Чтобы мир знал и помнил. Сборник статей и рецензий

Долгополова Жанна Григорьевна

Неодобрительно отнеслись к публикациям Форда газеты ряда промышленных городов – Питтсбурга, Чикаго, Цинциннати. Так, городская газета Цинциннати 1 декабря 1920 года поместила статью «Что думают нееврейские лидеры о фордовской пропаганде», где говорилось, что Форд сделался оружием опасной интриги, организованной людьми куда более умными и искусными, чем он сам, и что наемные писаки, ловко пользуясь его именем, распространяют гнусную клевету.

Недолго отмалчивались и еврейские (религиозные и светские) организации Америки. Объединенными усилиями они выпустили в конце ноября 1920 года брошюру «“Протоколы”, большевики и евреи: обращение американских еврейских организаций к согражданам страны», [42] где признавались, что поначалу считали, что «Дирборн индепендент» сочиняет небылицы, недостойные внимания здравомыслящих людей, но за пять месяцев стало очевидно, что такими небылицами Генри Форд санкционирует распространение расовой клеветы и очернительства целого народа. В этом же обращении, в частности, говорилось, что «анализ ПСМ показывает, что они вышли из-под пера непримиримых врагов демократии… они пестрят циничными замечаниями в адрес Французской революции и ее центральной идеи свободы, равенства, братства… они восхваляют привилегии и автократию… они порицают свободу совести… они считают политическую свободу фикцией,…а доктрина правительства, служащего своему народу, для них пустая фраза». [43]

42

The “Protocols”, Bolshevism and the Jews: An Address to Their Fellow-Citizens by American Jewish Organizations.

43

Neil Baldwin, pp.147–148, 373.

Общественность

страны отозвалась на это обращение незамедлительно. 4 декабря Совет протестантских церквей выразил свою абсолютную уверенность в том, что злобные выступления в газете Форда против евреев не имеют под собой основы. «Мы отмечаем, – говорилось в заявлении, – что есть евреи, играющие главные роли в ряде движений, опасных для общества и правительства. Но мы отмечаем и то, что в большинстве филантропических начинаний евреи играют главные роли, и то, что среди патриотов и выдающихся граждан мира есть евреи, и, наконец, то, что во все опасные социальные движения непременно входят неевреи. Как все люди на белом свете, евреи могут быть хорошими, плохими или никакими… Американцам, как это ни стыдно, следует помнить, что известные большевики провели какое-то время в Соединенных Штатах и что их память о трущобах Нью-Йорка, шахтах Пенсильвании и скотобойнях Чикаго едва ли укротила их социальную ненависть». [44]

44

Leon Poliakov, p. 250.

В конце января 1921 года вышла брошюра разгневанного Д. В. Спарго «Американские идеалы и евреи». [45] Джон Спарго не был лично знаком с Генри Фордом, хотя и получил от него в 1915 году приглашение на борт «корабля мира», на котором автомобильный король отправился в Европу с целью прекратить Первую мировую войну. Спарго в свое время дальновидно отклонил это приглашение, считая, что «понимание истории не является сильным местом Генри Форда», при всей искренности его идеализма. А пять лет спустя, возмутившись тем, до какой низости дошел Форд в своих публикациях, Спарго обратился за разъяснениями к пропагандисту ПСМ д-ру Хаутону и к их разоблачителю Луи Маршаллу, председателю Американского еврейского комитета, и, получив ответы противных сторон, погрузился в изучение всех pro et contra. Итогом явилась 150-страничная брошюра, во вступлении к которой автор написал четыре предложения: «Эта книжка написана без участия евреев. Она не защищает евреев. В ней нет проеврейских доводов. Она обращается к христианской цивилизации и защищает американские идеалы и общественные институты от антисемитизма».

