Что видела собака: Про первопроходцев, гениев второго плана, позд-ние таланты, а также другие истории
Шрифт:
Джон-Би начинает изучать Сезара, нервно вертясь вокруг него. Когда пес слишком расходится, Сезар успокаивает его, натягивая поводок. Поскольку Сезар говорит, а корректирующий жест был едва заметным, его легко проглядеть. Остановка. Перемотка. Воспроизведение. «Видите, как все ритмично? — спрашивает Тортора. — Он тянет. Выжидает. Тянет. Выжидает. Тянет. Выжидает. Восхитительное фразирование. Предсказуемое. Он задает ритм слишком возбужденной собаке. Но это не панический, а размеренный ритм. И достаточно места для движения. И это не атака, длительная и непрерывная. Все было проделано быстро и незаметно. Могу поспорить, что в случае с такими собаками, которых люди боятся и рядом с которыми занимают оборонительную позицию, на них постоянно направлена агрессивная сила. В
Сезар переходит в гостиную. Начинается поединок. «Посмотрите, как он дает собаке возможность участвовать, — говорит Тортора. — Он позволяет ей вести, предоставляет ей свободу действий». Это вам не агент спецслужб, одним ударом повергающий противника на землю. Сезар держится вертикально, высоко подняв над Джоном-Би руку с поводком. Пока Джон-Би вырывается, клацая зубами, извивается, царапается и отбивается, Сезар словно перемещается вместе с ним. На первый взгляд кажется, будто это драка, но Сезар не дерется. А что же делает Джон-Би?
Детские психологии оперируют термином «регуляция». Если вы регулярно подвергаете здоровых детей воздействию сильного шума, то в конце концов они приучаются засыпать при нем. Они привыкают к шуму: в первый раз он им мешает, но во второй или третий раз они научаются блокировать его, приспосабливаются. Про детей, устраивающих истерики, говорят, что они находятся в состоянии диерегуляции. По какой-либо причине они выходят из себя и никак не могут успокоиться. Джон-Би пребывал в состоянии диерегуляции. Он не дрался, а бился в истерике. А Сезар выступал в роли понимающего родителя. Когда Джон-Би затихал, чтобы перевести дух, Сезар делал наузу вместе с ним. Когда Джон-Би кусал Сезара, тот инстинктивно подносил палец ко рту, но плавным, ровным и спокойным движением, в котором не чувствовалось никакой тревоги.
«Важный момент в методике Сезара — это расчет времени, — продолжает Тортора. — Сейчас его движения несложны и не требуют больших усилий. Качественный диапазон его движений ограничен. Смотрите, он сокращает количество движений. Вот, наконец все завершается».
После того как Джон-Би успокаивается, Сезар гладит его. Прикосновения Сезара уверенны, но не агрессивны; они не такие сильные, чтобы казаться назойливыми, но и не такие слабые, чтобы казаться равнодушными или раздражать. С помощью языка движений — самого попятного и недвусмысленного из всех языков — Сезар убеждает Джона-Би в том, что ему нечего бояться. Джон-Би лежит на боку, пасть приоткрыта, язык высунут наружу. «Взгляните, только взгляните на собаку!» — восклицает Тортора. На морде Джона-Би написана не горечь поражения, а облегчение.
Когда Сезар стал показывать Скотту, как надо утихомиривать питомца, у Скотта ничего не получалось, и Сезар остановил его. «Вы все еще нервничаете, — сказал он. — И не уверены в себе. Поэтому и становитесь объектом нападения». Усмирить собаку не так просто, как кажется. Одного «спокойно, спокойно», произносимого успокаивающим тоном и сопровождаемого почесыванием животика, в случае с Джопом-Би было явно недостаточно, поскольку тот умел распознавать жесты, позы и значение прикосновений. А у Скотта никак не получалось посылать собаке ясные и недвусмысленные сигналы. «Видите, какое у него напряженное и агрессивное выражение лица», — говорит Тортора, когда камера поворачивается к Скотту. Так и есть. У Скотта вытянутое грубоватое лицо с высокими широкими скулами и четко очерченными губами, а двигается он скованно и нервно. «Он слишком суетится, мы видим, как быстрота сочетается с напряженностью, у него характерный бегающий взгляд, — замечает Тортора. — Сложная и слишком бурная жестикуляция. Одновременно совершается столько разных движений. Они отвлекают тех, кто на него смотрит». Скотт — характерный актер, пользующийся заслуженной популярностью вот уже 30 лет. Напряжение и агрессивность, присущие его манерам, делают Скотта интересным и сложным — отличный вариант для Голливуда, но совсем не то, что нужно собаке. Скотт уверяет, что любит Джона-Би, однако его движения говорят о другом.
