Что необходимо знать каждому мальчику

Грачев Алексий

– Кто?

– Вы, родители.

– Не беспокойся, мы не станем сидеть сложа руки. Только почему одни мы? Вы, школьники, тоже должны что-то делать. Ты об этом лучше подумай.

– А что мы можем? Мы люди подневольные.

– Какие же вы «подневольные»? В том, что касается выбора между добром и злом, каждый человек абсолютно свободен. К тому же сегодня те из вас, кто ушел с классного часа, поступили как взрослые, свободные и мужественные люди.

Надеюсь, что ты и впредь не позволишь никому развращать тебя всякими анкетами, вроде вот этой.

– Как я могу «не позволить»?

– Ты можешь, мне кажется, уклониться

от зла, как сказано в Писании…

– Нет, а конкретно, пап? Вот, например, в расписании появляется урок по «половому воспитанию». Прогуливать, что ли? Или такую анкету, как сегодня, велят заполнить обязательно…

Папа вздохнул и положил руку на плечо сына:

– Знаешь, сынок, что такое исповедничество? Православные христиане обычно не афишируют свою веру, но и не стыдятся ее. Тем более что иногда верность Христу и Его заповедям необходимо проявить перед людьми – и словом, и делом. Бывает, что за это приходится пострадать. Человек, который идет на это, становится исповедником Христовым. Это подвиг такой – исповедничество. А противоположное понятие – отступничество: отступник из страха за свое благополучие в решительный момент отрекается от Христа.

Вот, смотри, что получается: Господь ставит тебя в ситуацию свободного, но непростого выбора. Тебя с детства учили почитанию старших, послушанию и дисциплине. И вдруг – старшие, да еще учителя, требуют от тебя нарушения заповеди о целомудрии, толкают на блуд, заставляют опуститься до уровня бессловесной твари, попрать в себе образ Божий. Что делать? Что важнее? Подчиниться – предать свою веру, то есть стать отступником. Не подчиниться – доказать себе и всем, что ты не подъяремное животное, а человек, но, в то же время, пойти на конфликт с учителями, завучем, директором…

– Вас с мамой в школу затаскают…

– Об этом не думай: мы в такой ситуации всегда на твоей стороне. Но ты должен представить себе и последствия: выпускные классы, оценки, аттестат – понимаешь?..

– И что же делать?

– А вот это, брат, только тебе решать. Одно скажу: каждого христианина Промысл Божий однажды ставит в ситуацию принципиального выбора, когда требуется настоящее мужество, способность на поступок…

Андрей молчал. Никогда еще папа не говорил с ним о таких серьезных вещах. Мальчик понимал, что дело даже не в анкете и не в «половом воспитании» – речь идет о том, как вообще жить. Он впервые подумал, что взрослость и самостоятельность, всегда так привлекавшие его, – это тяжелое бремя.

– Знаешь, пап, – признался он, – мне страшновато оказаться в единственном числе: одному уходить с этих «половых» уроков, одному отказываться от таких анкет… Вот если бы были единомышленники, если бы целая группа!..

– Это и от тебя зависит. Если ты сможешь всем, вслух объяснить, почему уходишь, – уверен, за тобой пойдут и другие; да и чужое мужество укрепляет слабых… Помни только, что пред Богом каждый даст ответ не за других, а за себя.

Но, видишь ли, Андрей, эти уроки, анкеты – только одно из веяний духа времени. Сегодня сам окружающий мир таков, что развращение души почти неизбежно. Допустим, от уроков «полового воспитания» мы вас, с помощью Божией, защитим. А куда деваться от рекламы блуда и наживы на всех углах? От призывов развлекаться, наслаждаться и непристойных картинок? От дурных мыслей, которые являются следствием всего этого?.. Ответ один – учиться трезвению.

– Трезвости?

– Трезвению. Это аскетическое понятие. Его употребляют святые отцы. Можно сказать, что это внутренняя собранность, постоянное внимание к себе. Когда я сегодня вошел в комнату, ты лежал на диване. Правильнее было бы сказать «валялся»: вольная, расслабленная поза, блуждающий взгляд, тапки даже не снял… Да нет, я не нотацию тебе читаю: это просто хороший пример. Представь себе, что и душа может пребывать в таком вот состоянии расслабленности. Человек перестает держать себя в руках, ум его «плывет по воле волн», как щепка в бурном море. Все равно что судно без капитана и штурмана – куда вынесет, туда и ладно! То одно придет в голову, то другое, одно незаметно «проскочит», другое засядет в уме, как заноза, начнет развиваться в целую картину. И картины могут быть очень нехорошие, нецеломудренные. Это все помыслы, в разной степени их развития.

– Но ведь не всякий помысл – грех?

– Всякий помысл может не вменяться в грех, а может и вменяться, если мы дадим ему укорениться в душе. Кто-то из святых отцов говорит примерно так: ты не можешь помешать птицам пролететь у тебя перед глазами, но можешь помешать им свить гнездо у тебя на голове. Понимаешь? Мы не можем запретить помыслу прийти: он налетает внезапно, от впечатлений мира, от бесовских внушений. Но мы можем не принять его – не дать ему сделаться нашей мечтой.

Андрюша улыбнулся и кивнул: это было понятно и близко его душе. Он уже был знаком с действием помысла и знал, что если его остановить в самом начале, усилием воли заставив себя подумать о другом, внимательно проговорив про себя Иисусову молитву (Господи Иисусе Христе Сыне Божий, помилуй мя грешного), проговорив раз, другой, третий, – если таким образом преградить помыслу дорогу, то он дальше не пойдет. Не станет мечтой. А если позволить себе думать, о чем «думается», то потом, бывает, никакими силами не избавишься от навязчивой мысли или картины.

– Вот для этого и нужно трезвение, – говорил папа, – чтобы «ловить» и «отсекать» помыслы в самом начале их появления. Мне кажется, ты уже мог бы почаще и побольше молиться про себя, произносить молитву Иисусову. Тебе батюшка не говорил об этом?

– Говорил. Но это трудно. Не получается.

– Мой совет: не делай из этого слишком большой проблемы. Заметишь, что идешь и думаешь «ни о чем» или о чем попало – соберись, помолись… Такты постепенно научишься трезвению и обеспечишь себе могучую внутреннюю защиту от всякого внешнего зла.

– Значит, будет постоянная внутренняя борьба?

– Вот теперь ты понял главное. Но эта борьба делает тебя по-настоящему сильным. Вот тебе образ христианской жизни, – папа указал на картину «Девятый вал». – Есть старинная монашеская песня (а уж монахи-то лучше всех знают о внутренней борьбе!) «Житейское море». Человеческая жизнь в ней сравнивается с бурным морем. Волна идет за волной: соблазны, скорби, искушения, – и каждая готова поглотить пловца. А кончается песня такими словами:

Наш компас над нами.

Впери в небо очи

И с бурей, с волнами

Борись что есть мочи!