45

John Spargo. The Jews and American Ideals (New York and London: Harper and Brothers Publishers. 1920). Джон Вебстер Спарго (1876–1966), фабианец, социалист, проповедник методистской церкви, один из самых ярких лидеров рабочего движения и основатель (вместе с Самуэлем Гомперсом и Джорджем Крилом) Американского союза демократии и труда, в начале века с неутомимой последовательностью добивался введения в стране законов, регулирующих труд детей и женщин, а после Октябрьской революции с такой же последовательностью разоблачал «большевизм», см. его книги: The Bitter Cry of the Children (1906), Applied Socialism (1912), 1922 г. Americanism and Social Democracy (1918), 1922 г. Social Democracy Explained (1918), The Psychology of Bolshevism (1919), Bolshevism the Enemy of Political and Industrial Democracy (1919), Russia as an American Problem 1920), The Greatest Failure in All History (1921).

Начав с того, что «Дирборн индепендент» является личным печатным органом мистера Форда, бывшего пацифиста-филантропа, а теперь пропагандиста столь постыдных политических и социологических воззрений, что их нельзя обойти молчанием, Спарго приступил к последовательному разоблачению фордовских измышлений, для удобства разбив текст брошюры на главы. Спарго не ставил своей целью ни решить загадку ПСМ, ни опровергнуть их подлинность, он только мимоходом заметил, что слово «украсть» повторяется во всех изданиях ПСМ, но кража всякий раз приписывается иному лицу, а это является обязательным клише для такого рода подметной литературы: во всем мире то и дело «выкрадывают» тайные документы – то о планах Ватикана на мировое господство, то о планах рыцарей Колумба (благотворительного католического братства, созданного в Америке) свергнуть американское правительство. Что же касается претензий евреев на мировое господство, то это тоже краденая идея. В 1895 году француз Луи Мартин опубликовал по этому поводу свои выкладки, которые сводились к тому, что поскольку британцы – это потомки одного из колен Израилевых, то они объединяются с евреями всех стран в заговоре против остального мира.

В главе «Является ли социализм “еврейским заговором”?» Спарго напоминает, что утверждать такое могут только невежды, не знающие истории социализма, и клеветники, всюду раскрывающие «еврейский заговор». Социализм созрел задолго до Карла Маркса в недрах британской и американской политэкономии, и среди его основоположников не было нехристиан. «Социализм – феномен столь же англосаксонский, как Великая хартия вольностей, и столь же американский, как Декларация независимости, и в них ни капли еврейского влияния». Заявление Форда, что социализм изобретен еврейскими империалистами и является одной из составных всемирного еврейского заговора, Спарго называет злобным и опасным передергиванием истории. Обвиняющий должен доказать вину обвиняемого, но в статьях Форда нет доказательств, есть только ложь. «Все комиссары в России – евреи», – пишет «Дирборн индепендент» (20 мая 1920 года), на что Спарго отвечает: «Неправда, даже большинства евреев нет в Совнаркоме» – и приводит список, где из семнадцати комиссаров только двое нерусских – Троцкий и Сталин. Правда, на менее высоких постах работает много евреев, но на таких же постах, – продолжает Спарго, – работает много офицеров и чиновников царского режима, – люди спасаются от голода, люди зарабатывают на хлеб. Возмущенный подтасовками составителей «большевистских списков», Спарго не поленился сам составить список лиц на высоких партийно-государственных постах: оказалось, двадцать евреев и семьдесят пять неевреев. При этом он намеренно не подчеркивал имена бывших царских генералов на службе у нового режима. Но кроме евреев, служащих у большевиков, – напоминает Спарго, – многие евреи, как и многие русские, выступают против большевиков. Евреи России и Польши сформировали Бунд, социалистическую оппозицию большевикам. И сионисты тоже выступают против большевиков. Наконец, если большевики подчеркивают свое полное презрение к любой религии, не глупо ли, – спрашивает Спарго, – говорить о большевизме как о всемирном еврейском заговоре.

