Что ты несёшь с собой. Часть I
Шрифт:
– Если вы не начнёте точить мечи, то мы это обязательно проверим, – с ободряющей улыбкой сказала я.
– Пфф! – Мастер сложил руки на груди и прислонился к стене напротив рабочего стола, как будто и не собирался к нему подходить. – Да пожалуйста, вперёд.
Поняв, что больше я от него ничего не получу, я встала, кивнула и пошла обратно к Дусите. Но и там меня ждало разочарование.
– Выгнать мастера?! – изумилась она. – Тут тебе не город, а ты не канан! Ишь чего удумала, девчонка, мастеров она наших выгонять собралась!
– У вас есть другие способы заставить его работать? –
– Работают все и без твоих соплей! – заявила мне эта прекрасная женщина, и я отправилась прямиком к Арунотаю.
Конечно, в согласии с книжечкой, идти мне надо было к Вачиравиту, но… Если он и не сидел дома, прячась от меня, то наверняка мотал махару на пике, и ни туда, ни туда я не имела права входить. Он вот, между прочим, ко мне вломился, хотя Арунотай обещал, что на вторую ночь уже не сможет. Что ж, значит, у меня к уважаемому главе сразу два вопроса.
Арунотай обнаружился в своём древодоме, в приёмном зале на первом этаже, где он читал какую-то книгу, удобно расположившись в висячем кресле и плавно покачиваясь на отсутствующем ветру.
– А, Кессарин! – обрадовался он и тут же закрыл книгу, заложив место шёлковой лентой. – Рад вас видеть! Присаживайтесь. Как вам привыкается к новому дому?
– Тут весьма необычно, – не покривила душой я и поклонилась ему так же низко, как деревенский глава рядовому махарьяту или почтенный учитель – главе клана. То есть едва-едва. Не знаю уж, существует ли регламент, как кананична должна кланяться брату своего мужа-махарьята, так что приходилось играть на слух. После этого я забралась во второе висячее кресло. Забавная штука, но чтобы в ней было удобно, надо найти правильное положение.
– О, не сомневаюсь! Жизнь на горе заметно отличается от городской. Надеюсь, мы не очень сильно проигрываем Чаату? – спросил он с явной самоиронией. Понятное дело, любой клан махарьятов проигрывал почти любому городу в плане развлечений. Тут вам ни чайных домов, ни театра, ни праздничных гуляний, не говоря уже о том, что у Кессарин там, внизу, наверное, какие-то подруги были… Арунотай явно это всё понимал и делал хорошую мину при плохой игре. Но, в конце концов, не его вина, что Адульядеж отдал единственную дочь в махарьятский клан. Город у подножия горы только один, и у Арунотая не было выбора, кому делать предложение.
– Здесь очень мило, – заверила я, не желая показаться невежливой. – Хотя, конечно, было бы здорово, если бы я могла хоть иногда спускаться в город. Здесь, на горе, мне практически нечем себя занять.
Он охотно кивнул.
– Я уже отдал распоряжение, чтобы этой проблемой занялись. К сожалению, организовать ваше свободное передвижение не так просто, ведь чтобы открыть ворота снаружи, нужно уметь накладывать отпирающие чары и обмениваться махарой для установления личности. Но лучшие умы клана уже решают эту проблему.
– Как же вы впустили меня в день свадьбы? – удивилась я. Мысль об установлении личности мне совсем не понравилась.
– Просто сняли защиту полностью, – вздохнул Арунотай. – Это единственное, что можно сделать сейчас. Сами понимаете, не хотелось бы снова так рисковать. Похоже, кто-то прознал об этой загвоздке и подгадал момент, чтобы проникнуть в клан, а вчера ночью пытался пробраться на пик.
– Небеса! – ахнула я. Даже кривляться не пришлось: меньше всего я ожидала, что этот разговор дойдёт до моих ночных подвигов. – Это вот вчера ночью суета какая-то была?
– Да, – сокрушённо кивнул Арунотай. – Простите, если вас потревожили. Пришлось поднимать на ноги не только всю ночную стражу, но и охотников.
– И как, поймали?
Он поджал губы, а узоры на его опрятном лице слегка засветились смущённо-розовым.
– Увы, нет. Но мы утроили бдительность. Однако, как вы понимаете, опускать барьер или придумывать дополнительные лазейки сейчас не очень хорошая идея.
Я скисла, но возразить было нечего. Сама же и устроила, не подумав. Конечно, я не знала, что на пике столкнусь с Вачиравитом, но если бы я там наткнулась на амарда, переполох мог случиться ещё громче. Мысль о Вачиравите напомнила мне о цели моего визита, но тут явилась служанка с высоким перекатным столиком, уставленным угощениями. Я даже не заметила, когда и как Арунотай её вызвал. Может, я тоже так могу?
– Пранур Вачиравит заходил ко мне посреди ночи, – сообщила я немного мстительно. – Несмотря на ваше обещание, что он сможет попасть в мои покои только с моего разрешения.
Арунотай уставился на меня в ужасе.
– Небеса, что он… Он вас напугал?
– Ну… Разбудил во всяким случае.
– Он, должно быть, переживал, как бы лазутчик не причинил вам вреда, – вздохнул Арунотай. – Простите ради небес, Кессарин! Ваши покои должны были запечатать от посторонних, но все подобные дела в ведении Вачиравита, а он… Я был у него вчера. Он всё ещё не в себе. Я правда не знаю, что с ним делать.
Глава клана устало потёр уголки глаз и занялся разливанием какого-то напитка, похожего на разведённый сок со льдом, по чашам. Вообще-то это должна была делать я как младшая по рангу, но я слишком увлеклась разговором, а он явно хотел мне как-то возместить пережитое потрясение.
– Быть может, – задумчиво произнесла я, – стоит временно передать его обязанности какому-нибудь заместителю?..
– Я бы с радостью, – вздохнул Арунотай. – Но, как вы уже знаете, Вачиравит взял себе ближайшим помощником обывателя, а он, во-первых, ничего не понимает в том, как и что делается в клане махарьятов, а во-вторых, не пользуется здесь авторитетом. Трудно заставить охотников что-то сделать, когда они знают, что могут одним взглядом спустить тебя с горы.
Это была для меня необычная мысль. Если Чалерм действовал от имени Вачиравита, какая кому разница, на что он был способен сам по себе? Скорее, проблема была в том, что Чалерм не умел себя подать, и тут уже неважно, с махарьятами он имел дело или с кем. Вон, слуги тоже не больно-то его слушались.
– А… простите, если это неприятная тема, – заговорила я, – но кто выполнял обязанности Вачиравита, когда его… м-м, не было на горе?
Арунотай помрачнел ещё больше. Я понимала, что он переживал за брата, но сама пока что не находила в себе ни капли сочувствия к Вачиравиту и разболтавшимся крепежам в его голове.