Чтобы мир знал и помнил. Сборник статей и рецензий
Шрифт:
Согласно всем источникам, первые «протокольные» старания в Америке принадлежат «русскому лейтенанту» (очевидно, подпоручику) Борису Львовичу Бразолю (31.03.1885 – 19.03.1963). [15] В отличие от многих своих соотечественников-единомышленников, Бразоль не бежал от большевиков, с 1916 года он жил и работал в США в качестве юрисконсульта англо-российской комиссии по военным закупкам. После октябрьского переворота 1917 года в России, не желая служить большевистскому режиму, он подал в отставку, стал невозвращенцем и был принят на службу в Военно-торговую палату США. [16]
15
Из его доамериканской жизни известно главным образом то, что он сам рассказывал и писал о себе в частной переписке, служебной документации и в Who’s Who, и то, что говорили о нем бывшие соотечественники: Борис Львович Бразоль, сын Л. Е. Бразоля, основоположника российской гомеопатии, родился в Полтаве. Студентом юридического факультета Санкт-Петербургского университета активно участвовал в работе радикально настроенных студенческих кружков, увлекался марксизмом и театром, писал театральные рецензии (позднее похвалялся, что в России 1910-х гг. они очень высоко оплачивались). В 1907 г. выпустил первую книгу «Женские силуэты в русской литературе», в 1910 – вторую «Критические грани». После окончания университета принят на службу в министерство юстиции, в 1912 г. направлен в Лозанну для изучения новейших научных достижений в криминалистике. В 1914 г. принимал участие в ревизии по делу Бейлиса. Отчеты, представленные Б. Л. Бразолем в министерство юстиции, повлекли за собой суды над журналистами, юристами и свидетелями, выступавшими в защиту Бейлиса. В Первую мировую войну Бразоль
16
Краткие сведения о трудах и днях Б. Л. Бразоля в Америке см. в Who’s Who in New-York (City and State), 13th ed. (New York: 1960), p.147; Who Was Who in America (Chicago: 1968), vol. IV, p.113; более подробные – в работах историков, политологов и писателей-документалистов, на которые ссылается настоящая статья.
Оставаясь верным царю и отечеству, Бразоль направил все силы и энергию на спасение России и белого движения, на дискредитацию большевистского правительства и срывание с нового российского режима всех масок. Он работал сразу на многих фронтах, делая все возможное, чтобы повлиять на внешнюю политику США – сначала склонить Белый дом поддержать вмешательство военных сил союзников в гражданскую войну в России и оказать помощь Колчаку, позднее задержать установление дипломатических и торговых отношений между Америкой и большевистской Россией. Его знания и общественное рвение вызывали доверие в военно-разведывательном управлении, где он слыл советником по «русскому вопросу», он умело устанавливал добрые отношения с «правильными» людьми, охотно приглашавшими его выступать с лекциями, во время которых он неизменно предупреждал: «И эта страна тоже вскоре должна будет решить, готова ли она видеть американские дома разграбленными… американский флаг растоптанным, и Америку, отданную на откуп банде преступников, преследующих одну цель – Великий передел».
В антибольшевистской пропаганде Бориса Бразоля ПСМ играли ударную роль. Он их переводил, раздавал, распространял, цитировал и комментировал в выступлениях, статьях и доносах. Он обосновывал их неоспоримую подлинность и своевременность. Он указывал на их создателей и преемников. Он первым в Америке их издал. Он неутомимо обращал в «протокольную» веру тех, кто и сам был рад обратиться.
