Что-то в тебе
Шрифт:
— Он говорил, что максимум можно набрать пятьдесят? — спросила я у Жизель.
— Я никогда не видела такого результата, но да. Это за заезд. Самые высокие баллы за два заезда складываются, и так определяется, кто же станет победителем, — пояснила она. В это мгновение я заметила ту же неуверенность и страх в ее глазах, которые целый день наполняли Кейсона.
Огни погасли, и спуск осветился белым светом, который озарял всю гору не только для сноубордистов, но и для толпы, чтобы те отлично разглядели трассу.
— Привет вам.
Я обернулась через плечо. Мистер и миссис МакКлауд протиснулись через толпу, чтобы добраться до нас.
—
Мы стояли плечом к плечу, и вот началось мероприятие. Меня наполняло волнение, которое становилось все сильнее, пока семь сноубордистов крутились в воздухе, некоторые из них приземлялись идеально, другие слегка теряли равновесие под конец заезда. Несмотря на то, как они финишировали, толпа поддерживала их так, словно они выиграли соревнование. Затем все повернулись к турнирной таблице, ожидая результат. Остерман, главный соперник Кейсона, набрал сорок шесть очков в первом заезде. Остальные набрали либо под сорок, либо сорок с небольшим.
Осознавая, что следующим будет Кейсон, я сделала глубокий вдох и попыталась успокоиться ради него, потому что ему это точно необходимо. Из колонок по всему спуску разнеслась новая песня. Я разразилась смехом.
— Над чем смеешься? — спросила Жизель.
— Это «What You Give» группы Tesla.
— И?
— Моя любимая песня, — пояснила я.
— Теперь мы знаем, почему он выбрал ее, — ответила она.
— А теперь первый заезд МакКлауда, — объявил диктор.
Все вокруг меня кричали, а я щурилась: даже в линзах я видела только крохотную фигуру, которая спускалась по трассе. Это Кейсон, и он едет под мою песня — у меня сердце из груди выпрыгивало. Я взглянула на ближайший экран, чтобы рассмотреть его заезд. У меня перехватило дыхание, когда он прыгнул первый раз: перевернулся и перекрутился в воздухе, будто нет ничего проще на этом свете. Толпа кричала, и, как только он безупречно приземлился, я выдохнула. Кейсон направился к следующему трамплину: сначала исчез за огромной рампой, а потом появился в воздухе, схватил здоровой рукой доску и несколько раз перекрутился. Толпа восторженно завопила, а я снова выдохнула, когда он приземлился без падения. Кейсон приближался к последнему трамплину. Он еще раз скрылся за рампой, а потом выкрутил сальто в воздухе — все будто в замедленной съемке. Кейсон тяжело приземлился, но сумел устоять. Он вскинул руки в воздух, и толпа вокруг меня взорвалась радостными криками. Кейсон остановился у подножья горы с огромной улыбкой на лице, а из-под доски пеленой вылетел снег.
Тайер и Джесси, ожидавшие внутри ограждения, стали хлопать его по шлему с тигриными полосками — видимо, первый заезд удался.
Все, включая Кейсона, посмотрели на турнирную таблицу, ожидая появление результата. После длительной паузы на экране появилось число сорок шесть.
Толпа рукоплескала, Жизель обернулась ко мне и так крепко обняла, что показалось, будто у меня остановится кровообращение. Отпустив, она прокричала Кейсону:
— Молодец, братишка!
Я взглянула на Кейсона, который только кивнул, будто ждал этого. Но зная его, я понимала, что Кейсон хотел большего. Особенно, если он собирался побороться с Остерманом за золото.
Кейсон повернулся в нашу сторону. Хоть лицо почти полностью скрывалось под защитными очками, и я не видела его глаз, что-то мне подсказывало, что его взгляд был устремлен на меня.
По мне пронеслось радостное волнение. Это мой
Следующие два заезда Кейсон справился на отлично, как и в первый раз, но у него не получалось набрать больше сорока шести баллов, отчего его общий результат составлял девяносто два. К счастью, Остерман справлялся так же. Мы ждали финал, но уже было ясно, что золото получит либо Кейсон, либо Остерман. Остается лишь посмотреть, кто покажет лучшие трюки в последнем заезде.
Телефон завибрировал в кармане, как только поехал первый сноубордист. Я сняла тяжелые рукавицы, слегка расстегнула куртку и полезла во внутренний карман. Затем посмотрела на экран: звонил Красавчик — сноубордист. Сердце ушло в пятки от страха, почему он звонит. Я протолкнулась через шумную толпу и, направившись к входу в коттедж, ответила на звонок.
— Что случилось?
Он рассмеялся.
— Ничего не случилось. Хотел услышать твой голос.
Я дошла до дверного проема, чтобы четче его слышать.
— Ты спятил. Тебе нужно идти.
— Сейчас. Как, по-твоему, я выступаю?
— Господи, ты просто великолепен! — Я не могла скрыть гордость, особенно потому что его переполняло счастье впервые за весь день. — У тебя есть козырь для последнего заезда?
— Надеюсь.
Объявили следующего сноубордиста.
— Давай, иди, — подталкивала я Кейсона. — Тебе нужно сосредоточиться перед заездом.
— Шей, ты помогаешь мне сосредоточиться. Что-то в тебе есть, отчего все становится лучше.
Мое сердце ёкнуло.
— Ты серьезно говоришь такое, потому что вдалеке от меня, на горе?
— Хочешь, чтобы я снова это сказал, когда спущусь? — спросил он.
— Да, — рассмеялась я. — Но только после того, как ты получишь медаль.
— Я все еще буду нужен тебе, если не получу ее? — Вдруг он снова посерьезнел.
Толпа ликовала, когда на табло появился результат сноубордиста.
— Конечно, — заверила его я.
— Обещаешь? — спросил Кейсон, когда объявили следующего сноубордиста и тот начал свой заезд.
— Да! Иди!
— Скоро увидимся, — попрощался он и сбросил.
Я рассмеялась, спрятала телефон и поспешила к толпе, проталкиваясь между людьми и параллельно извиняясь.
Как только я пробралась в начало, Жизель обернулась ко мне с обеспокоенным выражением лица.
— Куда ты уходила?
— Твой сумасшедший брат звонил.
— Ох, слава богу.
— Что? — спросила я, сбитая с толку ее реакцией.
Через громкоговорители голос диктора представил Остермана.
— Наконец, он тебе рассказал, — сказала Жизель.
Я склонила голову набок.
— Рассказал что?
Ее глаза распахнулись.
— Забудь.
Забудь?
— Рассказывай.
Она опустила взгляд.
— Он убьет меня.
— Жизель. Что происходит? Он целый день сам не свой.
— Кейсон договорился с отцом Коры, что они не будут выдвигать против тебя обвинения, если он выиграет золотую медаль.
Моя челюсть отвисла, когда Остерман поехал по горе. Я едва ли замечала, что происходило вокруг. Воспоминания о сегодняшнем дне нахлынули на меня. Волнение Кейсона. Его нежелание разговаривать и есть. Телефонный разговор. Он страшился не выиграть золото, отчего мое будущее будет разрушено.