На протяжении нескольких лет Тортора работает с Эриком (имя изменено), мальчиком-аутистом с серьезными речевыми и коммуникационными проблемами. Тортора записала на видео несколько сеансов. На одной из записей, сделанной через четыре месяца после начала их совместной работы, Эрик, красивый темноволосый малыш трех с половиной лет, стоит в одних памперсах посреди студии Торторы в Колд-Спринг. Его мать сидит в стороне у стены. На заднем плане слышится музыка Riverdance1. Эрик ее очень любит, но сейчас малыш бьется в истерике.
Вот он бежит к стереоустановке. Возвращается на прежнее место и падает па живот, молотя по полу руками и ногами. Тортора падает на пол, в точности повторяя его движения. Эрик садится, и она тоже садится. Он поворачивается, и она поворачивается. Он извивается, и она извивается. «Когда Эрик начинает носиться, я не предлагаю включить медленную музыку. Я не могу выключить его, потому что его нельзя выключить, — рассказывает Тортора. — Он не может с нуля разогнаться до шестидесяти, а потом снова замедлиться до нуля. В случае с обычным ребенком можно сказать: "Сделай глубокий вдох и послушай меня". И это может сработать. Но не с такими детьми. Они живут в собственном мире. Мне приходится входить в этот мир, находить их там и выводить обратно наружу».
Тортора садится па корточки и смотрит па Эрика. Тот дрыгает ножками в разные стороны, и женщина берет их в свои руки. Медленно и осторожно она начинает двигать детские ножки в такт музыке. Эрик вскакивает, бежит в угол комнаты, потом возвращается обратно. Тортора встает и повторяет его путь, но двигается более плавно и грациозно, чем мальчик. Потом снова берет в руки его ножки. В этот раз она приводит в движение все туловище Эрика, поворачивая его таз в противоположном направлении. «Я стою над ним и смотрю прямо на него. Моя поза совершенно симметрична. Таким образом я говорю ему, что я рядом, спокойна и устойчива.
' Ирландское танцевальное степ-шоу. Му.тыка для шоу была написана композитором Биллом Унланом. — Прим. ред.
Я держу его за коленки и посылаю четкие и однозначные сенсорные сигналы. Прикосновения — невероятно сильное средство. Это словно еще один язык».
Она начинает раскачивать его колени из стороны в сторону. Эрик постепенно успокаивается и понемногу подстраивается под музыку. Ноги двигаются свободнее и ритмичнее. Затем мальчуган бросается в объятия матери. Он все еще расстроен, но уже не плачет. Тортора садится, глядя на него, — неподвижно, симметрично, поддерживая прямой визуальный контакт.
Мать мальчика спрашивает:
— Тебе нужна салфетка? Эрик кивает.
Тортора приносит салфетку. Мать Эрика говорит, что ей нужна салфетка. Эрик передает ее матери.
— Может, потанцуем? — спрашивает Тортора малыша.
— Хорошо, — отвечает тот тихо.
Невозможно было наблюдать, как Тортора общается с Эриком, и не думать о Сезаре и Джоне-Би: та же мощная энергетика, интеллект, сила характера, то же спокойствие перед лицом хаоса и — самое, вероятно, удивительное — та же доброта. Говоря о людях, обладающих силой духа, мы пытаемся увидеть в них сильную личность, которая способна поглотить пас. В качестве примера можно привести Крысолова, чарующие звуки флейты которого выманили детей города Гаммельн. Но Сезар Миллан и Сюзи Тортора исполняют совершенно другие мелодии и в других ситуациях. Они ни к кому не поворачиваются спиной в расчете на то, что остальные последуют за ними. Сезар позволил Джону-Би быть главным; в общении Торторы с Эриком условия диктовал сам Эрик. Сила духа подразумевает, в частности, гибкость ответной реакции. Некоторые люди, как мы говорим, «завладевают нашим вниманием», но в данном случае глагол выбран неправильно. Вниманием нельзя завладеть насильно, о нем можно только попросить. Собакам на площадке кто-то должен был сказать, когда начинать, а когда прекращать играть, и они были рады убежать из мира анархии и хаоса. Эрик хотел слушать свою любимую музыку, и Тортора не стала настаивать: «Давай танцевать» — задала вопрос: «Может, потанцуем?»