Что, снова в школу?
Шрифт:
— Жена ничего не подумает. Вообще, это не твоего ума дело. Мы в процессе развода, — не знаю, зачем решил оправдаться перед настырной Денисовой.
Глаза ее загорелись, и она слишком резко приподнялась, колыхая своим бюстом. Такое откровенное соблазнение напрочь отбивает какое-либо желание, ей богу, неужели не догоняет?!
— Муж не ревнует, что ты такое глубокое декольте среди белого дня носишь? — хмыкнул я, а у моей собеседницы и вовсе звезды в глазах зажглись. Кажется, я тупанул, не на ту тропу стал.
— Кость, я женщина свободного полёта, люблю независимость
— Не спеши, не советую, долго нынче разводят, — сделал я шаг назад, безразлично махнув рукой. Настырная Денисова встала так, что перегородила мне проход. Загнанный буквально в ловушку, я размышлял — мне ее грубо послать или все же остаться вежливым джентльменом.
— Ну, может, все так сложится, что я не буду разводиться, я девушка не капризная и многого не требую, всего капельку! Как там говорили кот Базилио и лиса? Всего три корочки хлеба, а в моем случае, немного любви и золотых монет! — мурчала она и хищной походкой надвигалась на меня.
Вот же черт! Надо спасаться бегством, к тому же срочно! Ты смотри, чего удумала.
— Денисова, держи себя в руках! По-моему, я повода не давал! — немного зло бросил я ей.
Ситуация, вышедшая из-под моего контроля, начинала злить. Грубить этой нахалке не хочется, но и терпеть ее тупые подкаты сил нет.
— Орловский, ты серьезно? Не разочаровывай меня! Или ты действительно решил соблазнить эту замухрышку?! Ты вообще видел, во что она одета? — недоумевала Денисова.
— Не твоё дело, — нахмурился я, понимая, что этот разговор все больше перестал мне нравиться.
— Да ладно, брось! Я думала, ты решил поглумиться над этой дурочкой, никогда не поверю, что ты действительно имеешь виды на эту простушку, — сделала она очередной шаг в мою сторону.
Оказавшись в западне, я хотел ее грубо отпихнуть, но она меня опередила, ловко повиснув на моей шее, как раз в тот момент, когда моя сладкая Нутелла с Зайцевой вернулись в класс. Денисова, пользуясь стечением обстоятельств, совсем страх потеряла и впилась своим накрашенным ртом в мои губы.
Все это произошло так быстро, что я не просто офигел, остолбенев, как идиот, на месте, я даже дар речи потерял и находился в ступоре ту долю секунды, когда ещё мог окликнуть быстро покинувшую класс Нату.
Оттолкнув нахалку, сквозь зубы прошипел: — Ты что, совсем страх потеряла? Дура…
Нателла
Схватив Свету за руку, я потянула подругу из класса, пока Орловский не понял, что я действительно решила сбежать.
— Нат, ты чего, решила оставить Костика самого дежурить? — она вопросительно приподняла брови.
— Подумаешь! Пусть помашет тряпочкой — труд облагораживает, ему полезно, может, тогда научится не забывать корону снимать! Да и вообще, разве это можно назвать работой? — направлялась я быстрым шагом в туалет.
— Нет, конечно, это пустяк, но, мне кажется, не очень справедливо — вас же вместе математик дежурить поставил.
— Свет, ну ты серьезно? Мне надо в туалет. Закончатся
Свернув в конце коридора, я зашла в женский туалет и прямиком направилась в кабинку, закрывая за собой дверь и наконец-то оставаясь совершенно одна. Прислонившись спиной к двери, я выдохнула, больше не скрывая разрывающие меня изнутри эмоции.
Как только прозвенел звонок на перемену, я хотела сбежать, скрываясь ото всех, и лишь мысль о записке, лежавшей в кармане математика, меня остановила.
Выждав, когда класс разбежится, кто в буфет, кто в курилку, я столкнулась с очередным разочарованием.
Орловский тоже решил остаться и опередил меня буквально на пару минут, забирая записку, которую я жуть как хотела заполучить. Закрыв глаза, я смахнула выступившие слёзы на глазах. Когда я больше не могла сдерживать эмоции, они хлынули ручьём по моим щекам. Костик открыто перед всем классом пытался добиться моего расположения. С самого утра он словно на привязи — куда я, туда и он, и если я могла ещё как-то сдерживать эмоции с безразличным выражением лица, то после инцидента на математике горло постепенно начало сжимать от невыплаканных слез, и мне катастрофически необходимо было остаться наедине сама с собой.
— Эй, подруга, все в порядке? Ты чего там застряла? — послышалось за дверью.
— Все просто замечательно, — совладав с собой, выдавила я.
— Слушай, так интересно, что он в той записке написал, — зашла издалека моя ненаглядная подруга.
— Свет, — открыла я, наконец-то дверь и вышла из кабинки, как ни в чем не бывало, — чтобы там ни было написано, мне все равно! Все, что он мог написать мне — в том письме, полжизни назад! — скрывая своё состояние, я, не глядя ей в лицо, прошла к умывальнику и вымыла неспешно руки.
— Нат, ну ты не можешь отрицать то, как он на тебя смотрит! Знаешь, я бы много отдала, чтобы на меня смотрел такой мужчина, как он, — мечтательно протянула она.
— Какой? — стряхивая руки над умывальником, переспросила я на автомате.
— Перестань! Зачем врать? Нателла, я тебя знаю всю жизнь, и от меня можешь не прятаться! Или ты думаешь, я не знаю, чего ты сломя голову в туалет побежала?! — прильнула Света, обнимая меня за плечи.
— Знаешь, Свет, столкнувшись с ним в кабинете директора, я подозревала, что будет тяжело, но не настолько!
— Спустя столько лет ты просто не смогла его забыть, вот и все! Не знаю, какие у вас в прошлом были отношения, вы так умело ото всех скрывались, но я видела последствия, и могу точно сказать, что ты его любила сильно, хотя, что это я — любишь…
— Люблю… — словно эхо, повторила я.
— Может, если он будет послушным мальчиком, вы ещё помиритесь?
— Свет, мы не ругались! Он меня оставил, одну, беременную…
— Но он же не знал, что ты беременна? — перебила она меня.
— Он обещал меня никогда не оставлять, а потом просто слил, написав письмо, что ему его семья дороже, и он выбирает карьеру! Понимаешь, он выбирал между мной и карьерой! — почти прокричала я.