Что я видел. Рассказы
Шрифт:
А я всё равно никаких арбузов не хотел. Потому что я очень дыни наелся.
Потом мне дедушка показал маленький-маленький арбузик. Он с мой кулак. Совсем кукольный. Дедушка его отрезал и подарил мне, потому что он уже больше расти не будет. Это чтобы я им играл.
Как я в шалаше спал
Потом дядя Опанас сказал, что ему надо идти. А я как хочу: хочу — на бахче с дедушкой останусь, а потом он за мной придёт, а хочу — сейчас могу с ним пойти назад.
А дедушка сказал, что он мне сказку расскажет и
Я сказал, что останусь. И мы пошли в шалаш.
Дядя Опанас ушёл, а дедушка мне сказал:
— Ты лягай. Поспи трохи. А сказку потом.
Я лёг и стал слушать.
И услышал, что птички ходят сверху по шалашу. И спросил дедушку про птичек.
А дедушка сказал, что это не птички, это ветерок. И это листики сухие на шалаше шелестят, потому что он сделан из веток.
Я слушал, слушал и заснул.
А когда я проснулся, то солнышко совсем в шалаш попадало. А дедушки не было. Я из шалаша выглянул и тоже дедушки не увидал. И собак тоже не было. Я совсем из шалаша вышел.
И я увидал, что дедушка далеко-далеко. Там уже баштан кончается и идёт дорога.
Там стояли лошади. И там складывали арбузы на подводу. И очень много уже наложили, большим горбом. Люди не передавали арбузы, а кидали, как мячики. Один дядя кинет, другой поймает. А потом дальше кидает. И опять его ещё один дядя поймает. И кидает тому, который у самого воза. Он кладёт арбузы на воз.
Я всё боялся, что они уронят арбуз. А они ни одного не уронили. И стали накладывать на другую подводу.
Как я собак прогнал от бабушки
Я всё один стоял, а дедушка не приходил. Я не хотел дедушке кричать, а крикнул собаке. Пусть собака прибежит. Я её не боюсь, потому что в шалаш убегу. Она не смеет туда ходить. А дедушка услышит, что я уже встал, и, может быть, скорее придёт ко мне.
Я закричал громко:
— Собачка, собачка, иди сюда!
Большая собака стала смотреть на меня. Она голову подняла и глядела. Я стал рукой её звать. Она как побежит! И вдруг повернула и со всей силы побежала не ко мне. Я посмотрел и увидел, что там какая-то тётя идёт, а собаки прямо на неё — и лают.
Я стал кричать: «Ай, ай!» — и побежал к тёте и потом кричал, как дедушка: «Геть! Геть!» Я пробежал немного и увидел, что это не тётя, а бабушка моя идёт.
Собаки лают на неё, а она идёт, и собаки её не кусают, и она их не боится.
Я тоже, как дядя Опанас, схватил кусок земли и замахнулся на собак и опять крикнул: «Геть!» Они отскочили даже — так я на них бежал — и не стали лаять, а только немножко.
А бабушка засмеялась и сказала:
— Ишь ты, какой молодец! Только зачем листья топчешь?
И села на корточки. И стала мне с лица счищать и говорит:
— Ты дыню ел. Вон сколько семечек налипло.
И показала мне семечки: они у меня к щекам присохли, а я не знал.
Дедушка тоже прибежал и говорит:
— Здравствуйте, Марья Васильевна!
А я сказал, что вот какой маленький арбуз мне дедушка дал, и показал бабушке арбузик: он у меня
Что дедушка рассказывал
Бабушка сказала, что надо идти, что сейчас ужин скоро будет. А я сказал, что дедушка обещал сказку.
Дедушка стал говорить:
— Ну, другим разом, придёшь ещё.
А я сказал, что он обещал, потому я и спал, а то бы я не стал спать.
Дедушка сказал:
— Ну, пойдём.
И мы пошли в шалаш.
Дедушка рассказал, что вот тут раньше ничего не росло. И никакого баштана не было. И какое семечко ни садили, ничего не вырастало. А рос бурьян. Это трава такая высокая, прямо как дерево, с человека ростом. И её косили косами и потом пахали — это значит — всю землю перерывали — и сеяли зёрна в эту землю.
А всё равно вырастал бурьян. Там даже волки жили. И все боялись туда ходить. Только один был охотник, он не боялся и убил там волка, очень большого.
Этот дядя-охотник ничего не боялся. Он бурьян этот поджёг со всех сторон, а с одной стороны не поджёг. Волк испугался и побежал. А никуда нельзя — всё огонь да огонь. Только в одну сторону можно, где огня нет. Волк туда и побежал, а там дядя-охотник стоял с ружьём. Он волка — бух! — и застрелил.
Дядя-охотник сказал, что земля очень хорошая, только надо очень сильно её перекопать. Охотник уехал. А перекапывать всё равно никто не хотел, и очень боялись все. И говорили, что земля эта заколдованная.
А вот теперь привезли сюда машину. Она — как автомобиль, только на ней один человек может ехать. Один шофёр — и больше никого. Она только для того, чтобы к ней плуги прицеплять, — она потянет, прямо как паровоз. Она очень хлопает и называется трактором.
Я засмеялся и сказал:
— Знаю: потому что трах! Потому она трахта.
Бабушка сказала, что не «трахта», а трактор, и совсем не потому, что «трах».
И мы все смеялись. А я сказал тихонько:
— Всё равно — трах!
Дедушка сказал, что как прицепили к трактору шесть плугов — это которыми землю пашут, — они как стали перерывать весь бурьян, так только корешки посыпались. Бурьян опять пробовал расти. Опять плугами всякими перекопали землю.
И потом ещё два раза перекапывали.
А потом посадили семечки и от арбуза, и от дыни, и от кабаков, и стал баштан. А бурьяна и не видно, ни одной даже травинки.
Дедушка сказал, что вот вся сказка. А теперь мы сидим, где был бурьян. И вот кабаки растут из семечек.
Мы с бабушкой ушли к себе
Я сказал:
— Дедушка, а семечек кабаковых дашь?
Дедушка сказал:
— А як же!
Это значит: «А как же!»
И дедушка стал в углу искать. Потом вытащил узелок. Это в платке были семечки завязаны. Они белые и плоские, а там зелёное зёрнышко. Очень вкусное. Потом дедушка достал тыкву, как бутылочку. Она сухая и сверху открыта. И пустая в середине. Дедушка насыпал туда семечек и подарил мне. Я взял и ничего не говорил. Бабушка на меня поглядела. Очень сильно на меня поглядела. Я вспомнил и сказал: