Что такое боги и как с ними быть
Шрифт:
Архетипизм: разновидность атеизма, интерпретирующая божественные архетипы либо как психологически значимые внутренние структуры, полезные для духовного самосовершенствования, либо как различные оттенки универсальной энергии, с которой можно работать в целях накопления личной силы. Некоторые архетиписты (например, многие психологи-юнгианцы) могут признавать за богами и духами лишь «бытование» в субъективном мире, а не объективное бытие. Многие из тех, кто рассматривает богов как «энергетические конструкты», утверждают, что последние создаются искусственным путем за счет человеческой веры и исчезают, как только люди перестают в них верить. Кое-кто из архетипистов, не признающих объективного бытия богов и духов, тем не менее, полагает, что многим людям полезно «делать вид, как будто боги существуют», потому что их «внутренний ребенок» или бессознательное по-прежнему верит в чудеса и всяких «вымышленных» существ,
Если архетипизм вторгается в политеизм напрямую, возникают серьезные проблемы: хлопот от него оказывается куда больше, чем от старого доброго атеизма. А виной всему, опять-таки, укоренившееся среди политеистов представление о чрезвычайной обидчивости богов. Не верить в бога только потому, что вы никогда не сталкивались с ним лично, — это одно дело, и это вполне понятно и объяснимо. Но утверждать, что вы лично встречались с божеством, которому поклоняются другие люди, и что на самом деле оно — всего лишь некое орудие или энергетическая форма, искусственно созданная людьми ради определенных целей, — это уже совсем другая история. С точки зрения «жесткого» политеиста, сторонники такого подхода недалеко ушли от социопатов: реальные, родные и любимые Личности в их понимании сводятся всего лишь к объектам эксплуатации.
Здесь я позволю себе еще раз предостеречь политеистов от чересчур эмоционального подхода к проблеме и напомнить им, что наши реальные, родные и любимые боги не нуждаются в защите. Во-первых, они все-таки боги со всеми вытекающими из этого последствиями, так что эксплуатировать их подобным образом человеку не по зубам. Во-вторых, наши боги хоть и не всеведущи, но все же далеко превосходят нас возрастом, мудростью и опытом. Они прекрасно понимают, что человек не признающий их существования, наверняка не стремится оскорбить их сознательно. В-третьих, по моему личному опыту, нашим богам обычно и дела нет до архетипистов и до того, что творится у них в голове. Напомню, опять-таки: если бы боги захотели их переубедить, они нашли бы способ.
Однажды группа архетипистов арендовала поле на моей ферме для своего ритуала. Они держались вежливо и не сорили, так что я пустил их без особых опасений. Все из той же вежливости они пригласили меня поучаствовать и дали мне текст ритуала. Читая этот глубоко архетипистский текст, пестрящий приказами богам исполнить то-то и то-то и грубыми отождествлениями совершенно не схожих между собой божеств из самых разных культурных традиций, я засомневался, стоит ли мне участвовать. И тотчас же от моей божественной покровительницы пришел ответ: «Нет». Я удивился и спросил, считает ли Она этот ритуал оскорбительным для Себя или для других богов. «Нет, — ответила Она. — Они просто ничего не понимают, так что пусть их. Но ты-то понимаешь. И из твоих уст эти слова прозвучали бы оскорблением».
Некоторые языческие теологи и социологи подразделяют «традиции» (или то, что приверженцы других религий назвали бы «сектами» или «деноминациями») неоязычества на пять основных категорий: традиционная британская Викка, современная Викка, традиции, производные от викканских, реконструкторские школы и традиции, производные от реконструкторских. Из всех перечисленных направлений к политеизму более всего склонны реконструкторы — группы, стремящиеся воссоздать древние политеистические религии отдельных культур (например, Асатру и скандинавские реконструкторы работают на базе скандинаво-германской культуры, «Religio Romana» воссоздает дохристианскую религию Древнего Рима, «Эллинион» — религию Древней Греции, «Кемет» — древнеегипетские традиции). Традиции, производные от реконструкторских, действуют в более широком диапазоне — от крайнего политеизма до некоей неопределенной смеси политеизма с пантеизмом, — но при этом, как правило, не ограничиваются какой-либо одной культурой или пантеоном.
