Что ты натворил
Шрифт:
– Я не думаю, что ты ее убил, но ты только что подтвердил мою правоту. Видишь, как может все выглядеть, если мы в лоб расскажем про ваш роман? Чем меньше они знают про вас с Керри, тем лучше на данный момент. Это даст нам время выяснить, что произошло. Если ты признаешься сейчас, то станешь главным подозреваемым, и они начнут строить дело против тебя, а тот, кто действительно это совершил, будет гулять на свободе. Понимаешь?
– Думаю, да.
– Тебе надо заполучить детализацию звонков и стереть свой номер до того, как до нее доберутся Хекл и Кинан.
– Разве от этого я не стану выглядеть еще
– Ты не будешь выглядеть еще более виновным, если они найдут того, кто это сделал. Пока что главное – держать язык за зубами. В противном случае ты станешь главным подозреваемым, а настоящий убийца останется на свободе. Если они начнут терять время, проверяя тебя, то никто не будет заморачиваться надлежащим расследованием. Тебе надо затаиться на время. Сможешь?
– Да.
Шон наблюдал, как криминалисты выходят из отеля.
– Встретимся на пристани в семь вечера. Надо все продумать, а тебе попытаться вспомнить, где ты был вчера вечером. Эти цветы меня пугают. Кто-то что-то знает.
Глава 8
Шон оперся на раковину и посмотрел на себя в зеркало. Глаза покраснели и слегка опухли от слез. Он умыл лицо и вытерся бумажным полотенцем. В мужском туалете было пусто. Никто не видел его в таком состоянии, и он проследит, чтобы так оставалось и дальше.
Керри мертва. Зрелище в отеле было почти непереносимым. Видеть ее такой – изуродованное тело, обкромсанные волосы, кровь – слишком, сколько бы мест преступлений он ни посетил в прошлом. Он знал эту девушку. Она была славной, доброй и невинной. Хотела от жизни лучшего, и теперь эту жизнь оборвали. Ее не стало, и хотя смерть неизбежно ждет каждого, реалии ее смерти – ее убийства – по-настоящему потрясли его. Вид тела в мешке для трупа всколыхнул старые воспоминания.
Шон смял бумажное полотенце и выбросил его в мусорку. Набрав воздуха в грудь, он открыл дверь и вышел в участок. Пора работать.
Небеса наконец разверзлись. Дождь лил стеной и по-змеиному шипел, ударяясь об асфальт. Машины ехали медленно, избегая несущейся по сточным канавам воды, министремнины тащили сор к решеткам в конце кварталов, которые уже начали переполняться. День подходил к концу, и с таким дождем тротуары скоро опустеют. Через дорогу люди выходили из мэрии и торопливо шли в метро.
Дон в одиночестве сидел за своим столом, оформляя документы по утреннему аресту. Он любил тишину. Так ему лучше думалось. Когда попадалось сложное дело, он часто ходил в библиотеку на другом конце города. В безмятежности читального зала никто не мешал его размышлениям, как это постоянно бывало в участке. Крики, телефонные звонки, общая суета. В библиотеке такого не наблюдалось. Но существовал краткий временной промежуток между сменами, когда в отделе было тихо и он мог эффективно поработать и там. Это было его любимое время дня.
Чьи-то шаги раздались на лестнице и в опустевшем отделе. Это оказался насквозь промокший Шон.
– Где все? – спросил он.
– Пересменка.
Шон заглянул в кабинет Филлипса. Там было пусто. Он вернулся и сел за свой стол напротив стола напарника.
– Лейтенант еще в больнице?
– Да. Парня перевели из операционной. Следующие сорок восемь
– Отличная новость.
– Тесака отпустили из операционной примерно через полчаса после твоего ухода. Его перевели в охраняемое крыло и приставили четырех полицейских. Через несколько дней его можно будет перевезти в камеру.
Шон кивнул и оглядел пустой этаж.
– Ты в порядке? – спросил Дон.
– Да.
– Перенервничал из-за Керри?
– Да. – Шон наклонился к напарнику. – Послушай, я попрошу тебя об услуге, но знаю, что тебе это не понравится, потому что против правил и, честно говоря, может сломать тебе карьеру, если кто-нибудь узнает.
Дон поднял голову:
– Я должен это услышать. Продолжай.
– Мне нужно, чтобы сегодня ночью ты проник в ее квартиру, до того как туда попадут Хекл и Кинан. Забери все, что связано с Лиамом. Записи, фото… все. Я должен написать рапорт о применении оружия, а то пошел бы сам. Просто нет времени. Сегодня Хекл и Кинан закончат с предварительными выводами, а значит, на очереди жилище жертвы, так что нам надо действовать немедленно. Будем держать роман Лиама с Керри в тайне, пока не выясним, что произошло.
– Вы решили скрыть их отношения?
– Пока что.
– Думаешь, это удачная идея?
– Мне просто нужно несколько дней. Если Лиам признается в этой связи, они станут строить дело против него. Как только это произойдет, все кончено. Надо дать Хеклу и Кинану время на расследование.
– Мы с тобой тоже знали ее, – ответил Дон. – Это ставит нас в такое же положение?
– Может быть.
– Ты же не думаешь, что Лиам имеет к этому отношение?
– Нет. Ни за что.
– Верно, так почему не признаться сейчас, чтобы ему – или нам – не прилетело, если они выяснят? Я знаю мальчика почти всю его взрослую жизнь. Практически вырастил его вместе с тобой. В этом управлении и вне его. Я не могу представить, чтобы он был причастен. Неразумно не сообщить Хеклу и Кинану сразу.
– Я сообщу. Но пока нам надо держать это в тайне. Я лучше столкнусь с последствиями того, что не рассказал сразу, чем расскажу и Лиам станет их главным подозреваемым. Мне просто нужно понять, что произошло, прежде чем определиться с последующими шагами. Ты сможешь это сделать? Помолчать несколько дней?
– Ты знаешь, что смогу. Я с тобой. Конец карьере или нет.
– А квартира Керри?
– Схожу сегодня вечером.
– Чтобы ни следа вещей, имеющих отношение к моему брату.
– Понимаю. Я позабочусь об этом.
Пересменка закончилась. Помещение начало заполняться людьми, и фоновый шум отдела по расследованию убийств вернулся.
Глава 9
Его спас Шон. Когда они только вошли в дом, мама ударила Шона по голове бейсбольной битой, которую отец купил ему, когда он в первый раз попал в сборную лучших игроков в детской лиге. Этот единственный удар оглушил его. Мама планировала сначала утопить Лиама, потом его старшего брата, а потом положить своих детей на матрасы, вложить в тонкие пальчики стебли бумажных цветов, выпить пузырек снотворного и лечь на третий. Счастливая семья в полном составе отправляется к отцу.