Чудаки
Шрифт:
— Это не мы, тетя, это он, — ткнул в Виктора пальцем Олег и попятился к калитке.
Виктор стоял, растерянно глядя на битый кирпич. Но как только мама замахнулась веником, словно проснулся. Сорвался с места и рванул в огород. Вслед ему полетел веник.
Хлопцы, чтобы и им заодно не попало, тоже разбежались.
— Это я нарочно подговорил его повалить кирпичи. Го-го-го! Ха-ха-ха! — хохотал Олег.
— Ну и дурак! — рассердился Сашко. — Виктору теперь влетит.
— И пускай влетает!
— А
— Он тоже насмехается, когда мне взбучку дают.
— Так тебе ж за дело…
Когда мама Виктора ушла в хату, хлопцы вернулись во двор, чтобы помочь Виктору сложить кирпич.
Олегу скучно одному, без товарищей. Разогнал кур, которые греблись в мусоре, напугал кота, дремавшего на солнце под забором. В соседнем дворе играла девочка. Выманил у нее две пригоршни жареных тыквенных семечек. Сел у ворот возле мопеда и лузгает.
Между тем хлопцы сложили кирпич, попрятав внутрь столбика битый, и вышли на улицу.
Олег подошел к ним, протянул Сашку и Миколе семечки:
— Берите.
— Я не люблю тыквенных, — отвернулся Микола.
— И я не люблю, — также отвернулся и Сашко, давая Олегу понять, что не хочет иметь с ним никакого дела. — Хлопцы, пошли, а то не успеем покататься.
И они без Олега двинулись вдоль улицы.
А Олег помчал прямиком посадкой кукурузы за сады. Наломал колючих веточек терна и акаций, раскидал по дороге и присыпал их пылью: будут ездить — обязательно проколют камеры мопеда.
Спрятался за густым и высоким кустом смородины, стал ждать.
А хлопцев нет и нет.
Неужели отправились кататься куда-то в другое место? Ну конечно же, в другое, чтобы он их не нашел!
Прислушался.
Тихо. Лишь из садов доносится утренний перепев птиц да на леваде мычит коза бабушки Антонючки.
«Пожалуй, они там, на леваде. Но почему не слышно треска моторчика? Может, не умеют завести?.. Пойду что-нибудь посоветую им — и помиримся».
Но хлопцев не было на леваде. Одна коза паслась на привязи.
Схватил ее за рога, уселся верхом.
— Др-р-р! — затрещал он языком, имитируя треск моторчика мопеда. — Но! — толкнул коленями козу под бока.
Но коза расставила копыта, нагнула голову — и ни с места.
Ох и капризная!
Слез, огрел ее в сердцах кулаком по спине. Коза заблеяла и метнулась в сторону.
Олег увидел в траве палку, схватил ее, спрятал за спину.
— Кизя, кизя, — ласково поманил.
Коза недоверчиво вытаращила на него умные выпуклые глаза.
Бац — со всего размаха, так что аж палка треснула, хватил ее Олег.
Коза снова заблеяла и отскочила от него.
Тогда он приставил себе ко лбу пальцы, изображая рога, и сам заблеял по-козьи, приговаривал:
— Ой, козюра-мацапура, на тебе вонюча шкура!
Это разозлило козу. Она покрутила головой, встопорщила шерсть на спине и, наверное заметив, что у обидчика уже нет палки, бросилась на него.
Но Олег находился на таком расстоянии, что привязанная коза не могла его достать.
И все же напрасно понадеялся он на веревку! Разъяренная коза рванулась с такой силой, что веревка порвалась.
Олега словно ветром подхватило. Бежал с левады к садам, не чуя под собою ног.
Но и коза не отставала. Вот-вот догонит.
Удирая, Олег с перепугу совсем забыл про терновые и акациевые веточки, разбросанные им на дороге. Сгоряча налетел на них и от боли даже упал, покатился по земле.
— Ой, ой, ой!.. — взвизгнул, подогнув колени к самому подбородку.
А козе что за дело. Догнала и давай пинать рогами — в спину, под бока, куда только попадет.
Тогда он взвыл так, что хлопцы из-за огородов, где учились ездить на мопеде, услышали его и прибежали защитить.
…Олег сидел насупленный на обочине дороги, вытаскивал из ступней колючки. Лицо заплаканное, в грязных потеках, волосы взъерошены, штаны и рубашка в пыли.
Ребятам стало жаль его, и они уселись рядом.
— Как это ты умудрился столько их позагонять? На акацию взбирался от козы, что ли? — спросил Виктор.
— И чего это она на тебя сама бросилась? Никогда еще такого не было. Смирная, послушная… — удивлялся Сашко.
— Давай я помогу вытаскивать, тогда и ты поучишься ездить, — предложил Микола.
Олег насупился еще больше, молчал.
Но вот хлопцы заметили на дороге присыпанные пылью ветки с колючками и сразу обо всем догадались.
Миколу так и подмывало допечь Олега острым словцом, как тот допек его возле верб, но сдержался. После всех своих тревог и переживаний он понял, что все-таки лучше быть великодушным, чем злопамятным и мстительным.
Мальчики молча переглянулись, встали и так же молча ушли.
Олег поглядел исподлобья им вслед, закусил обиженно губу и снова принялся выковыривать колючки.
Глава девятая. Камешек
Продавщица сельмага налила Миколе в бидончик кружкой-меркой три литра молока, сняла фартук и вышла вслед за хлопцем наружу. Увидев, что он собирается сесть с бидоном на велосипед, спросила:
— Не разольешь?
— Нет, всегда так вожу. Я даже совсем без рук умею ездить.
Выкатил на дорогу, миновал Дом культуры, колхозную контору, свернул в переулок и впереди увидел маму. Нажал на педали, чтобы догнать, но вдруг почувствовал, что штанина попала в передачу. Дернул ногой раз, другой — не отпускает.