Что стало причиной вашей тревоги? Как выявить скрытые травмы, которые кормят беспокойство, волнение и страх
Шрифт:
Так как же разорвать этот замкнутый круг? Прежде всего, нужно понять, почему возникает тревога: невозможно что-то с ней сделать без осознания, откуда она взялась изначально. Иногда это очевидно, как в случае примера с молнией: если вы увидели вблизи себя удар молнии, находясь в парке, и впоследствии стали бояться грозы и парков, то не нужны долгие изыскания, чтобы выявить источник вашей тревоги. В иных же случаях все не так однозначно, как, например, в ситуации моего беспокойства на рабочих собраниях. Именно поэтому тревожность так досаждала мне – я понимала ее иррациональность, но не осознавала, почему она возникает.
Тревога сообщает важную информацию
Со временем я узнала, что вместо попыток избавиться от тревоги, приводя разумные
Представьте, что тревога – это четырехлетний ребенок, который внезапно закатывает истерику, крича и топая ногами. И вы говорите ему, например: «Джонни, плакать сейчас нелогично, это просто смехотворно. Может, прекратишь?» Если вам приходилось иметь дело с четырехлетними детьми, то вы знаете, к чему приведет этот рациональный подход: Джонни начнет плакать еще громче и будет делать это, пока его потребности не будут удовлетворены. Более эффективно было бы присесть рядом с ребенком, заглянуть ему в глаза и сказать: «Что случилось? Скажи мне, я слушаю».
Тревога ждет от нас того же самого: она пытается нам что-то сказать, и чем больше мы рассуждаем и отмахиваемся от нее, тем сильнее она становится – и так будет до тех пор, пока мы не уделим ей внимание и не спросим: «Что случилось, тревога? Покажи мне». Изменив таким образом отношения с тревожностью, вы начнете замечать, что напряжение спадает: ваше беспокойство наконец почувствует себя услышанным – потому что вы действительно будете его слушать.
Это коммуникация в обе стороны. Пару лет назад в процессе профессионального обучения мне наконец удалось откровенно сообщить своей тревоге об ощущении своей бестолковости. Я работала в паре с одной коллегой, и мой страх сказать что-то глупое возникал в любой беседе с ней, что бы мы ни обсуждали. Моя коллега предложила: «Почему бы тебе просто не закрыть глаза и не изучить это состояние?» Она попросила меня прислушаться к своему телу, чтобы понять, в какой его части ощущается беспокойство. Это выяснилось сразу – я чувствовала, как на мою грудь давит огромная тяжелая гиря. Коллега предложила отметить ощущения по этому поводу – раздражение, желание избавиться от этого груза, – просто отметить, не пытаясь их подавить.
Я сидела, закрыв глаза и думая: «Когда уже закончится это обучение?» Разве я не сказала только что, что тревога доставляет мне дискомфорт? Мне совсем не хотелось прислушиваться к беспокойству, особенно в процессе профессионального обучения. А что если оно станет еще сильнее? Что если полностью завладеет мной? Я озвучила эти страхи, и коллега, которая явно внимательно штудировала учебный материал, сумела найти идеальный баланс между признанием опасений и поощрением продолжить упражнение, несмотря на дискомфорт.
Через некоторое время мне удалось начать общение со своей тревогой, не пытаясь от нее отделаться. По совету коллеги я спросила беспокойство, чего оно боится, и выслушала ответ. Тревога сказала мне, что не хочет, чтобы я говорила глупости и была объектом насмешек в коллективе, и, хотя я еще не до конца понимала ее роль, я сумела признать, что у нас с ней общая цель – ведь я тоже этого не хотела. Сама мысль о подобном внушала мне ужас. В течение последующих нескольких дней моя коллега помогала мне проводить эту внутреннюю работу, и благодаря этому я получала все больше и больше важной информации о себе, что привело к значительным изменениям в образе мыслей.
Проделав такую же работу, вы тоже начнете лучше понимать, как ваша тревога пытается вам помочь. Вы поймете, что вас и тревогу объединяет общая цель, но у вас разные представления о том, как лучше всего ее достичь.
