Что ОН имеет в виду, когда спрашивает: «Хочешь большой, но чистой любви?»
Шрифт:
Никто не умирает от недостатка секса. Умирают от недостатка любви.
Секс сам по себе хорош первые года два, а потом без любви вам уже не обойтись.
Раньше, бывало, мужчины предлагали женщине поговорить, хотя на самом деле им хотелось заняться сексом; теперь они нередко чувствуют себя обязанными предложить заняться сексом, хотя на самом деле им хочется поговорить.
Серьезные люди не говорят о деньгах, они их имеют. В этом смысле секс – совсем как
Я испробовала разные способы секса. Обычная поза вызывает у меня клаустрофобию, а от остальных затекает шея.
Когда современные женщины открыли оргазм, это стало вторым, после контрацепции, смертельным ударом по мужской гегемонии.
Никогда не говори в постели: «Ты был великолепен!», но: «Мы были великолепны!»
Женщина, читающая «Плейбой», чувствует себя почти как еврей, читающий пособие для нацистов.
Секс в чистом виде не продается – продаются мечты.
Если секс такое естественное занятие, откуда столько пособий по сексу?
Учебники секса – это инструкции по обслуживанию мужчин, адресованные не женщинам, а гениталиям.
Пределы дозволенного
Любым любовным совмещениям
даны и дух, и содержание,
и к сексуальным извращениям
я отношу лишь воздержание.
В жизни, наверное, любой взрослой женщины однажды наступает такой момент, когда привычные формы интимной близости начинают казаться чем-то будничным и рутинным, наподобие чистки зубов перед сном, и начинают просыпаться грешные мысли о том, как бы привнести в любовные отношения некую пикантность и разнообразие. Впрочем, грешными такие мысли считались еще четверть века назад, а в наши дни для них существует немало поводов и примеров. Обольстительные героини Мадонны, Шарон Стоун и Ким Бессинджер, признанные эталонами женственности и сексуальности, демонстрируют с экранов такие вариации интимной близости, от которых у наших бабушек запросто мог бы случиться обморок. Одной для полноты ощущений необходимо приковать партнера наручниками к ложу любви, другая сама предпочитает оказаться связанной, а, например, героиня знаменитой «Истории О» самые сильные эротические ощущения испытывает под розгами. Один из самых ярких эротических фильмов – «9 1/2 недель» – просто являет собой пособие по воплощению в жизнь самых причудливых фантазий. Его героиня то исполняет стриптиз перед любимым мужчиной, то переодевается в мужское платье и пририсовывает себе усы, то ищет близости под дождем в темной подворотне… (Надо, правда, отметить, что ее экспериментального азарта только на пару месяцев и хватило.) А что касается орального и анального секса, то эти вариации хотя бы намеком (цензура не дремлет!) демонстрируются с экрана едва ли не в каждой эротической сцене как явления общепринятые. И любая женщина, хотя бы раз все это наблюдавшая в исполнении всемирно признанных секс-символов, невольно задается вопросом: «Почему бы и мне не попробовать?»
Но тут обычно просыпается внутренний цензор, который сурово одергивает: «И думать не смей! Ты же порядочная женщина, а не какая-нибудь извращенка!» И неутоленные фантазии пристыженно скрываются в глубины души. Хотя тут, казалось бы, самое время честно ответить себе на вопрос: в чем же на самом деле состоят сексуальные извращения и где тот предел «порядочности», за которым начинается разврат? Что заслуживает осуждения и ни в коем случае неприемлемо для уважающего себя человека, а что все-таки можно себе позволить, как это делают многие другие к своему удовольствию?
Признанным экспертом в этом вопросе считается австрийский психиатр Рихард фон Крафт-Эбинг, пионер
Есть в сексологии такое понятие – диапазон приемлемости. Оно включает в себя все те ласки, позы и приемы, которые партнеры находят допустимыми и желательными в сексуальных взаимоотношениях. Так вот, во времена Крафт-Эбинга этот диапазон напоминал скорее узкий коридор: можно только это и только так, шаг влево, шаг вправо – разврат! Немудрено, что в таких жестких рамках созрела богатая клиентура для доктора Фрейда. Люди, которым хотелось того же самого, что и нам с вами, вынуждены были терзаться острыми чувствами вины и стыда за свои «порочные» наклонности. На этой почве и расцветали пышным цветом всевозможные неврозы.
Пережитки консервативной морали по сей день дают о себе знать в глубоко усвоенных внутренних инструкциях: «Порядочная женщина не может позволить это и то, пятое и десятое, потому что это дурно и непозволительно». До сих пор многие, как и их прабабушки, убеждены: единственное, на что может пойти женщина (и то, разумеется, в рамках освященного законом брака), – это утвердительно кивнуть в ответ на притязания супруга и более не совершать никаких движений, терпеливо дожидаясь, пока он исполнит несколько однообразных манипуляций над ее телом. Ничего иного не позволено, вплоть до буквального «мама не велит». А кем, собственно говоря, это не позволено? Кроме мамы, разумеется, хотя и она не сама выдумала все эти запреты…
Зигмунд Фрейд, еще один знаменитый специалист, был убежден, что человеку от природы присущи почти все те вариации поиска удовольствий, которые общество относит к отклонениям от нормы. Собственно говоря, для маленького ребенка никаких норм нет вообще – он, по мнению Фрейда, существо многообразно извращенное. (Наверное, знаменитый венский психиатр многое преувеличил и даже просто выдумал, но кое-что в нашей природе подмечено им довольно точно.) Родители и воспитатели прививают человеку понятие о норме, очерчивают для него узкий круг «дозволенного». Но природные позывы продолжают подспудно существовать и время от времени дают о себе знать. Иными словами, в каждом из нас живет несколько малюсеньких извращенцев, которых мы сами (хотя и строгим голосом мамы и папы) загоняем в темные уголки своей души и даже стесняемся себе признаться в их существовании. А чтобы было не так стыдно, с особой придирчивостью подмечаем и осуждаем отклонения от нормы у тех, кто их не очень-то стесняется. Ведь на их фоне мы выглядим такими благонравными и высокоморальными! Так, если верить Фрейду, лютая женская ненависть к обнаженным фотомоделям и стриптизеркам вызвана тем, что и самой втайне хотелось бы покрасоваться раздетой перед жадными мужскими взглядами, вот только показать особо нечего, да и стыдно к тому же…
Однако признайтесь – наверняка ведь случалось летом на пляже ловить на себе откровенные, «раздевающие» (хотя и снимать-то с вас было почти нечего) мужские взгляды. И если быть до конца честной перед собою, то на капельку негодования приходилась при этом изрядная доля тайного удовольствия. Говоря языком Крафт-Эбинга, это удовольствие и называется страшным словом «эксгибиционизм», то есть свидетельствует об извращенности натуры. Вообще почтенного профессора на современном пляже, наверное, удар бы хватил – в его времена купались чуть ли не в платьях до пят. Для нас же почти ничего не прикрывающее бикини – вполне приличный пляжный туалет. Но именно пляжный! Подняться в таком виде на набережную – это уже вызов. А еще несколько шагов по прилегающей к набережной улице – и есть риск оказаться оштрафованной за оскорбление общественной нравственности. То есть люди сами провели вполне зримые пределы приличий и условились их придерживаться. Точно так же мужчина, который любуется на раздевающуюся танцовщицу варьете, заслужит осуждения разве что от собственной супруги, а подглядывая за раздевающейся в окне напротив соседкой наверняка прослывет гнусным извращенцем-вуайеристом.