Чубо из села Туртурика
Шрифт:
— А если через дыру в заборе волк заберётся! — сказал он. — Думаешь, убежит, если я из люльки свистну?
— Ну, тогда я сама лягу, — сказала мать. — Э-ге! Давно меня никто не качал.
Она залезла в люльку, устроилась кое-как, и Чубо запел маме:
— Баю-бай! Засыпай!
И мама быстро заснула. И снилось ей, что бегает она по зелёной поляне и ловит бабочку.
Отец побродил по дому, побурчал, покряхтел, а потом забрался на чердак, нашёл там среди хлама старую колыбель да и лёг в неё.
А Чубо в этот вечер стал таким сильным, как его мать и отец, вместе взятые.
На дворе светила луна. Дедушка и бабушка, залитые лунным светом, глядели друг на друга в окно.
Потихоньку, чтоб не слышала бабушка, Чубо сказал деду:
— Я на мельницу иду, а ты двор сторожи. Если придёт волк, громко считай по-немецки: «айн», «цвай», «драй» — он напугается и убежит. А если волк очень голодный будет, — покорми его.
И Чубо поставил на землю рядом с дедушкой корзину, запряг Снежного Коня и — помчался.
На улице не было ни души. Даже собаки молчали сегодня, а далеко за рекою лаяла лисица.
Чубо приоткрыл дверь мельницы.
— Эй, Дядька! Где ты?
— Цс-ст! — послышался голос, будто из колодца.
Чубо пригляделся и увидел что под полом мельницы мерцает маленький пруд. А Дядька сидит в лодке и ловит рыбу.
Увидав Чубо, он поднялся по лесенке наверх.
— Слышишь, лисица лает? — сказал он. — Это моя лисица. Есть хочет, вот и лает. Я её рыбой кормлю.
С тех пор, как Рэут покрылся льдом, Чубо не пробовал свежей рыбки, но Дядька не догадывался поставить сковородку на огонь. Он схватил молоток и начал стучать, чинить мельницу.
— Лучше водяных мельниц на свете нет, — приговаривал он. — Ведь на реке только жить да жить! Как-то плыву на лодке — вдруг вижу эту мельницу. Дай, думаю, починю её!
На мельнице было довольно холодно, и Чубо грел руки у свечи, а Дядька совал их под бороду.
— У меня и одеяла нет, — говорил Дядька. — А зачем мне одеяло? Лягу спать, калачиком свернусь, а ноги бородой накрою! Хорошо! Тепло!
— А когда мы пустим мельницу? — спросил Чубо. — У нас дома мука кончилась!
Дядька стукнул ещё раза три молотком:
— Готово! Можно муку молоть!
Со свечкой в руке он спустился вниз, к мельничному колесу.
— Эге, — сказал он. — Вода-то замёрзла. А чтоб колесо крутилось — вода течь должна. Тьфу… чинил, чинил, а забыл, что на дворе зима!
Чубо схватился за колесо, пробовал крутануть, но ничего не вышло. Сил-то у него было много — от папы и мамы, — а не хватило.
В полночь Чубо вернулся домой. Заслышав его шаги, дедушка издали грозно крикнул:
— Айн, цвай, драй! А, это ты?
А на следующее утро, не успел Чубо встать, прибежал Уку.
— Беда! — закричал он. — Чубо, вставай!
Чубо выскочил из дому и увидел, что лицо у бабушки всё расцарапано.
— Что случилось?
— Ш-ш-ш-ш-ш, — прошепелявила старушка.
— Беда, Чубо, — сказал дед. — Я-то, старый пень, заснул. И во сне мне кажется — волк прибежал! Открыл глаза, вижу — это воробей. Подлетел к моей старушке, исцарапал всю и голос украл.
— Не голос, а зубы, — засмеялся Чубо. — Зубы-то у неё — зёрна пшеничные. Не беда, сейчас новые вставим и царапины заделаем. Как раз свежий снежок выпал.
Чубо тут же вставил бабушке новые зубы. Даже на пять штук больше. Разгладил белые щёки.
— А если он опять прилетит?
— А ты тогда его… — сказал Чубо и шепнул ей что-то на ухо.
— Ага, — засмеялась бабушка. — Так и сделаю.
Воробей, конечно, скоро вернулся. Издали заприметив новые зубки, он кинулся к ним, а бабушка раскрыла рот и — хап! — слопала воробья!
Но не до конца слопала, даже не проглотила, а просто закрыла рот — только хвост наружу торчит.
— О, горе мне! — закричал бедолага-воробей. — Сожрал меня снежный человек! За что? Отпусти, бабушка! Темно у тебя здесь и страшно!
— Будешь чужие зубы трогать? — спросил дед.
— Не буду больше! Не буду! Простите, прошу!
Сжалилась бабушка Далба, отпустила дурачка. Он всё-таки схватил один зубок и вылетел, как из пушки.
Вечером, после ужина, отец сказал матери:
— Так и не поймали мы с тобой бабочку. А ведь надо бы поймать.
И они снова забрались каждый в свою колыбель, и Чубо качал их, — маму левой, папу правой рукой:
— Баю-бай! Баю-бай!
Само собой разумеется, что сила их сразу же перешла к Чубо, и он снова помчался на мельницу.
А по дороге решил завернуть Чубо к дяде Тоадеру. Этот дядя был здоровенный мужик, прямо великан. И главное, он очень любил пироги с маком.
— Вот кто мне поможет пустить мельницу, — подумал Чубо.
Он постучал и сразу услышал голос великана:
— А-а! Чубоцел! Это ты? Заходи!
Дядя Тоадер открыл дверь и хотел уж взять мальчика на руки, но Чубо сказал:
— Погоди, дядя Тоадер. Дай я попробую.
И он вдруг схватил великана под коленки и поднял его вверх. У дяди Тоадера даже шапка за стреху зацепилась и осталась там висеть.
— Ух ты! — сказал дядя Тоадер. — Ну и силища! Здоровый какой!
Дядя Тоадер был вообще-то мужик добродушный, и Чубо знал, что его можно уговорить лечь в люльку. А чтоб сдвинуть мельничное колесо, сила великана могла пригодиться.