Чудаки на букву М

Розов Игорь

Искать синьку долго не пришлось — десятка два пузатых бутылок, наполненных ярко-синей жидкостью, громоздились на одной из длинных металлических полок. Здесь же между бутылок приютилась блестящая баночка — вроде тех, в которых продают гуталин. На ее крышке на техносерве было написано «Лунная пыль».

Наполнив синькой почти до краев два грязноватых бокала, Дымов, подумав, бросил в один из них щепотку «Лунной пыли», и вернулся к Сестре Мрачковски.

— Ну, вздрогнули! — сказал Дымов, сделав вид, что собирается выпить, а сам незаметно

вылил содержимое своего бокала в стоящую рядом цветочную вазу.

— Вздрогнули! — игриво хихикнул Сестра Мрачковски, и бодро присосался к бокалу с синькой и «Лунной пылью».

Следующие десять минут Андрею Андреевичу пришлось выслушивать околесицу, которую несла бывшая галактическая знаменитость, стремительно проходящая все стадии опьянения, а также избегать ее шаловливых трясущихся рук, которыми она беспорядочно водила вокруг себя, в надежде ухватить Дымова.

На фразе: «Следуй за Белым Кроликом, и я сделаю тебя знаменитым…» Сестра наконец вырубился и захрапел, после чего Дымов покинул Темную башню и отправился на окраину города.

Пришло время нанести визит Ойбдолбышу Лоханкеру-младшему.

Андрей Андреевич надеялся, что бутылка синьки и «Лунная пыль», которые он прихватил из квартиры Сестры Мрачковски, помогут ему быстро наладить контакт с представителем нийской творческой молодежи…

Глава двадцать четвертая. Что папаня говорил или творчество Ойбдолбыша

Совет Крембалета внимательно оглядеться у жилища молодого музыканта оказался кстати. Видать, старик Лоханкер все же здорово рассердил госпожу Психхи Сайрас — зря Ржака Карлис сомневался в полицейской засаде.

Тайного агента Дымов заметил сразу, как только подошел к дому Ойбдолбыша — сидящим на каменной лавочке со смертельной скукой на широком, как блин, лице. Сердцем почуял, что этот рыхлый гном в темной одежде и конической шляпе, убивает здесь время не просто так.

Выбрав удобную позицию, Андрей Андреевич принялся наблюдать за шпиком.

Время шло. Дымов начал нервничать, все меньше доверяя своей интуиции, но тут из дома вышел еще один тип в конической шляпе — только высокий и страшно худой — прямо родной брат того доходяги, что сопровождал Заметая Вхвоста — старшего агента полиции на рембазе у Стемба Куббрика.

Гном и дылда о чем-то жарко заспорили, размахивая руками. Наконец, гном сдался и, оторвав зад от лавочки, отправился куда-то, чтобы минут через десять вернуться с большим пакетом.

В пакете оказались светло-коричневые лепешки, блестевшие от масла. Гном и доходяга принялись с аппетитом их уплетать, так что масло потекло по подбородкам.

Не зная, что предпринять, Дымов в досаде озирался по сторонам, пока не заметил пухлого толстяка с красно-желтыми волосами, в странной одежде, словно сделанной из золотистой фольги, неспешно идущего по улице с праздным видом.

— Эй, чувачелло, можно

тебя на пару минут… — обратился Андрей Андреевич к чудику с разноцветными волосами.

— Чё? — ответил тот, неохотно приблизившись к Дымову.

— Хочешь поучаствовать в новом развлекательном шоу «По следам Белого Кролика» знаменитой Сестры Мрачковски, посвященном безобидным уличным розыгрышам?

— Это можно. А чё нужно делать?

— Для начала — показать на что ты способен, проявив актерское мастерство и убедительность. Видишь двух типов с лепешками?

— Ну…

— Подойди к ним и спроси знают ли они Ойбдолбыша. Если знают, скажи, что у тебя весточка от его папашки. Скажи, что папашка хочет с любимым сынком повидаться и ждет его прямо сейчас, …э… на Лунных плантациях. Все запомнил?

— Нет. Повтори еще…

После третьего повтора чудик отправился к обладателям конических шляп.

После короткого разговора конические шляпы подскочили с мест и помчались прочь, бросив недоеденные лепёшки.

— Молодец — хорошо сработал. — сказал Дымов чудику, когда полицейские агенты (а в том, что это агенты, уже не было никаких сомнений) скрылись из глаз. — Ты нам подходишь. Теперь жди весточки от Сестры Мрачковски. Две недели жди. А то Сестра Мрачковски сейчас немного занята — к новой свадьбе готовится…

— Круто! — чудик обрадовался. — Это чё — я теперь участник нового шоу? А бабки мне за это дадут?

— Дадут, дадут… И даже контракт подпишут.

Дом Ойбдолбыша напоминал грязный мусорный бак, подпиравший другое более высокое строение, напоминавшее темную силосную башню, которая в свою очередь подпирала еще одно мрачноватое здание, похожее на гигантский черный контрабас.

Войдя в темный подъезд, Дымов поднялся по узкой лестнице до квартиры молодого музыканта, дверь в которую оказалась распахнута…

Ойбдолбыш Лоханкер-младший сидел на стуле посреди почти пустой комнаты и тупо пялился на стену, словно больная грустная птица. У него был длинный крючковатый нос и большой лоб, изрытый, как у старика, глубокими морщинами. Длинные волосы музыканта, окрашенные в синий цвет и собранные в пучок на затылке, висели конским хвостом почти до поясницы. Концы его раздвоенной жидкой бороденки украшали маленькие желтые бантики.

Заметив в дверях Дымова Ойбдолбыш испуганно вздрогнул, но не издал ни звука.

— Привет, брателло! Как жизнь молодая? — поздоровался Дымов, входя в скромное жилище Лоханкера-младшего.

Нервно сглотнув, Ойбдолбыш откликнулся тихим заикающимся голосом:

— Привет… Вы кто, дяденька? Тоже из полиции?

— А что — разве похоже? — усмехнулся Дымов и ободряюще хлопнул молодого музыканта по сутулой спине. — Нет, брателло… Я… э… музыкальный критик. А также креативный продюсер. Из известной тэнц-бэнцовской видеостудии Боллимуть — надеюсь, слышал о такой?

Ойбдолбыш неуверенно повел плечами, явно стыдясь признаться, что нет.