смотрели мимо собеседника — обычный фокус, чтобы замаскировать внимательный осмотр. Потом быстро переместились на небо.

— Прекрасный день!

— Хм-м. Я как-то не обратил внимания на погоду, — улыбнулся Оукли с незажженной сигарой во рту.

— Любуешься Терри? Правда, ошеломляет?

— Ослепительная девушка. Остается только пожалеть, что мне не на двадцать лет меньше.

— Не имеет значения, — возразил Коннистон. — Она готова для крючка: по-моему, отчаянно ищет любви, хотя даже не знает, что это такое. Можешь попытаться, я не буду стоять у тебя на пути. Раздражительная маленькая сучка! Ну что за снаряжение на ней? Крошечная тряпка или салфетка. Адамс говорит, когда она купила это бикини, ей завернули его в чек.

— Кто такой Адамс?

— Фрэнки Адамс. Гостит сейчас у нас, один из протеже Луизы. Ты еще не сталкивался с ним? Столкнешься! — На лице Коннистона отразилось все его негативное отношение к этому человеку. Вздохнув, он рассеянно добавил: — Клоун. Подражатель. Иногда у него здорово получается. Особенно хорошо изображает Никсона. — Он пошел обратно к столу, тем самым показывая, что на этом пустая болтовня закончилась.

Оукли тоже вернулся в кресло и без какой-либо преамбулы сказал:

— Твое стадо в пять тысяч голов уже почти набрало необходимый вес. Надо его пустить на рынок в ближайшее время. Цены на говядину сейчас непостоянны, одному Богу известно, как ты позже покроешь издержки.

— Итак?

— Думаю, пора сгонять скот.

— Сейчас только август, Карл.

— Точно. Хороший момент сделать прыжок на рынок.

— А если цены не поднимутся?

— А если они поползут вниз? Ты знаешь, я не нервная леди, но мне не нравится, чем это пахнет. Рынок скота будет падать, и, по моим предположениям, довольно скоро.

— Лучше пусть наберут побольше веса.

— Эта

игра обойдется тебе в четверть миллиона долларов, Эрл.

— Чепуха! Я люблю рисковать. Что еще?

— Ты просил меня оглядеться в поисках стоящего вложения. Эта сумма у тебя все еще свободна?

— Большая часть. Набрел на что-нибудь?

— С полмили берега у Санта-Крус на Виргинских островах. Сейчас раскупают землю в Сент-Томасе по тридцать тысяч долларов за акр, следом бум затронет Санта-Крус. Вспомни совет Уилла Роджерса покупать землю, пока за нее недорого просят.

— Уилл Роджерс не бизнесмен. Ты проверил Санта-Крус?

— Конечно.

— Хорошо, тогда покупай.

Этот вопрос был решен. Про себя Оукли улыбнулся: «Как всегда, все по-моему». Зажав сигару челюстями, он откинулся на спинку кресла, готовый выслушать, зачем его вызвал Коннистон. Тот прикрыл глаза веками. Рыжие ресницы и брови настолько выгорели за лето, что их вообще не было видно.

— Ты говорил с Луизой?

— Немного. Кажется, какие-то штормовые сигналы?

— И что она тебе поведала о своих обидах на меня?

— Только пожаловалась, что чувствует себя униженной и покинутой.

— Пытаюсь проучить, — сообщил Коннистон тем же тоном, каким обычно диктовал телеграмму, и только чуть более хрипло. — Она слушает Орозко.

— Ох! И купилась?

— Избавь нас Бог от свободных женщин без мозгов. Купилась.

— И что ты хочешь, чтобы я сделал?

— Он твой друг — не мой, меня не послушает. Поговори с ним.

— Орозко чертовски хорошая ищейка. Я не хочу терять его, — несколько неуверенно произнес Оукли.

— Частных детективов двенадцать на дюжину. Лучше его потерять, чем иметь все время за спиной. Сейчас он вложил жука в ухо моей жены, и я постоянно его слышу. Карл, все-таки тебе придется проинформировать этого толстого паразита, что я не хочу ничего знать об этом.

Оукли не мог не улыбнуться над тем, что толстый мексиканский частный детектив и хрупкая женщина могли доставить Эрлу Коннистону так много неприятностей; это было абсурдно и комично.

— Люди Орозко действительно расстараются...

— Тогда пусть решают это через суды, ООН и всяких других специалистов по правам граждан. Карл, меня это уже достало! Мне не под силу вложить в головы глупых чиканос, что я законный владелец этой земли. Проклятые мексиканцы просто не могут приспособиться ко времени. Но их пустые мечты не изменят того факта, что я обладаю полным правом на землю!

— Они предъявляют на нее права по дару Фердинанда и Изабеллы.

Коннистон только фыркнул.

— Вице-короли Новой Испании по акту передали землю Тьерра-Ройтан испанским поселенцам, — напомнил Оукли. — И после Мексиканской войны по договору им было гарантировано, что американское правительство будет защищать их права на собственность. Сейчас чиканос жалуются, что гринго пришли и уничтожили старые испанские документы в мексиканских архивах, обманом прокатили их право на землю в судах...

— Неплохо. Ты почерпнул все это из репортажей по телевизору или как? Ты что, работаешь теперь на чиканос, Карл?