Чтобы мир знал и помнил. Сборник статей и рецензий
Шрифт:
К западу от линии Молотова-Риббентропа немецкие оккупанты действовали по-иному. Во-первых, они разделили захваченную часть Польши на территории, подлежавшие «германизации» и «колонизации». Восточная Пруссия, Польская Силезия, а также земли Западной Польши от города Лодзь (он стал называться Литцманштадт) до города Познань (переименованного в Позен), вошедшие в провинцию Вартеланд (по-польски «Край Варты» по названию реки), были провозглашены немецкими, присоединены к Германии и подлежали германизации, то есть полному освобождению от ненемецкого населения. Четыре польских воеводства – Краковское, Варшавское, Люблинское и Радомское – стали немецкими колониальными владениями под общим названием «Генерал-губернаторство Германской империи», где предполагалось сохранить под управлением немецких властей все трудоспособное ненемецкое население.
Но тут начались неувязки. Немцы впервые заняли страну, в которой немецкое население составляло меньшинство (меньше миллиона) даже на аннексированных землях с их десятимиллионным населением, в составе которого было не менее 600000 евреев, но на пятнадцать поляков приходился один немец. Кроме того, в Генерал-губернаторстве проживал еще один миллион пятьсот шестьдесят тысяч евреев. Таким образом, аннексируя и колонизируя новые территории, Гитлер добавил Третьему рейху почти девять миллионов славян на присоединенных ново-германских территориях плюс еще одиннадцать миллионов в Генерал-губернаторстве (а если вспомнить Чехию, то и еще шесть миллионов). Кроме того, он увеличил еврейское население рейха до двух миллионов (к началу «польской операции» в Германии было примерно 330000 евреев). Третий рейх, вопреки идеологической установке на расовую чистоту, к 1939 году стал вторым (после СССР) многонациональным государством Европы. Разобраться с этим срочно и решительно должен был рейхсфюрер СС (или «имперский вождь охранных отрядов») Генрих Гиммлер.
Для начала в Вартеланде (самой большой провинции на аннексированных землях) уничтожили 7700 пациентов психиатрических лечебниц: в трех их расстреляли, в четвертой удушили угарным газом. Первое применение этого газа в Польше оказалось таким успешным, что с его помощью в 1940–1941 гг. лишили жизни более 70000 таких же больных в самой Германии. Затем началась депортация местных жителей (в основном поляков) в Генерал-губернаторство. К концу 1940 года из Вартеланда отгрузили в общей сложности 408525 человек (почти столько же депортировали Советы с захваченных ими польских земель). Везли на открытых платформах, днями держали на запасных путях, люди гибли сотнями – еще один способ массового уничтожения: холодомор. Освобожденное депортированными пространство занимали польские немцы с востока, которых Гитлер по договору со Сталиным вызволил с аннексированных Советским Союзом земель.
В Генерал-губернаторстве тем временем нацисты приняли решение «ликвидировать» неблагонадежные элементы польской духовной и светской интеллигенции из опасения, что они могут разжечь в народе повстанческий дух. Снайдер обратил внимание на то, что план этот был принят 2 марта 1940 года, на три дня раньше указа Берии о ликвидации польских военнопленных и заключенных. К концу лета 1940 года нацисты расстреляли около 3000 «политически опасных» поляков. Таковы первые успехи демодернизации Польши.
Что касается двух миллионов польских евреев, гитлеровцы и рады были бы от них избавиться, но не могли между собой договориться, как. В октябре 1939 года Адольф Эйхман депортировал в Генерал-губернаторство около 4000 австрийских и чешских евреев, после чего губернатор колонии наотрез отказался принимать пополнение. В январе 1940 года Эйхман предложил Сталину забрать всех польских евреев к себе, но ответа не получил. Решение нашел губернатор Вартеланда, начав 8 февраля 1940 года строительство гетто для 233000 евреев города Лодзь. В том же месяце мэр Варшавы начал выселение неевреев из квартала, площадью чуть больше трех квадратных километров, где в октябре того же года разместили гетто с населением, превышающим 400000. Людская скученность с самого начала сделала Варшавское гетто гиблым местом. Но у завоевателей оно считалось такой достопримечательностью, что они даже планировали выпустить «бедекер» (путеводитель) по гетто.
С нападением нацистской Германии на СССР начался четвертый, самый долгий и кровопролитный этап уничтожения мирного населения. Гитлер преследовал на востоке только одну цель – захват плодородных восточных земель, которые всегда будут обеспечивать Германию продовольствием. Для этого надо было только очистить Россию, как до нее Польшу, и от местного населения, и от больших городов, и от всех индустриальных комплексов и превратить эти земли в аграрные владения послевоенной Германии-победительницы. Все это было задумано задолго до начала войны и спланировано в такой последовательности: во-первых, летом 1941 года одержать над СССР такую же молниеносную победу, как над Польшей летом 1939 года, и в результате получить полный контроль над Польшей, Белоруссией, Украиной, западом России и Кавказом; во-вторых, после победы зимой 1942–1943 гг. привести в исполнение «план голода», или план Бакке (по имени статс-секретаря министерства сельского хозяйства и продовольствия Герберта Бакке, разработавшего этот план в начале 1940 года), с целью выморить тридцать с лишним миллионов коренного населения этих земель, а за счет мертвых обеспечить продовольствием фронт и тыл Германии; в-третьих, окончательно решить еврейский вопрос, то есть уничтожить все оставшееся в живых еврейское население и Польши, и оккупированных территорий СССР, и покоренных стран Западной Европы, и самой Германии; в-четвертых, осуществить «генеральный план “Ост”», то есть насильственное изгнание с восточных земель выжившего местного населения за Урал, а по завершении войны начать заселение этих земель немцами-колонистами.