Первым загорелся где-то в самом начале 1918 года новый коллега Бразоля, врач Хэррис Эйрис Хаутон. [17] Д-р Хаутон и двух месяцев не проработал на новом месте, как его ассистент мисс Натали Дебогорий показала ему русскоязычное издание ПСМ и своими рассказами, видимо, так завлекла начальника, что тот, как говорят, из собственного кармана оплатил перевод, который Н. Дебогорий при активном участии коллег – генерала Г. С. Сосновского и лейтенанта Б. Л. Бразоля – завершила в июле 1918 года. Повод пустить в ход «сверхтайные» ПСМ не заставил себя ждать. Д-ра Хаутона как раз включили в правительственную комиссию, занимавшуюся расследованием дела о провале американских самолетостроителей в выпуске военных самолетов. Врач-патриот твердо знал, кто нанес непоправимый вред военной промышленности страны, и в качестве неоспоримого доказательства антипатриотической и конспиративной деятельности американских банкиров немецкого происхождения и еврейского вероисповедания (прежде всего особо влиятельной фирмы Кун, Лейб and Ко) разослал копии ПСМ (как доказательство того, что все, что «они» тайно намечали, «они» же и осуществили) в нью-йоркскую юридическую фирму для дальнейшего использования в расследовании «саботажа самолетостроителей», в министерство юстиции, в военно-разведывательное управление страны. Люди с юридическим опытом не поверили в аутентичность ПСМ, отозвались о них как о «глупой фальшивке», а в военно-разведывательном управлении заключили: «ПСМ – подделка, изготовленная либо германцами, либо международными анархистами, в которой «еврейство» использовано для сокрытия подлинного источника этого программного заявления». [18]
17
У Хаутона и Бразоля оказалось много общего. Оба – выпускники столичных университетов: Хаутон окончил медицинский факультет; оба прошли профессиональную стажировку за границей: Хаутон в Берлине. Оба в чине «младшего лейтенанта» оказались сначала на военной службе – правда, Бразоль на передовой, а Хаутон в запасном медицинском корпусе в штате Нью-Йорк, оба только начинали службу в министерстве обороны, хотя и в разных секторах – Хаутон в Восточном отделе. Оба были воинствующими патриотами и добрыми христианами (Хаутон – методист). У них и страсть была одна – антисемитизм, правда, у Бразоля культурно вскормленный и идеологически сцементированный, а у Хаутона как бы доморощенный и еще не умудренный опытом. Был у них и общий враг – «большевики», о которых Бразоль знал все, а Хаутон только самое общее.
18
Это заключение, скрепленное с машинописной копией ПСМ, хранится в Национальном архиве США. В нем сказано, что копии ПСМ есть у Б. Бразоля и у судьи Хьюза, получившего ее от Хаутона. Любопытно и то, что служащего, писавшего заключение, поразило, что надвигающийся большевистский переворот как бы следует плану, изложенному в ПСМ. (Robert Singerman «American Career of the Protocols of the Elders of Zion», American Jewish History, No.71. Sept 1981, p.51, footnote 7).
Оценка ПСМ как подложных д-ра Хаутона не удовлетворила, он продолжал распространять их самолично в правительственных и общественных кругах, благо связи у него были хорошие, но и это не вызвало никакой реакции. Раздосадованный административной медлительностью, он в конце 1918 года предложил рукопись ПСМ газете «Нью-Йорк геролд», тоже отклонившей «топорную фальшивку». [19]
Б. Л. Бразоль тем временем не сидел сложа руки. Но, в отличие от Хаутона, он действовал анонимно и закулисно: где-то в первых числах ноября 1918 года передал копию ПСМ в отдел расследований при министерстве обороны, выразив надежду, что их используют «при расследовании радикальных течений среди евреев». Тогда же он направил в госдепартамент анонимное донесение от «русского, служащего в американском Бюро военной торговли», [20] озаглавленное «Большевизм и иудаизм». В донесении, в частности, сообщалось, что, во-первых, план свержения старого режима в России был окончательно отработан 14 февраля 1916 года революционно настроенной группой, собравшейся во главе с банкиром Яковом Шиффом в еврейском секторе Нью-Йорка; что в апреле 1917 года банкир Яков Шифф во всеуслышание заявил, что своим успешным началом русская революция обязана его финансовой помощи и влиянию, и что с весны 1917 года тот же Яков Шифф начал финансировать еврея Троцкого с целью завершения революции. [21] Во-вторых, в донесении приводился список «евреев и еврейских фирм Америки, принимавших участие в революционной работе в России». В заключение автор напоминал, что угрозы христианскому миру со стороны «интернационального еврейства» не новы, и в доказательство цитировал протокол номер VII, угрожающий обуздать непокорные правительства всех стран «американскими, китайскими или японскими пушками». K своему донесению Бразоль приложил список большевистских лидеров: в нем тридцать евреев и только один – В. И. Ленин – нееврей. Список Бразоля разошелся по свету: в сентябре 1919 года им открыла свой первый выпуск белогвардейская газета «На Москву!» (выходила в Ростове-на-Дону), в марте 1920 года его приводят парижская «Ла докуматасье католик» и лондонская «Mорнинг пост». [22]
19
О том, что произошло дальше вспоминает собственный корреспондент газеты Герман Бернштейн. (Herman Bernstein. The Truth about «The Protocols of Zion». A Complete Exposure. (New York, N.Y.: KTAV Publishing House, 1971, reprint of the 1935 ed.), pp.43–44).
