Что такое кармические узлы и как с ними бороться

Причал-Соль-6 — поганая транзитная планетка. Как и все транзитные планетки, на которых вы вынуждены торчать в ожидании своего рейса, теряя драгоценные часы, а то и дни жизни в дешевых кабаках, допотопных салонах виртуальных приключений, притонах астрологов с их дурацкими прогнозами вашего дальнейшего полета и прочих развлекательных заведениях для непритязательного путешественника.

Конечно, завзятый авантюрист и здесь найдет определенный шарм — например, общаясь с отбросами галактики.

А еще — планета, как анальгетик, притупляет вашу боль, когда ее очень много. В то время как ваша обычная, размеренная жизнь могла бы довести эту боль до апогея…

Господин

Господин Сидоров торчал тут, на Причале, в ожидании рейса на Рай-Соль-Магнифико — лучший курорт столичного района галактики. Очень не хотелось думать о своем, а болтовня оборванца отвлекала от грустных мыслей.

— …вот так, сэр. Так и закончилась моя кочевая жизнь — теперь и на челноки средств не осталось, — жаловался коробейник (назовем его Иванов, должно же быть у человека имя). — И то: каждая партия товара получается убыточная. Уже несколько лет… а рассказать вам, как все начиналось? — Молчание и улыбка собеседника вполне могли означать согласие, и коробейник продолжал:

— Я был коммивояжером. Богатым человеком… конечно, не таким богатым, как вы, но вполне обеспеченным. Летел по делам на Причал-соль-8, застрял вот здесь же, где мы сейчас находимся. Какая-то там авария случилась на трассе, три дня челноки не ходили. Нервничал, зверел от безделья. Посетил, чтобы развеяться, местную достопримечательность. Есть тут такая штука: аппарат, считывающий карму. Просто, как все гениальное: уплачиваете определенную сумму, надеваете на голову шлем и начинаете вспоминать свои прежние воплощения. Сначала — последнее, потом — предпоследнее и так далее, хоть до пещерных предков. Сколько заплатите — столько и вспомните…

Посещение кабинета кармы с ног на голову перевернуло такую хорошую, позитивную жизнь Иванова. Первое же воспоминание обернулось серьезной эмоциональной травмой: в начале двадцать первого века про-Иванов купил в электричке у торговца-с-рук пакетик с крысиной отравой, а через три дня другая отрава — соседка по коммуналке — высыпала содержимое этого пакетика про-Иванову в суп.

Не порадовало и следующее воспоминание. Где-то в начале двадцатого века наш герой купил на одесском привозе у уличного торговца нож. Этот самый нож через три дня поразил нашего героя в самое сердце.

И третье воспоминание оказалось не лучше. Был тогда про-Иванов красивой девицей. Даже не продал, подарил девице коробейник за красоту ее расшитый поясок. Этим пояском на третий день удушила красавицу завистливая подружка — за неверного дружка.

Не слишком долгое путешествие в глубь собственной истории купил у операторов кармы Иванов (деньгами не швырялся), но на протяжении всех воспоминаний происходило одно и то же: умирал наш герой во цвете лет. Покупал (или принимал в дар) что-то у коробейника, и на третий день приобретенная вещь приносила про-Иванову смерть. Прибавьте к этому яркость переживаний, усиленную виртуальными эффектами… короче, успешный жизнерадостный коммивояжер покинул кабинет кармы морально постаревшим лет на двадцать.

— …И вот, представьте себе. Наконец-то убывает мой челнок. Сижу себе в кресле, никого не трогаю. А через салон идет коробейник со этим своим: «…если вы купите три мнемо-стерео-флюоресцентных презерватива по цене в один галакт, четвертый мнемо-стерео-флюоресцентный презерватив достанется вам совершенно бесплатно…» Останавливается прямо около меня и говорит, говорит…

Иванов забился в кресло. Сидел не шелохнувшись, как мумия, глядел в одну точку, а коробейник все говорил, расхваливая достоинства мнемо-стерео-этих-самых… Несколько минут превратились для Иванова в целую вечность.

Наконец, охолостив информационный резервуар, коробейник (пусть будет Петров — у него тоже должно быть имя, поскольку мы еще встретимся с этим человеком) двинулся дальше вглубь салона. Иванов облегченно вздохнул.

Высадился наш путешественник на Причале-Соль-7. Челнок до цели путешествия — Причала-Соль-8 — уходил на следующий день, и коммивояжер отправился ночевать в третьеразрядную портовую гостиницу.

Каков же был его ужас, когда дверь открылась, и вошел сосед по двухместному номеру — коробейник Петров.

— …а он, сволочь, еще и коммуникабельный оказался. Представьте себе, все норовит по-соседски чем-нибудь угостить — чаек тебе, конфетка, сигаретка… а я ж помню, что даром тоже ничего брать нельзя! Должно быть, он меня за тихо помешанного принял: сидит мужик, смотрит волком, разговаривать не желает, конфет не ест, не курит… Я сослался на усталость, быстро разделся, забился в койку, носом к стене — сплю, мол. Сплю, как же! Торгаш, поди, раньше уснул. Ко мне сон пришел только с первыми зелеными лучами Соль-7 под жизнерадостное щебетание скорпиончиков, которых местные жители почему-то ящерицами называют…

Иванов проспал почти до отлета, и все это время ему снились кошмары. Самым ярким из них был балагур Петров, который с широкой улыбкой макал в чай мнемо-стерео-секатор для кастрации куриных самцов, с секатора в чай стекала флюоресцентная крысиная отрава, а коробейник красноречиво расписывал достоинства напитка: «и сами не заметите, как уснете, как будто вас и не было…»

— …Сажусь я в челнок, лечу на Причал-Соль-8. А по проходу идет… угадайте кто. И кивает мне, улыбается, как старому знакомому. До конца салона дошел — вернулся обратно, сел рядом со мной, на свободное место. И все чего-то говорит, говорит… Жизнь, мол, тяжелая. Торговля — ни к черту, только и хватает, чтобы крутиться: пища да билеты на местные рейсы. Были б деньги — открыл бы свое маленькое дело, идейка одна есть. Подружку бы к себе забрал, дом купил бы за городом — а хоть здесь, на Причале-Соль-7, тут ящерицы здорово поют, душевно… Какое там. Карма, будь она неладна. Сходил коробейник этот на Причале-Соль-6 в кабинет кармы, и выяснилось, что все прежние свои воплощения он мелкой торговлей занимался и всегда помирал еще не старым — от голода… вот так, мол, от судьбы — никуда, а торговля — ни к черту, может, купите чего-нибудь? Щас, куплю, держи карман шире. У тебя, приятель, своя карма, а у меня — своя. И я так легко сдаваться не собираюсь… не сказал, конечно. Подумал. А наверно стоило сказать — мож, отвязался бы…

На Причале-Соль-8 Иванова снова ждало испытание. Они с Петровым опять оказались в одном номере. Теперь уже надолго: Иванову предстояло тут работать, да и Петров, похоже, застрял: местные власти заподозрили его в мелкой контрабанде и взяли подписку о невыезде. Ежевечерний ритуал борьбы с курением, чаепитием, поеданием конфет и бутербродов и прочим соседским времяпровождением превратился в изнурительную пытку. Ночью коммивояжеру снились кошмары, днем все валилось из рук. Просил другой номер — не дали: «Местов нет». В других гостиницах — тоже «местов нет»…