Но хорошо спланированные замыслы не выдержали столкновения с реальностью. Сначала провалился первый план молниеносной победы, и нацистам пришлось внести поправки в три следующих плана: так, например, «план голода» осуществили не на всех оккупированных территориях, а только в осажденном Ленинграде (миллион погибших), в ряде украинских городов (100000 погибших) и в лагерях советских военнопленных (три миллиона погибших). Что касается «генерального плана “Ост”», его успели опробовать только в Польше: в 1939 году депортировали поляков с урожайных земель, а на их место привезли немецких фермеров; а осенью 1944 года подавили варшавское восстание и испепелили польскую столицу. Хотя «план голода» и «генеральный план “Ост”» значительно сузили свой размах, идея колонизации восточно-европейских земель оставалась в силе. Единственный план, который нацисты осуществили сполна и с опережением сроков, – это окончательное решение еврейского вопроса.
Говоря об уничтожении гражданского населения на четвертом этапе, Снайдер особое внимание уделяет массовому голодомору советских военнопленных в германских спецлагерях и тотальному уничтожению евреев. Внезапное нападение Германии на Советский Союз с самого начала привело к огромным потерям в рядах РККА. Оккупанты твердо знали, что славяне, азиаты и евреи – нелюди, подлежащие уничтожению, поэтому очень часто расстреливали на месте и добровольно сдающихся, и насильно взятых в плен. Из тех же советских военнопленных, кто оставался в живых во время пленения, прежде всего убивали евреев [87] и комиссаров, остальных определяли сначала в пересыльные, а оттуда рядовых – в солдатские, командный состав – в офицерские лагеря. Число лагерей в Белоруссии, на Украине и на территории Генерал-губернаторства в Польше стремительно умножалось: иногда использовали существующие сельскохозяйственные постройки, но чаще обносили колючей проволокой голое место, устанавливали наблюдательные вышки и сгоняли пленных умирать под открытым небом от холода, голода и инфекционных заболеваний.
87
Павел Полян, на работы которого в этом разделе ссылается Снайдер, подчеркивает, что «Холокост как система физического уничтожения немцами евреев хронологически ведет свое начало именно с систематического убийства евреев-военнопленных», поскольку такие расстрелы начались уже 22 мая 1941 г., задолго до Ванзейской конференции и на два дня ранее, чем первые акции по уничтожению гражданского еврейского населения. (Советские евреи в немецком плену // Обречённые погибнуть / Составители Павел Полян, Аарон Шнеер. – М.: «Новое издательство», 2006. – С. 14.).
Смерть в лагерях косила советских военнопленных сотнями в день, только в Польше от голода скончалось полмиллиона советских военнопленных. Если на западном фронте в лагерях военнопленных за все военные годы погибло менее 5 % пленных из армий союзников, то в белорусских, украинских, западно-российских и польских лагерях военнопленных было уничтожено 57 % советских солдат и офицеров. Кроме того, с доставкой советских военнопленных в Дахау, Бухенвальд, Заксенхауз, Маутхаузен и Аушвиц изменился профиль этих концлагерей: они стали не только местами рабского труда, но еще и местами массовых убийств. Первую пробу «Циклона Б» в начале сентября 1941 года в Аушвице провели над 600 советскими военнопленными; примерно в то же время в Заксенхаузе на советских военнопленных опробовали газенвагены с угарным газом. Только потом эти способы массового уничтожения стали применять к евреям. Правда, с ухудшением положения на восточном фронте нацисты все чаще отправляли военнопленных на тяжелые работы в Германию, что слегка повышало возможность выжить: так, например, в конце войны в Германии работало более миллиона советских военнопленных.
Такое отношение к советским военнопленным, по мнению Снайдера, определялось отнюдь не тем, что СССР своевременно не подписал «Женевскую конвенцию о военнопленных» (тем более что она регламентировала отношение к военнопленным вне зависимости от того, подписали ли их страны конвенцию или нет), а изначальной гитлеровской установкой на завоевание земельного пространства и очищение его от коренного «расово неполноценного» населения. Кроме того, если Сталин считал советских военнослужащих, попавших в плен, дезертирами, а их семьям грозил арестом и конфискацией имущества (и подверг этому прежде всего семью своего старшего сына), то, по Гитлеру, лагерь советских военнопленных должен был служить напоминанием немецкому солдату, что с ним в советском плену будут обращаться так же, так что лучше воевать до погибели за Третий рейх.