Что слаще свободы?
Шрифт:
– Она все та же Мерилин Палмер. И всегда будет ею. Что же касается Гейл… – Джонатан швырнул наглеца обратно на сиденье, и у того совершенно стерлась с лица ухмылка под грозным взглядом Хантера. – Так вот, – теперь его голос звучал совершенно спокойно, – вы ее абсолютно не знаете. Мне она кажется ласковой, нежной, сексуальной и очень красивой.
«Да, это чистая правда. Именно такова она со мной», – подумал Джонатан, воскрешая образ любимой в памяти.
– Вопрос в том, как долго это счастье продлится, – не удержавшись, ядовито вставил Крейвен.
– Со мной? – Джонатан даже не рассердился. – Со мной это
Выйдя на улицу, он с жадностью вдохнул свежий воздух, как будто в студии, где проходили съемки нового шедевра с Ричардом Крейвеном в главной роли, было нестерпимо душно. «А возможно, кислород там отсутствовал вообще», – с иронией подумал Хантер. И еще ему ужасно захотелось принять душ, чтобы смыть с себя грязь, которая, казалось, облепила его с ног до головы. До чего же мерзкий человек этот Ричард Крей-вен! Еще ни разу в жизни Джонатан не испытывал ни к кому такой сильной антипатии.
Он вспомнил слова актера о холодности Гейл. Значит ли это, что девушка ни разу не испытала наслаждения и радости физической любви? Рядом с Ричардом это маловероятно! Что же касается двух последних лет, то мисс Ройал явно вела аскетический образ жизни из-за болезни матери.
Но в его объятиях Гейл была теплой, нежной, податливой: стыдливо, но все же очень охотно разделяла его страсть. О чем еще может мечтать мужчина? Да, по ее поведению следовало бы сразу понять, что он у нее первый…
Хантера охватил необъяснимый восторг от предвкушения встречи с возлюбленной.
Но эта радость мгновенно померкла, когда он на следующий вечер, едва переступив порог дома любимой, заметил огромный красивый букет роз. На аккуратно вложенной в него карточке было написано: «От самого горячего поклонника. Ричард».
И почему он не разбил нос этому нахалу? – мучился сожалением Джонатан.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Гейл с ужасом наблюдала, как гаснет радостная, приветливая улыбка на лице Джонатана, а ее место занимает мрачная угрюмость, по мере того как тот все пристальнее разглядывал букет в прихожей. Желтые и кремовые розы – подарок Ричарда Крейвена.
– Мой бывший жених прислал Мерилин сегодня утром цветы, – быстро пояснила девушка. – И они ей очень понравились. Милый добрый жест очаровательного мужчины, так моя мама оценила этот дар. Просто не знаю, как…
– Так это для твоей мамы? – перебил Гейл Джонатан.
– Разумеется. Вот и записка, – девушка протянула листок Хантеру. – Вежливые извинения, что Ричард пока не сможет сотрудничать с Мерилин. – Мисс Ройал показала Джонатану текст на обратной стороне визитки, затем положила послание на место. – Просто невероятно. Не могу поверить. Интересно, что повлияло на решение Ричарда оставить маму в покое? Я даже испытываю к нему благодарность за это.
Джонатан мрачно выслушал рассказ девушки. Господи, да что с ним творится? – мучили Гейл сомнения. Она так ждала его весь день, надела лучшее платье. И когда Хантер вошел, казалось, все было прекрасно, он оценил ее старания выглядеть как можно лучше – об этом ясно свидетельствовал восторженный блеск в его глазах. И вдруг из-за этого букета все разом изменилось, настроение его резко упало.
Вот и позавчера во время ужина Джонатан был весел и очарователен, а вчера за ланчем сидел таким букой, что и вспоминать неприятно!
– Как Абби и Конор? – чтобы завязать разговор, начала девушка, провожая Хантера в гостиную, где уже уютно расположились Бен и Мерилин. Актриса сегодня была великолепна! Черное платье, подчеркивающее фигуру, очень шло ей. Бенджамин Тревис тоже предпочел строгие классические тона – на нем были черный вечерний костюм и белоснежная сорочка. Пара смотрелась просто чудесно.
Вопрос о родственниках, заданный Гейл, был не простой данью вежливости. Медсестра искренне привязалась к свояченице Хантера, пока та лежала в клинике, и, когда пациентку выписали домой, мисс Ройал стало явно не хватать веселой и дружелюбной Абби. К тому же с уходом миссис Хантер прекратились и визиты ее родственников, к которым Гейл почему-то тоже непреодолимо тянуло.
Джонатан Хантер ворвался в жизнь девушки подобно тайфуну, не оставив ей никакого иного выбора, кроме покорного следования по течению… Сначала она пыталась слабо сопротивляться, сохранять хоть какую-то независимость, убеждая себя, что она вполне взрослый и самостоятельный человек и в силах добиться очень многого в жизни без посторонней помощи. Это самоутверждение привело Гейл на курсы автомобилистов – ей просто не хотелось зависеть от желания и наличия свободного времени у Джонатана.
– Джарет кудахчет над мамочкой и сыночком, точь-в-точь как образцовая наседка над своим выводком, – улыбнулся мужчина, – причем вместе с Чарли, та тоже без ума от маленького. Я даже посоветовал Абби построже отвергать их назойливые приставания, – пошутил он. – Добрый вечер, Мерилин. Привет, Бен, – вежливо и радостно поздоровался Джонатан с друзьями, затем нагнулся и нежно поцеловал миссис Палмер в щечку.
Гейл вспомнила, что ее Хантер не поцеловал, войдя в дом. Почему?
Мерилин ласково улыбнулась в ответ и сказала, что очень рада приходу дорогого гостя.
– Не будет ли невежливо с моей стороны, если я спрошу, кто такие Абби, Джарет, Конор и, разумеется, малышка Чарли? – уловив разговор дочери с Джонатаном, мягко поинтересовалась актриса.
Гейл уже кое-что рассказывала матери о Джонатане, но очень кратко, и ни словом не обмолвилась о семье своего нового знакомого. Просто боялась, что, если расскажет очень много, Мерилин подумает, будто ее дочь всерьез увлечена этим мужчиной. Теперь же девушка с удовольствием слушала полушутливый рассказ Хантера о его родных. В повествовании Джарет описывался как подневольный раб, по совместительству семейный шофер, Абби – преданная жена, ничем не интересующаяся, кроме как домашним хозяйством, мужем и детьми. Беспечен и беззаботен, по словам рассказчика, оказался лишь Джордан Хантер.
И все же за комичными персонажами слушатели ясно представляли себе картину дружной, любящей семьи.
– Знаете, Джонатан, вы – счастливчик, что имеете такую превосходную родню, – мягко сказала Мерилин, с удовольствием выслушав рассказ Хантера. – Теренс и я всегда хотели… – Голос женщины вдруг сорвался, она выглядела смущенной, но через мгновение справилась с собой и продолжила: – В общем, мы с мужем всегда сожалели, что не можем подарить Гейл братишку или сестренку. Это было бы так замечательно! А у вас есть дети, Бенджамин? – вежливо обратилась к другому гостю хозяйка дома.