Что-то в большом городе
Шрифт:
– Органы?
– Нет. Журналисты. Некая Левандовская. Тебе знакомо это имя?
Герман не выдержал и выматерился. Вот же неугомонная баба!
– Твоя протеже? – в голосе Дегтярева слышалось удивление.
– Ты с ума сошел, Иван? На кой мне ворошить эту историю?
– Спишь, что ли, с ней?
Герман вздохнул.
– Вань, я тоже еще не сошел с ума. Чтобы спать с журналисткой.
– А что тогда?
– Долгая история.
– Герман, ты с этой историей как-то разберись – мой тебе совет. Потому что амбула номер два – на меня вышли люди Максимова. Он, как ты понимаешь, не хочет отправляться в места очень отдаленные. А за него, похоже, взялись крепко. Нас-то,
– Иван, ты, тоже, нашел время вспоминать!
– Ну, приятно же молодость вспомнить, – хмыкнул собеседник Германа. А потом снова заговорил предельно серьезно: – Герман, в твоих же интересах угомонить эту дамочку. Команда Максимова настроена серьезно. А еще они очень нервные сейчас – это я тебе свое личное мнение озвучиваю по итогам общения с ними. У людей Максимова сейчас каждый день, а, может, и каждый час – на вес золота. Максимов пойдет на все, чтобы соскочить с этой темы. Выводы делай сам.
– Спасибо, Вань.
– Да ладно, Герыч. Свои люди – сочтемся.
– Договорились. Ну, бывай, Иван Кириллович.
– Будь осторожен, Герман Гергардович.
Герман встал, подошел к окну и долго стоял там, глядя на панораму города за огромным окном. А потом отвернулся и резким движением засунул руки в карманы брюк.
Вот откуда она взялась на его голову, эта Марьяна Левандовская? Маша, мать ее, Пупкина! С ее появлением в его офисе несколько месяцев назад строго упорядоченная жизнь Германа Тамма стала не такой упорядоченной. Сначала ему казалось, что это просто временная турбулентость.
Просто странное стечение обстоятельств, благодаря которому эта дамочка оказалась знакома с его сыном. Герман проверил все факты, подключил свою службу безопасности, проанализировал полученные данные. Все выходило именно так, как она и рассказала.
Ладно. Бывают всякие мелкие нелепые случайности, которые как-то слепешиваются в одну. Уже не такую маленькую. Началось все, наверное, с просьбы Тимура Лиханцева дать интервью – Герман на такие иногда соглашался, но, в основном, для деловых изданий. Однако тут сыграл свою роль фактор личного знакомства с главным редактором «Магната», с которым Герман пересекся на каком-то деловом форуме, и между ними возникла легкая, но вполне устойчивая человеческая симпатия. Тимур Лиханцев был невероятно обаятельным человеком, который умел к себе располагать людей – если этого хотел. Кроме того, знакомство с ним было из числа полезных, и Герман его даже с удовольствием поддерживал. Поэтому и согласился на интервью, а его PR-отдел по этому поводу жутко возбудился. А потом – эта настырная дамочка.
Герман вздохнул и вернулся в кресло. Откинулся на спинку, прижался затылком и прикрыл глаза. Он ценил умных женщин. У него в команде в числе топ-менеджеров половина – женщины. Умные, грамотные, умеющие работать и знающие, что такое деловая этика и трудовая дисциплина. И среди них не было ни одной, похожей на Марьяну Левандовскую. Нет, она, конечно, никакая не Маша Пупкина. Это какое-то недоразумение, что эту яркую эффектную блондинку так назвали при рождении.
Больше всего Германа в Левандовской бесило то, что она была и в самом деле умницей. Женщиной, с которой можно вести беседу на равных. С которой можно получать удовольствие от разговора – и от самого разговора,
Как говорится в бородатом анекдоте: «Идеальная женщина – это глухонемая блондинка с пятым размером груди, дочь директора пивзавода». Все-таки есть в этом какая-то народная или, как говорят, сермяжная правда.
Лучше бы Марьяна Левандовская была глухонемой, ей-богу. Ну, или хотя бы не такой инициативной!
Герман открыл глаза, поставил локти на стол и прижал пальцы к вискам. Он знал, что Костя продолжает общаться с этой самой Марьяной. Сын совершенно нарочно и напоказ информировал отца об этом.
«Мы сегодня обедали с Марьяной»
«Марьяна мне рассказывала об этом»
«А вот Марьяна считает иначе»
Версию с романом между сыном и сорокалетней журналисткой Герман исключил. Да, путем слежки за сыном. Не в первый раз, чего уж. Их встречи ограничивались совместными обедами и прогулками. Герман не понимал, что стоит за этими отношениями, но прекратить их по щелчку пальцев не мог. Поэтому решил пока понаблюдать. Наблюдение привело к удивительным фактам. У Кости выправилась учеба. Совсем. Никаких хвостов и звонков из деканата. И причинно-следственная связь этого изменения отношения к учебе с появлением в жизни сына Марьяны Левандовской напрашивалась сама собой.
Герману было очевидно, что сын общается с этой женщиной, чтобы досадить отцу. Костя почему-то решил, что это отцу не понравится. Правильно решил, в общем-то. Герман не понимал, что может связывать его двадцатилетнего сына и женщину, которая его почти в два раза старше. Если не секс, а это не он. Кажется. Вроде бы. Герман не любил строить свои планы на таких зыбких основаниях как «Вроде бы» и «Кажется». Но в такой ситуации, чтобы быть уверенным стопроцентно – надо свечку держать. Но вот Левандовской это зачем? Зачем умной, успешной, привлекательной женщине отношения с двадцатилетним парнем, если не ради секса?
Мысль о возможной сексуальной связи между сыном и Марьяной Левандовской вызывала горячее жжение желудка и такие мысли, что Герман предпочел пока априори принять то, что они вместе не ради секса. На это указывало достаточно много фактов. Но тогда ради чего это все делает Марьяна Левандовская? Она слишком умна, чтобы делать что-то без веской причины.
Ради того, чтобы подобраться ближе и что-то вызнать о нем, Германе? Но материал вышел. Вполне приличный материал. Герман его прочел. В очередной раз поразился уму этой женщины, ее журналистскому таланту – из двух страниц сухих фактов она создала вполне увлекательную статью. PR-служба попискивала от восторга от этого материала и уже строила планы дальнейшего сотрудничества c «Магнатом». А служба рекламы и маркетинга подготовила план размещения рекламы в «Магнате» – дескать, теперь точно имеет смысл, они все посчитали.
То есть, по фактам, Герман после этого интервью получил некоторые дивиденды. А что двигает Марьяной Левандовской? Какого черта ей неймется?! Зачем она снова роется в прошлом Германа?
Герман еще раз вздохнул. Ни до чего толкового он не додумался. Как только дело касалось Марьяны Левандовской, он вставал в тупик. Он решительно не понимал, что двигает этой женщиной.
Но… Герман потер висок и признал очевидное. Ему придется с ней еще раз встретиться и поговорить.
И этот факт его, черт подери, обрадовал. Что у него появился разумный, весомый повод еще раз встретиться с этой женщиной.