Что подвластно воспитанию

Как почувствовать в себе учительское призвание? Скорее всего, сразу это не получится. Но для начала вас должно тянуть

Вам приятно и радостно смотреть на детей. Вы помните себя в их возрасте. И вы хотите, как Холден Колфилд, герой знаменитого романа Сэлинджера, удержать их над пропастью.

Вы любите быть первым, но готовы смириться с ролью первого среди равных. Вы – лидер, но не диктатор.

Вы – артист, но вам не хватает зрителей. И вы не хотите ограничиваться только рамками школьного спектакля.

Вы любите свой предмет, но ваша любовь им одним не исчерпывается.

Вам нравится жизнь, вы не боитесь войти в неё, вы вообще – мужественный человек.

Вы умеете радоваться и прощать, слушать и говорить.

У вас есть разные достоинства, и вы готовы к самосовершенствованию.

…Пройдёт время, и вы привыкнете к ежедневно мелькающим детским лицам, педсоветам, шуму на переменах. У вас появятся учительские привычки, по которым даже незнакомым будет несложно определить вашу профессию. Вы удовлетворите свою страсть, набьёте шишек и только тогда поймёте – каково оно вам всё это: каждый год, изо дня в день, меняя полюбившиеся лица на незнакомые, к которым ещё надо привыкнуть, делать своё дело, не теряя интереса, веры и пыла. Постоянно чувствуя в этом не избыток, а дефицит.

Возможно, в какой-то момент вы захотите уйти, вас накроет усталость, утащат семейные заботы, будет не хватать маленькой зарплаты. А ещё обязательно появятся всевозможные сомнения – в себе, в них, в смыслах…

И вот тогда всё станет на свои места: вы или действительно уйдёте, или поймёте, что любая другая работа вам невмоготу, школа будет всё равно сниться, молодость убывать на глазах, а тоска ещё долго сосать под сердцем. Тогда «возвращайтесь» без страха. Школа – ваш дом, учительская профессия – ваше призвание.

Если и есть что-то уверенно-утвердительное в педагогике, так это то, что нет в ней ничего общего. Никакого универсального ключа-отмычки. Главная максима педагогики – нет никаких максим. Одни частные минимумы.

И нет стереотипов. Если одному необходим подзатыльник, то для другого это унижение. Если с этим обязательно надо всё проговорить, то с тем никаких выяснений отношений. Кто-то не в состоянии воспринимать что-либо без юмора, кому-то каждый раз лучше всё серьёзно растолковывать. Один нуждается в опеке, другой в равных отношениях, третий вовсе требует к себе особого уважения.

Не бывает двух одинаковых педагогических ситуаций, только похожие.

Не бывает типичных детей, только именные.

И нет в нашей работе повторов – каждый раз заново.

Разделы возможного курса

1. Как преодолеть первые учительские страхи?

На что надо обратить внимание в первую очередь и сразу, а о чём даже не нужно думать? Что простительно, а что требует почти немедленного учительского «импичмента»?

2. Когда и по каким критериям подводить промежуточные итоги?

3. Как не допустить эмоционального сгорания?

Или – когда лучше перегореть.

4. Четыре кризиса веры учителя: в детей, в себя, в педагогику, в выбранный путь.

Преодоление первых трёх из них.

5. Учитель, родители, ученик – какой стороной всегда разностороннего треугольника быть учителю?

6. Учитель: работа 24 часа, или нормированный рабочий день?

7. «Учитель – тоже человек» – а так ли это для детей?

8. Учитель, как нравственный образец – нужно ли во всём быть образцом для детей?

А где он – «не как все».

9. Несёт ли учитель ответственность за тех, кого приручил, в какой степени?

И надо ли держать с учеником дистанцию?

10. Помните, вы – не волшебник и никогда им не станете.

Наоборот: с годами мудрость победит магию.

11. Воспитание – не панацея, но без веры в него – к детям ни ногой.

12. Достаточно лишь одного вашего воспитания?

Или как взаимодействовать с коллегами и привлекать в школу интересных людей.

13. Как учиться у учеников?

Или, по крайней мере, не забыть, что воспитание – процесс обоюдоострый.

14. Воспитание не только не ограничивается пространством класса или школы, подчас оно лишь начинается за его пределами.

Воспитание безгранично. Воспитание – это постоянные и всевозможные открытия.

Не секрет, что учитель задумывается всерьёз о своей профессии только когда уходит из школы. Пока он внутри, это почти невозможно: времени нет, а если и говорит о своём деле, то с особым пафосом, одновременно угощая и утомляя друзей разнообразными историями, типа – «представляешь себе…» Я не говорю о том времени, когда он уже вообще не хочет говорить о школе, учениках, о всём том, что напоминает ему о его благородной, но выматывающей профессии.

У меня был случай, где-то в начале 80-х годов, когда старый друг написал письмо, в котором укорял меня в том, что где бы я ни появлялся, разговор должен был идти только о школе, детях, моей работе. Как будто не существовало ничего более важного, кроме этого. Он обвинял меня в профессиональном эгоизме и неуважении к иным занятостям и увлечениям.