Позвольте тревоге высказаться
Когда я только приступила к этой работе, то как будто впервые перестала с остервенением покорять гору жизни. Периферийным зрением я замечала, как мой друг тревога размахивает руками и неслышно кричит в отчаянной попытке привлечь мое внимание. И я сказала: «О, привет. Наверно, ты пытаешься мне помочь». Одно только это позволило моей тревожности с огромным облегчением выдохнуть – я наконец признала ее, не пытаясь отделаться от нее или побороть. Я заметила, что беспокойство начало ослабевать – а все потому, что я просто посидела на полу рядом с совершенно неуправляемым «четырехлетним ребенком».
Я воспринимала это как огромный шаг на пути к исцелению, но, продолжая работу, поняла, что это было только начало. Погружаясь в процесс этой внутренней работы, я осознала, что у нас с тревогой очень серьезное недопонимание друг друга и нам нужно в этом разобраться. Тридцать лет недопонимания, если точнее. Моя тревога хотела знать, почему я так долго игнорировала ее и все ее попытки мне помочь. Я же, со своей стороны, желала выяснить, почему она считает себя достойной того, чтобы занимать место в моей груди, мешая мне жить и создавая столько дополнительных проблем.
В первый раз я позволила беспокойству высказаться. Я поняла, что оно существует отдельно от меня. Мы побеседовали, и на самом деле слушать его было приятнее, чем пытаться подавить. Я извинилась за попытки заглушать его, даже не выслушав.
В последующих главах вы сможете разобраться в недопонимании собственной тревоги, и это станет стимулом к трансформации ваших отношений. Вы начнете лучше осознавать, каким образом она пытается помочь вам, научитесь сотрудничать с ней, а не враждовать и ощутите большую свободу в жизни благодаря тому, что перестанете воевать с самими собой.
Чем бы вы хотели поделиться со своей тревогой, о каких ее эффектах поговорить? Можете представить, какие претензии хочет высказать вам тревога? Как, на ваш взгляд, этот диалог повлияет на ваши отношения с ней?
Когда я приняла тот факт, что беспокойство на самом деле пытается помочь мне и что путь исцеления реально существует, я согласилась выполнить под руководством своей коллеги упражнение на погружение в прошлое (метод ДПДГ). Это позволило тревоге указать мне на те тяжелые якоря, которые удерживают меня в прошлом. Мы поменялись ролями: я перестала взбираться на гору жизни и позволила беспокойству спустить меня в ущелье прошлого. Мне потребовалось большое доверие и готовность делать на пути остановки, чтобы передохнуть – ведь я раньше не следовала по этому маршруту, мне было страшно и трудно, и, казалось, я делаю нечто вопреки своей цели – достичь вершины горы. Мне часто приходилось признавать свой дискомфорт и просить тревогу быть милосердней ко мне, чтобы спускаться в ущелье было не так тяжело – и, к моему удивлению, она шла мне навстречу, несмотря на то что я не делала этого для нее все предшествующие годы.
А потом на меня, словно тонна кирпичей, свалилось воспоминание о том времени, когда мне было пять лет. «Похоже, этот камень самый крупный из всех, что тянут меня назад», – подумала я. В этом воспоминании я сидела за кухонным столом с двумя старшими братьями, мамой и папой. Братья по очереди вспоминали реплики из мультфильма, и мне захотелось повторить фразу «Плоские подробности», но вместо этого я сказала: «Плотские подробности». Мои братья, которым на тот момент было восемь и десять лет, прыснули со смеху, а мама густо покраснела, пытаясь подавить смех. Я оторопела, ведь я даже не понимала, что сказала, – но было ясно: что-то не так. Поскольку все были смущены этим происшествием, никто не объяснил мне мою ошибку, и этот эпизод стал источником моей тревоги на собраниях психотерапевтов десятилетия спустя. У меня были прекрасные родители, которые вовсе не считали меня глупой, но из этого случая я усвоила обратное и укрепила свою уверенность в том, что мне не следует лишний раз открывать рот, – и в этом я была убеждена почти тридцать лет.