В главе «Евреи и большевизм» Спарго повторяет, что евреи настрадались от большевиков так же, как все население России, а так как евреи составляли весомую часть торгово-ремесленного сословия страны, а именно это сословие раньше всех узнало конфискацию, экспроприацию и обложение

немыслимыми налогами, то, называя вещи своими именами, следует сказать: большевики грабили евреев, а ЧК уничтожало их наравне с неевреями. Спарго приводит сообщения комитета помощи жертвам погромов при русском отделении Красного Креста о многочисленных погромах, организованных большевиками (при том что советское правительство искренне было против них, но против был и генерал Деникин, а его Добровольческая армия с этим не считалась). Он ссылается на рассказы свидетелей о погромах в Киеве во время оккупации города большевиками, о погромах в Полесье, где в Новгород-Северском, Середина-Буде, Глухове погибло четыреста пятьдесят евреев; о неделю длившемся погроме в Новополтавке. Наконец, он цитирует заявления еврейских общин Архангельска и Владивостока, где, в частности, говорится, что за два года красного террора большевики разорили сотни тысяч трудящихся евреев, депортировали из советской России за Урал и в Сибирь тысячи еврейских семей, расстреляли и продолжают расстреливать евреев, не признающих власти Советов. И после всех этих фактов, – спрашивает Спарго, – какой здравомыслящий осмелится повторять, что большевизм является тайным сговором евреев. С его точки зрения, евреи не несут ответственности за преступления большевиков с еврейскими фамилиями, так же как латыши, поляки, грузины, армяне и другие народы не несут вины за деяния Дзержинского, Лациса и иже с ними.

В главе «Порочная роль антисемитизма» Спарго напоминает, что авторы статей в «Дирборн индепендент» прикрывают свой антисемитизм фиговым листком озабоченности мировыми проблемами, но на самом деле они хотят заразить все общество антисемитизмом, натравить соседа на соседа, пробудить расовую нетерпимость и рознь. Спарго напоминает, что кишиневский погром 1903 года, ужаснувший своим зверством весь христианский мир, был спровоцирован русской газетенкой «Бессарабец», очень похожей по духу на «Дирборн индепендент». Правда, американская газетенка не говорит о ритуальных убийствах, но выставляет еврея опасным экономическим противником, которого надо бояться и против которого следует ополчиться, даже если это наносит ущерб и неевреям. Если антисемитская кампания преуспеет в насаждении страха и ненависти в умах и сердцах нашего народа, – заключает Спарго, – у нас нет никаких гарантий, что и в Америке не начнутся погромы.

В главе «Что означает антисемитизм в Америке» Спарго припоминает разглагольствования еженедельника на тему «Возникнет ли антисемитизм в США и какие формы он примет» (19 июня 1920 года). В том, что антисемитизм доберется и до наших берегов, автор статьи абсолютно уверен, во-первых, потому что все идеи и эмоции обладают тенденцией перемещаться на запад (в Германии антисемитизм уже «четко очерчен», в Великобритании он уже ощущается, хотя пока еще не стал течением, в США намечается), а во-вторых, с притоком евреев-иммигрантов численность еврейского населения Америки достигнет четырех с половиной миллионов, что, несомненно, «даст себя почувствовать» их неприязненным отношением к неевреям. Хотя, по прогнозам газеты, антисемитизм в Америке не выльется в разнузданное насилие, но первым проявлением его будет выражение народного недовольства тем, что евреи добиваются экономических успехов, и, главное, добиваются совместными усилиями. Вторым проявлением, несомненно, окажется, настороженное отношение большинства населения к евреям. Дойдет дело и до расследования вопроса, «который в какой-то мере представлен в наших выпусках и на который до поры до времени могут не обращать внимания, но в будущем именно он окажется путеводной нитью из безысходного лабиринта». В конечном счете «евреев не уничтожат, но и не позволят им держать общество в искусно стянутом ими ярме… им укажут надлежащее место». Предположим, – говорит Спарго, – что в Америке и в самом деле разовьются «не кровавые формы антисемитизма», но антисемитизм любой пробы все равно является дискриминацией. Можно дискутировать о формах дискриминации, но в том, что она будет, нет ни малейшего сомнения. «Против таких реакционных целей, – продолжает Спарго, – я выставляю американский идеал, или то, что президент Т. Рузвельт называет “исторически сложившимся американским принципом отношения к человеку по его человеческим заслугам, независимо от вероисповедания, расы или места рождения”. Антисемитизм воздвигнет в стране расовые и религиозные барьеры. Американизм Вашингтона и Линкольна, Ли и Рузвельта сплотит воедино всех, независимо от рас и религий. Антисемитизм – метод царской России, метод деспотов, притеснителей, насильников… Я предпочитаю американский метод. Я против антисемитизма не только из гуманитарных соображений, но и потому, что я верен Америке. Антисемитизм – предатель американских идеалов…Я не взываю к просемитизму в противовес антисемитизму, я призываю сохранять верность американским идеалам в противовес любым ухищрениям разобщить граждан страны по расовым или религиозным критериям».

