Шрифт:
Планетка — конфетка, такие встречаются одна на сто тысяч. Они получают собственные имена и всегалактическую известность. Море на таких планетах не голубое и не зелёное, а лазоревое. Тут нет флоры и фауны, а есть животные и растения. Здесь всё хорошо и даже ещё лучше. Хотя лазоревая планета не зоопарк и не огород. Здесь встречаются такие звери и такие чащобы, что в иных местах не сыщешь.
А вот люди, в том числе инопланетные жители, умеют так быстро и надёжно портить всякую красоту, что в таких местах их лучше не искать, а своих
Название для планеты родилось словно само собой: Тэлла, а всё остальное должно было возникнуть позже, так что Азвиг не затруднялся такого рода вопросами. Точно также он не торопился сообщать за Землю о своём открытии. Конечно, его поздравят, а потом примчится комплексная экспедиция, и вниз Азвиг уже не попадёт.
А пока недельку он отдохнёт в прекраснейшем санатории галактики.
Посадочный модуль, напоминающий сорокаметровую башню, умеющую тихо и безопасно совершать посадку в любом заранее выбранном месте, двинулся к назначенной точке, но неожиданно его повело вбок и с силой приложило о землю, так что основание модуля ушло в мягкую почву метров на пять. А уж когда он попробует взлетать, образуется такая ямища, что она будет мгновенно замечена, как ни старайся её скрыть.
Впрочем, это дело завтрашнее, а пока нужно наладить связь с основным кораблём и выяснить, что же его стукнуло. Заранее страдать смысла не имеет, одну яму природа как-нибудь выдержит, но хочется, чтобы второй и последующих рытвин не было.
Наладить нормальную связь с кораблём не удалось, хотя разведчик тоже пытался вызвать пилота. Во-первых, у него вспыхнули проблесковые маяки, прекрасно видимые с поверхности, а во-вторых, чему Азвиг был не рад, через сутки брошенный корабль пошлёт на Землю сигнал бедствия, после чего начнутся серьёзные неприятности, по сравнению с которыми яма покажется ровным местом.
Взлетать немедленно! — это было самое верное решение.
Почему-то Азвиг не удивился, когда гравитационные двигатели не включились, и модуль, даже не дрогнув, остался в выбитой им дыре. Беда не приходит одна: если уж упал, то и подняться не получится. Остаётся ждать спасательную экспедицию, а там, пусть его наказывают по всей строгости чего захотят.
Можно было долго перебирать разные поступки и начинать попытки исправить ситуацию, но Азвиг понимал, что результат получится только хуже. Поэтому он насторожил все приборы и завалился на койку, намереваясь не вставать, пока за ним не прилетят.
Поднял его сигнал тревоги. Азвиг подскочил, как ошпаренный, приник к перископу кругового обзора.
По безмятежной равнине двигались танки. Они наступали широким фронтом, густой дым от выстрелов марал вчерашнюю идиллию.
Звук, который издал Азвиг, иначе как хриплым воплем было бы не назвать. Ладонью Азвиг хлопнул по гашетке, а потом кинулся к рации. Прибор загудел неразборчиво, обозначив лишь, что никакой связи ни с левым флангом, ни с правым — нет. Оставалось стрелять, и второй выстрел по неведомо откуда появившейся бронетехнике, был удачным. Боекомплект передовой машины взорвался, выбросив облако огня.
Больше Азвиг не пытался налаживать связь хоть с кем-то, понимая, что на помощь никто не придёт. Он стрелял, отмечая, как окутываются пламенем подбитые машины. Из некоторых выскакивали экипажи, бежали, не разбирая дороги.
Ага! Значит, там кто-то есть! Ну, вы сейчас получите!
Взрывы, гром, грохот, а из-за волнистой линии холмов выкатывают новые армады вражеских машин.
Почему они прут в лоб? Обошли бы с флангов, где нет никакой защиты и расстреляли в упор. И что тогда?
Тогда не случилось ничего. Резко пала темнота, и атака также внезапно прекратилась. На беззвёздном небе неустанно мигал белый огонь, не способный ничего осветить, и также бессмысленно догорали подбитые машины.
«Сейчас те, кто остался жив, подползут, — как не о себе самом подумал Азвиг, — заложат что-нибудь бризантное и прости-прощая дорогой товарищ».
В следующую минуту он уже спал, совершенно не думая, что кто-то может подползать с бризантным зарядом в руках.
Разбудил его солнечный луч, проникший в бойницу.
Тяжёлая кольчуга, не снятая с вечера, не давала как следует распрямиться. Азвиг потянулся, приводя в порядок руки, застегнул массивный боевой пояс и повесил меч, так, чтобы его можно было выхватить во всякую секунду. Шлем он нахлобучил уже выходя из башни. Поспел как раз к сроку: противник уже был наготове и напал в ту же минуту.
Мечи с лязгом столкнулись, выбив сноп искр. Подоспевший оруженосец ударил со спины, но кольчугу пробить не смог. Замах меча, а стальным яблоком с рукояти в оскаленное лицо врага. Кто там следующий?
Удары сыплются с разных сторон и не все удаётся отбить. Несколько воинов уже валяются под ногами, но всё труднее замахиваться мечом, в глазах темнеет, и лишь белый огонь, мигающий в зените, помогает не упасть.
Сознание вернулось в какую-то непонятную минуту. Азвиг поудобнее перехватил дубину и бросил взгляд туда, где корячились согнутые фигуры нападавших.
Не возьмёте! Над моей головой сияет божественный свет и, значит, я сам бог, и ваши головы будут разбиты моей дубинкой!
Сражение мгновенное и жестокое: вскрики, хрипы, кто-то падает другие бегут, пытаясь спасти остаток жизни. Враги разбежались, теперь можно опустить дубинку и уснуть ненадолго. Главное, быть готовым к любому нападению.
Спи, но будь настороже.
Азвиг очнулся рывком, оглядел окрестности. Поджал задние лапы, готовясь к прыжку. Передними опёрся о камень. Пока кругом спокойно, лишь белый огонь моргает в вышине. Под черепом звучит непонятно: «проблесковый маяк». Ну и пусть, главное, что он самый сильный в округе, никто не посмеет напасть на него.
Азвиг задрал к небу победную голову и зарычал.