20
В 1960-е гг. это донесение Бразоля, датированное 13 ноября 1918 г., обнаружил в архивах госдепартамента США английский
21
Исследуя широко распространяемые в 1920-е гг. слухи о связях большевиков с международными банками, Саттон опубликовал переписку еврейских общественных деятелей и банкиров России с еврейскими общественными деятелями и банкирами-евреями Америки. (Antony C. Sutton, pp. 191, 194–197).
22
Leon Poliakov. The History of Anti-Semitism. Suicidal Europe, 1870–1933, volume IV. Oxford University Press, 1985, p. 232.
Не дождавшись реакции госдепартамента США, Бразоль переслал свое донесение «Большевизм и иудаизм» князю Юсупову в Англию, и тот доставил его в разведывательное управление Великобритании, глава которого сэр Базиль Томпсон запросил американское посольство проверить подлинность сообщения. 28 ноября 1919 года госсекретарь США Лэнсинг ответил, что «по получении запроса автор донесения был приглашен на интервью, в ходе которого заверил, что ему нечего добавить к содержанию своего донесения». От себя госсекретарь добавил: «Совершенно очевидно, что донесение абсолютно необоснованное». [23] Тем не менее американские дипломатические круги ознакомили правительства многих стран с содержанием этого необоснованного, но злонамеренного доноса.
23
Ibid, pp. 231, 382 – 383
Молчание федеральных властей побудило Бориса Бразоля предать содержание ПСМ гласности. Действовал он решительнее, чем д-р Хаутон, и предложил рукопись не многотиражной городской газете, а специализированному ежемесячнику «Бруклин антибольшевист», целенаправленно «защищавшему страну от еврейско-большевистских доктрин Морриса Хилквита [24] и Леона Троцкого», но и этот журнал не взялся печатать ПСМ.
Несмотря на неудавшиеся попытки обнародовать ПСМ, складывающаяся политическая ситуация играла на руку Бразолю. В 1919 году страна была объята «красным страхом» перед большевистской идеологией, которая могла проникнуть в США и, найдя благодатную почву, прижиться. Американские «почвенники» постоянно напоминали, что большевистская революция в России отозвалась революционным подъемом в Венгрии и Германии и созданием III Интернационала, что большевизм орудует с помощью международного шпионажа и международного еврейского заговора и что американские радикалы и либералы ведут в обществе подрывную большевистскую работу. Единственно эффективным методом защиты страны казалось проведение превентивной кампании против политических радикалов, диссидентов и левых организаций, огульно подозреваемых в намерении разрушить американский образ жизни. В стране возникали сотни гражданских патриотических комитетов, выявлявших пацифистов, социалистов, юнионистов и т. п., а в штате Нью-Йорк работала комиссия сенатора Клейтона Ласка (в обиходе именуемая «ласковой комиссией») по выявлению подрывной деятельности среди американцев. Борис Бразоль в этой комиссии отвечал за «русский сектор», а именно русскоязычные газеты, русскоговорящие общественные организации Нью-Йорка и их документацию, в том числе новорожденное советское бюро. В своих отчетах он особенно подчеркивал, что в «русском секторе» Америки, как и в советском бюро, преобладают евреи. Его отчеты не повлияли на существование русских эмигрантских газет, но советское бюро было закрыто, его глава Людвиг Мартес выслан из страны, правда, с оговоркой, что никаких улик в том, что депортированный стремился к свержению американского правительства, не найдено. [25]
24
Моррис Хилквит (1869, Рига – 1933, Нью-Йорк), юрист, пацифист, теоретик нерадикального социализма, автор книг «История социализма в Соединенных Штатах» (1903), «Теория и практика социализма» (1909) и мемуаров (1934).
25
Philip S. Foner. The Bolshevik Revolution. Its Impact on American Radicals, Liberals, and Labor. A Documentary Study (International Publishers: New York, 1967), pp. 43–44, 266–269.
