Чучело из глины
Шрифт:
– Посмотри, некогда я подолгу задерживался в наших лесах, наблюдая за тем как солнце покидает пределы этой части мира. Во времена, когда древние леса процветали, когда жестокая рука человека не коснулась прекрасных ветвей, когда друиды почитались мудрейшими среди всех разумных жителей мира, времена, когда я был молод, не зная горести и страдания нынешнего времени. Тогда я был огражден от бед, и не было позади меня господина, который направляет меня могучей волей. Теперь же остались только мы, та частичка древнего мира, великого прошлого, угасшего навеки. Внемли же сын
И они продолжили путь, в то время как солнце уже клонилось к закату, приближая время врагов, неусыпно направляющих свой взор на брешь в обороне.
Вот уже сумерки наступили, Лавочник стоял у незримого входа в тайную обитель духа Мабона, пока последние лучи солнца провожали сегодняшний день. На глазах у хозяина шкатулки начали прорисовывается узоры, вырезанные на деревянной поверхности врат. То были неведомые символы, и даже шкатулка, смотря на них не могла понять кем и когда они были сотворены. И отворились врата, зеленным отсветом был наполнен главный зал, неведомо как, но витражи в окнах были подобны гигантским листам, как память о древнем прошлом, живущим глубоко в сердцах. Витражи же светились зеленным светом, и не чуть не слепили глаза если на них посмотреть.
Дух Мабона находился в своем кабинете, и путники не стали тревожить великую силу, пока она сама не объявит себя. Но Лавочник ждал, попутно оглядывая главный зал, просматривая каждую деталь, и дивился искусности созданных творений. Древесный же страж стоял напротив трехметровой каменной арки, вглядываясь в пустоту, и неведомо было Лавочнику что пытается его спутник разглядеть. Возможно смысл кроется куда в большом, вот только не всем дано его понять.
Лавочник и не заметил главного наставника за спиной, лишь шкатулка чувствовала его присутствие, и не доверяла ему, ибо не могла постичь смысла намерений его.
– И так ты снова здесь, в моем тайном прибежище. Воистину судьба направила тебя по этой дороге, и мниться мне не спроста. Теперь молча внемли моим словам, и, если над тобой смилостивиться благодать древних богов, возможно удастся тебе постичь наши намерения в этом мрачном мире.
***
Бывшего епископа пытали не один час. Лицо Ульрика было все в крови, от многочисленных ударов он едва не терял создания, но так и не согласился стать ключом в дом Огня и Воды, ибо знал, что языческий король единственная надежда на спасение этого города, ну или по крайне мере так думал.
– Твоя стойкость достойна похвалы, ухмылялся пытавший, и попутно отмывал руки от крови своей жертвы. – Признаться честно многие сидели на этом вот стуле, но лишь единицам удалось продержаться достаточно долго. Но ты старик, превзошел их всех.
– Пытай сколько хочешь, но не стану я козырем в руках коварного злодея. Кто твой наниматель трус, скажи мне?
– Моя работа построена на том что никаких вопрос и ответов быть не должно. Это еще только начало святоша, впереди долгая ночь, наполненная болью и страданиями. Твоя преданность этому языческому
– Ты служишь ради денег, а это увы никогда до добра не доводит.
– Что поделать у каждого свои приоритеты в этом коварном мире.
– Коварным его делают такие пешки как ты! – вложил в слова последние силы, хотя казалось-бы что бывший епископ вот-вот лишиться жизни, и удивился пытавший насколько сильно горит огонь уверенности внутри избитого старика.
– О нет, не такие, мы всего лишь инструмент.
– А также, без инструмента твой наниматель станет беспомощен.
– Ха, -продолжал насмехаться мужчина. – Такие люди просто найдут другого кто справиться с делом. Запомни старик, власть, это ключ ко всем победам.
– Терпение ключ к любым победам.
– Что поделать, у каждого своя философия, готовил убийца новые инструменты для пыток. – Твои последние слова, - занес небольшой металлический молоток для удара, но громкий стук копыт остановил его жестокую руку.
– Какого черта!?
Жуткое ржание коня все больше приближало неминуемую угрозу. Мужчина отложил инструмент для пытки, и медленно потянулся к своему пистолету, и для уверенности прихватил нож с соседнего стола, и повесил на пояс.
– Ты напуган, это видно по глазам.
– Заткнись старик, иначе следующая пуля достанется тебе!
– Так или иначе я все равно покойник, так почему бы мне не использовать такую возможность подействовать тебе на нервы.
Здание, в котором держали епископа было защищенно деревянными воротами, в прошлом возможно предназначенных для транспортировки повозок, сейчас же оно полностью было заброшенным. Металлические замки выглядели довольно крепкими, даже после стольких лет они продолжали достойно функционировать, а металл не до конца поддался натиску эрозии.
В следующее мгновение ворота подверглись сокрушительному удару копыт. Мужчина, стоявший с пистолетом в руках заметно, отшатнулся. Страх все больше наполнял его тело, мысли постепенно наполняло отчаянье, что пистолет тут возможно не поможет. Очередной сокрушительный удар заставил петли в деревянных воротах прогнуться. Мужчина с пистолетом понимал, что долго они не продержаться.
– Кто это? Твой спаситель.
Когда мужчина повернул голову то у видел, как пожилой мужчина, округлив глаза был напуган не меньше его самого. Желание подействовать обидчику на нервы моментально испарилось.
– Боже, что же это? – перекрестился бывший епископ.
Третий удар проломил одну часть преграды, всадник во-вот готов был ворваться внутрь. Пытавший епископа открыл огонь, но казалось пули не достигали своей цели, и черный конь продолжал своими могучими копытами ломать и без того проломанные ворота. С четвертого удара ему это удалось, и всадник словно молния влетел внутрь, такой же безмолвный, но сокрушительно опасный. Мужчина сделал несколько выстрелов, два прилетели в грудь, один в голову, оставшиеся два угодили в правое плечо и в голову самого коня.