Маргариан Бриджер и Стивен Хергест в своей статье «Языческий деизм: три точки зрения» представляют (впрочем, исключительно в рамках викканской парадигмы) политеизм, пантеизм и архетипизм как три вершины треугольника, располагая между каждыми двумя из этих вершин целый спектр «гибридных» верований. Согласно такой классификации некоторые язычники попадают в промежуток между политеизмом и пантеизмом (иногда воспринимая богов как отдельные сущности, а иногда — нет, в зависимости от обстоятельств и в различной степени), а некоторые — между пантеизмом и архетипизмом (полагая, что боги порождены нашим сознанием, но допуская, что за этими мыслеформами иногда может стоять некая божественная сила). Архетипизм и политеизм разделены более широкой дистанцией, и представить себе нечто среднее между двумя этими позициями — «максимально атеистической» и «максимально теистической» — гораздо труднее. Бриджер и Хергест останавливаются на гипотезе о том, что в этот промежуток попадают люди, которые ухитрились установить тесные и глубоко личные отношения с божественными мыслеформами, не веря в их реальность. У комментаторов этой классификации встречается предположение, что отрезок между архетипизмом и политеизмом занимают люди, верящие в богов, но при этом убежденные, что «сущность», с которой они взаимодействуют в своей духовной практике, — это лишь искусственное порождение человеческого сознания, условно связанное с соответствующим божеством, а не манифестация этого божества как такового.
В среде неоязычников время от времени возникают конфликты и споры по поводу той или иной из вышеперечисленных разновидностей веры. Отчасти это связано с попытками отстоять общепринятую ныне среди язычников (хотя и выраженную в разных группах в различной степени) позицию религиозной терпимости, но отчасти — еще и с тем, что языческая теология и компаративистика в контексте нашей религии еще не вышли из пеленок, не привлекли сколько-нибудь серьезного внимания сторонних исследователей и не удостоились сравнительного анализа в работах солидных межконфессиональных теологов. Но первые признаки взросления нашей религии уже налицо, и со временем, по мере численного роста неоязычников и появления более глубоких исследований и дискуссий, эта ситуация неизбежно изменится. Признаться честно, я жду этого с нетерпением. Из всей этой семейки верований именно политеизм — самый сложный объект для серьезного теологического анализа, но это не значит, что его нельзя исследовать основательно, красиво и со всей любовью и уважением, которых он заслуживает.
О природе богов
На протяжении этой книги вам то и дело будет встречаться выражение «боги и духи». Предвижу, что оно может вызвать некоторое недоумение — хотя бы потому, что заставит задаться вопросом, что такое бог, что такое дух и где проходит граница между ними. Этот вопрос — из тех, на которые у меня нет внятного ответа, хотя обращаться к нему в этой книге я буду неоднократно. Что касается границы между богами и духами, то это не столько четкая черта, сколько размытая «серая зона площадь которой, вдобавок, очень сильно зависит от субъективных представлений. Например, вудуисты называют свои лоа духами, а не богами, хотя те настолько могущественны, что многие неоязычники скорее отнесли бы их к последней категории. Но для вудуиста «Бог» — это безличная сущность, которая стоит надо всеми лоа и с людьми обычно не общается (по мнению некоторых исследователей, вера в этого «Бога» — результат интеграции вуду с католицизмом). И если эта сущность — Бог, то никакие другие силы и сущности в рамках этой традиции на равный ему божественный статус претендовать не могут. И наоборот, некоторые древние народы поклонялись как богам различным сущностям, далеко уступающим лоа по масштабам влияния, — например, богам определенных местностей, рек и так далее.
Когда люди рассказывают о своих контактах с богами, масштабы влияния последних нередко можно оценить по силе благоговения в голосе рассказчика. Божество воспринимается, образно говоря, как нечто такое, что неизмеримо больше нас, духи попроще — как сущности одного с нами или даже меньшего размера. Но все же этот критерий слишком субъективен и зависит, среди прочего, от восприимчивости (и степени вовлеченности) самого человека, а также от того, насколько тесно связано с нашим миром само божество. Одних богов наш плотный, материальный, человеческий мир интересует больше, других — меньше; у одних эта заинтересованность носит личный характер, у других — более отвлеченный. Кроме того, многое зависит от силы индивидуальной связи данного конкретного божества с данным конкретным человеком.
Происхождение
Откуда берутся боги? Одни из них рождаются от других богов, точно так же как мы — от своих родителей. Другие, о-видимому, возникают из самого вещества вселенной — вероятно, как некие сгустки Бытийности, постепенно обретающие более сложное самосознание. Третьи начинают как стихийные духи или иные не вполне божественные сущности, но со временем развивают некую более «высокую» ипостась; в отдельных редких случаях подобное может происходить и с душами людей после смерти. Разумеется, это не повод утверждать, что все боги — плоды эвгемеризации: теория, по которой всякое божество — это всего лишь человек, окутанный легендами и возведенный в ходе столетий в божественный статус, игнорирует (возможно, даже сознательно) традиционные и насчитывающие не одно тысячелетие описания Иных миров и предания о том, как люди попадали в эти Иные миры и возвращались обратно, все же в некоторых случаях предки могут — не без помощи богов и, надо полагать, не без огромной духовной работы со своей стороны — включаться в пантеон божественных сущностей на правах младших его членов. Об этой возможности свидетельствуют многие мифы самых разных народов, так что сбрасывать ее со счетов было бы неразумно.