Несколько по-другому проявилось участие Бразоля в комитете сенатора Овермана, председательствовавшего в Конгрессе на слушаниях о большевистской пропаганде. [26] Бразоля не пригласили на слушания (он не был свидетелем революционных событий в России), но он передал комитету машинописный перевод ПСМ с сопроводительным письмом, в котором говорилось, что перевод сделан с экземпляра, принадлежавшего А. Ф. Керенскому и привезенного в США русским офицером, сумевшим оценить значимость книги. Ознакомившись с рукописью, комитет Овермана заказал шесть экземпляров оттисков для внутреннего пользования, передав по экземпляру генеральному прокурору, в госдепартамент и в военно-разведывательное управление, где снова, как и в 1918 году, дали прозорливое заключение: «Представленный материал оставляет впечатление подготовленного агентом-провокатором времен прежнего российского режима, вполне возможно использовавшего материалы, инспирированные католической церковью с целью распространения антисемитской пропаганды в преддверии погромов в Киеве и Кишиневе». [27]
26
United State Congress, Senate, Subcommittee on the Judiciary. Brewing and Liquor Interests and German and Bolshevik Propaganda, 3 vols. (Washington: 1919).
27
Robert Singerman, p. 53.
Еще один машинописный экземпляр ПСМ оказался у Джорджа Симонса (с которым дружили и Хаутон, и Бразоль), пастора методистской церкви в Нью-Йорке, дававшего показания комитету Овермана. Для вящей убедительности сказанного преподобный сослался на «великую, но очень редкую книгу ПСМ, поскольку весь тираж ее был скуплен евреями Петрограда и Москвы». «Книга эта доказывает существование подлинной организации… Это антихристианская книга, она демонстрирует все, что делает эта тайная еврейская организация, чтобы парализовать христианские силы и в итоге зажать весь мир в своих тисках… и в ней подробно описаны их программа и методы, полностью соответствующие большевистским». [28] В подтверждение своих слов преподобный передал комитету составленный Бразолем список большевистских лидеров, уже известный миру.
28
Brewing and Liquor Interests and German and Bolshevik Propaganda, February 11 – March 10, 1919, p.135.
Что же касается российских событий, свидетелем которых он был, д-р Симонс утверждал, что в октябре 1917 года Петроград кишел евреями-агитаторами с нью-йоркского Ист-Сайда, приехавшими помогать большевикам-евреям в их антихристианской борьбе (приезжих выдавало то, что они бойко говорили на идиш, но очень ломано по-английски), и не будь их, большевистское движение в России не имело бы успеха. Слушая преподобного, сенатор Оберман обронил: «Этого еще не хватало, чтобы большевистское движение зародилось у нас, а финансировалось немцами».
Для Бразоля и д-ра Хаутона выступление пастора было огромной удачей: после долгих закулисных интриг, доносов и самиздатских копий, ПСМ были названы во всеуслышание в Конгрессе. Общественность должна была ими заинтересоваться. Но пресса клюнула на то, что попроще и поскандальнее. На следующее утро нью-йоркские газеты вышли с громкими заголовками: «Д-р Симонс уверяет, что у власти в России стоят красные агитаторы из нашего города и что ответственность за большевизм несут в основном бывшие резиденты Ист-Сайда», «Д-р Симонс сообщил Сенату, что колыбелью большевистской революции является Ист-Сайд и что российский террор направляют из Америки», «Д-р Симонс уверяет сенаторов, что во всех ресторациях Ист-Сайда сидят анархисты». [29] Зловещий эффект заявлений преподобного пастора несколько сгладило только то, что в тех же нью-йоркских газетах в те же дни февраля 1919 года выступали госсекретарь Чарльз Эванз Хьюз, его предшественник Макаду, губернатор штата Нью-Йорк Альфред Смит, мэр города Хайлэн, отмечавшие воинские и гражданские заслуги евреев Америки. [30]
29
Как ни фантастично звучат показания Симонса, они не уникальны. И внутри Советской России, и среди эмигрантов из России подобное говорили и писали достаточно часто, см.: Агурский М. Идеология национал-большевизма (YMCA-PRESS, 1980), с. 6 – 11.
30
Leon Poliakov, pp. 233–236, 383–384.