Чудеса и фантазии (сборник)

Байетт Антония С.

– Но кто, – вежливо спросила принцесса, – кто эта особа, которая сможет тебя исцелить?

– О, это чрезвычайно мудрая женщина. Живет она на другом краю леса. Она бы точно знала, как мне помочь, но редко выходит из дому. Чего б не домоседствовать, дом у нее, говорят, полная чаша. Вот если бы ты направлялась в ее сторону, ты, конечно, могла бы меня немного понести в своей корзинке, пока я не опамятуюсь. Но ты ведь спешишь сломя голову по дороге. Так что прощай.

Принцесса, однако, никуда не торопилась. Она стояла на месте, раздумывая. Потом сказала:

– Эта сказка мне известна. Я тебя понесу, спросив прежде: «Скорпион, скорпион, ты меня не ужалишь?» Ты, конечно, ответишь,

что это совсем не к твоей пользе. А потом по пути все равно изловчишься и ужалишь, пусть от этого будет худо нам обоим. А когда я тебя спрошу, для чего ты так поступил, ты ответишь, что такова уж, мол, твоя природа.

– О, я вижу, ты очень образованная юная госпожа, и, если бы мы действительно стали попутчиками, ты, без сомнения, поведала бы мне немало поучительных историй. Должен заметить, я не смогу тебя ужалить, даже если захочу, – мой хвост пришел в полную неисправность, а с ним вместе и жало. Впрочем, какой я тебе попутчик: ты, как все особи твоего вида, наверное, почитаешь меня отвратительным. Так или иначе, ты ведь намеревалась следовать по дороге, не уклоняясь ни вправо, ни влево. Ступай уж.

Принцесса пригляделась к скорпиону. Под слоем пыли он отблескивал иссиня-черным, у него были длинные передние конечности, стройные ножки, тело ж его, презатейливо сочлененное, было точно агатовое ожерелье. Его клешни складывались в полумесяц перед его головой. Было невозможно поймать взгляд его глаз-бусинок, что невольно приводило в замешательство.

– Я полагаю, ты весьма красив.

– Разумеется, красив. Я быстрый, изящный, гибкий и чудо какой замысловатый. Меня удивляет, однако, что ты способна это разглядеть.

Принцесса слушала эти последние слова довольно рассеянно. Она напряженно размышляла. А потом сказала скорее себе, чем ему:

– Конечно, у меня есть возможность покинуть эту несподручную историю и направиться по заданному пути. Но я также могу удалиться с дороги, поискать в лесу собственных приключений. Ведь на поиски чудесного избавления это никак не повлияет. Если мне заблагорассудится сойти с дороги, это будет значить, что я не справилась с делом, и тогда в поход отправится другая сестра. Но что как я обращусь в камень, стоит мне только сделать шаг с обочины?

– Это вряд ли, – сказал скорпион. – Зато, если тебе так заблагорассудится, ты меня очень этим обяжешь. Согласно всем сказкам, коих и мне известно немало, помогать другим тварям всегда выгодно.

Принцесса стала всматриваться в лес. Под зеленым небом зеленые ветви деревьев заманчиво покачивались и шуршали, точно приглашая к себе в кущи. А подножие леса, покрытое мхом, казалось соблазнительно мягким после пыльной, черствой дороги, так и хотелось скорее ступить на него. Принцесса подняла лист со скорпионом и осторожно переместила в корзинку, где прежде была еда. Затем смело, по-озорному, вприпрыжку, она покинула дорогу и направилась в гущу леса. Скорпион сказал, что идти надлежит на юго-запад и что, если она проголодалась, он подскажет, где найти заросли ежевики с первыми поспевшими ягодами и ствол дерева, поросший съедобными грибами. Они направились в сторону этих яств, и вскорости рот принцессы сделался черным от сока ягод, хотя она не полностью насытилась. Они все шли и шли, дальше и дальше, под сенью зеленых кущ, смыкавшихся наподобие сводов. Бабочки кружили над головой принцессы и присаживались то на волосы, то на плечи. Спустя время они вышли на небольшую тенистую поляну, где было множество низких пней, успевших зарасти травой. Здесь и там торчали сухие корни, под одним из которых в песке острый глаз принцессы заметил беспокойное шевеление. Она остановилась посмотреть, что же там такое,

и расслышала тоненький голос, сипло твердящий:

– Воды. Пожалуйста, воды. Если кто-то меня слышит, воды!