Закончил Спарго брошюру словами: «Я выполнил взятую на себя задачу и готов передать гротескную легенду о протоколах и все чудовищные обвинения, которые строят на их основе, на суд моих соотечественников нееврейских кровей. Мотивы мистера Генри Форда я не берусь рассматривать. Подозреваю, что по природе своей они патологичны. Но как бы то ни было, мне искренне жаль человека, связавшего свое имя с глубоко отвратительной пропагандой… Какая жалкая деградация – пробуждать и взращивать расовую рознь в разгар беспрецедентных человеческих страданий и общей потребности в единении и залечивании ран».

Джон Спарго на этом не остановился. Он написал текст публичного заявления об опасности расовой нетерпимости и собрал под ним подписи единомышленников. 16 января 1921 года все газеты Америки опубликовали заявление ста девятнадцати политических, религиозных и общественных деятелей страны «нееврейского происхождения и христианского вероисповедания», озаглавленное «Опасность расовой нетерпимости», в котором, в частности, выражалось «безмерное сожаление по поводу публикации ряда книг, брошюр и газетных статей, сеющих недоверие и подозрение в лояльности и патриотизме наших сограждан евреев и несущих опасную тенденцию, противную всем традициям, идеалам и устоям страны». «Мы, – заявляли подписавшиеся, – протестуем против организованной кампании ненависти и предубеждения не только потому, что она свидетельствует о несправедливом отношении к тем, против кого она направлена, но, главное, потому, что она абсолютно несовместима с лояльностью и здравомыслием американского гражданина. Логическим завершением такого рода кампаний не может не стать разделение граждан страны по расовому и религиозному принципу и введение религиозных тестов и ограничений в предоставлении прав гражданства… Мы призываем всех, кто формирует общественное мнение – служителей христианских церквей, политических деятелей, публицистов, учителей, издателей, – бороться с антиамериканским и антихристианским подстрекательством». [46] Среди подписавшихся три президента (В. Г. Тафт, В. Вильсон и Теодор Рузвельт), девять государственных секретарей, кардинал, главы других конфессий, командующий Армией спасения, ученые, писатели. Кроме того, многие из подписавшихся адресовали Луи Маршаллу личные письма солидарности. Так, бывший госсекретарь Роберт Ланцинг писал, что в 1919 году ПСМ попали и к нему в кабинет, но он, к сожалению, сумел приостановить их хождение только в правительственных кругах. Кардинал О’Коннелл с негодованием повторил, что любая дискриминация – религиозная или расовая – по природе своей антиамериканский феномен. [47]

46

Herman Bernstein. The Truth about «The Protocols of Zion», pp. 56–57.

47

Leon Poliakov, p. 251.