Неведомое существо, все в засохшей песчаной коросте, еле-еле ползло по земле и никак не могло перебраться через жилистые корни. Принцесса разглядела лишь четыре беспомощные лапки и толстое бледное брюшко. Она опустилась на колени, пропуская мимо ушей недовольное шипение скорпиона. Два слезящихся черных глаза таращились на нее сквозь облепленные песком круглые узелки век. Из широкого, мелко дрожащего рта вновь раздалось хриплое: «Воды! Воды!» Принцесса достала свою неиссякаемую флягу, налила существу в рот сколько-то капель и смыла с его кожи толстый слой песка. Существо оказалось большим, бородавчатым, золотисто-зеленым, с необычным мясистым наростом на голове. Оно жадно раздувало горло, подставляло задние и передние лапки под струю воды; как только песок сошел, на бугорчатой голове стал заметен обширный кровавый надрез.

– Ох, какая ужасная рана! – воскликнула принцесса.

Существо отвечало:

– Знай, перед тобой отважный жаб, угодивший в руки злодея. Одному человеку сказали, будто у меня в голове скрыт самоцвет, стоящий несметных богатств. И вот он решил его вырезать. Все это, конечно, враки, человечьи выдумки, сочиненные существами, которые любят себя обвешивать с головы до ног разноцветными камушками, а во мне только плоть да кровь. К счастью, кожа моя слегка ядовита для людей, так что пальцы похитителя начали зудеть и распухать, я сумел извернуться с такой силой, что он меня выронил. А потом я укрылся в траве. Но я не уверен, что хватит у меня сил добраться к старой мудрой женщине, что меня исцелит.

– Мы идем как раз к ней, – молвил скорпион. – Если желаешь, отправляйся с нами. Можешь расположиться у этой принцессы в корзинке, все равно еда в ней закончилась.

– С удовольствием, – сказал жаб. – Но пусть принцесса не воображает, что я обернусь прекрасным принцем, и тому подобную чушь. Я прекрасный жаб… ну или был бы прекрасным, когда б не эта зарубка. Прекрасным жабом я и останусь.

Принцесса подтолкнула жаба прутиком в корзину и продолжила путь через лес в направлении, указанном скорпионом. Чаща становилась все дремучее, все непроходимее, и казалось, в ней уже нет тропинок, которые бы куда-то вели. Принцесса притомилась, но находившиеся на ее попечении существа настаивали, что нужно пройти как можно дальше, покуда совсем не стемнело. В густеющих сумерках принцесса едва не наступила на нечто, зацепившееся за корни колючего кустарника.

Принцесса остановилась и, чуть нагнувшись, пригляделась. Это нечто, безнадежно запутавшееся в тончайших черных нитях, волочилось в грязи вместе с обмотавшими его узлами. Принцесса опустилась на колени: перед ней было гигантское насекомое, чьи лапы, надкрылья и брюшко туго стянуты: нити врезались в живое и, казалось, хотели порвать его на части.

Принцессе, выросшей во дворце, никогда не доводилось встречать подобных тварей.

– Это таракан, – сообщил скорпион. – Я думал, тараканы сообразительные и ловкие, не попадаются в подобные ловушки.

– Эти нити – силки, которые птицелов ставит на певчих птах, – объяснил жаб. – Но поймал-то, вот незадача, таракана-великана!

Принцесса распутала кое-какие из свисающих концов, но некоторые узлы врезались глубоко в самую плоть, и принцесса боялась еще больше навредить. Таракан сидел терпеливо, не мешал ей дергать за кончики и узлы. Пока что он не вымолвил ни единого слова.

– Тебе лучше пойти с нами, – обратилась к нему принцесса. – Мы, кажется, направляемся как раз к той, кто тебя исцелит.