Чудесная жизнь Іосифа Бальзамо, графа Каліостро
Шрифт:
Море производило иа Іосифа необыкновенное впечатлніе. Несмотря на то, что все его путешествіе состояло изъ коротенькаго перезда съ Сициліи на Мальту и боле значительной, но тоже неболыной переправы съ острова на Испанскій материкъ, — ему казалось, глядя на широкія блестящія волны и пнныя борозды корабля, что онъ объхалъ чуть не весь міръ, побывалъ и въ Турціи, и въ Египт, и на Родос.
Ночи были безлунны, но все небо было засыпано звздами, какъ золотыми зернами. Часто на палуб кавалеръ бесдовалъ съ Бальзамо. Откинувъ назадъ голову, какъ онъ имлъ привычку длать, исполненный блестящихъ плановъ, Іосифъ говорилъ:
— Какія звзды, синьоръ! И это все міры,
— Ты — львенокъ, Іосифъ! — говорилъ кавалеръ, а Бальзамо, не опуская головы, широко разводилъ руками, будто хотлъ заключить въ объятія весь звздный куполъ, вс земли, и море, и палубу, и кофейный столикъ, на которомъ дымились чашки, и желтла рюмка съ ромомъ, такъ какъ Бальзамо до такой степени пристрастился къ кофею, что не могь и часу существовать безъ него.
— Я завоюю весь міръ! — воскликнулъ Іосифъ посл молчанія.
Кавалеръ посмотрлъ на него удивленно. Тотъ продолжалъ медленно, словно читая въ неб написанныя слова:
— Я овладю силами природы, земными, водяными, огненными и воздушными! Я овладю сердцами людей, ихъ душами, ихъ волею. Я сдлаюсь могущественне Цезаря, Александра и Тамерлана — и на земл настанутъ благость, миръ и кротость!
— Ты овладешь прежде всего самимъ собою, своими страстями и желаніями и освободишь свой духъ.
— Да, конечно! — отвтилъ Іосифъ уже обычнымъ тономъ и принялся за кофей.
— Потому что это большое искушеніе — власть, особенно власть духа. Одно изъ трехъ искушеній Іисусу.
— Но я чувствую въ себ такую силу!
— Сила въ теб велика, тмъ осторожне нужно съ нею обращаться. И потомъ не слдуетъ забывать повиновенья. Кто не уметъ повиноваться, едва ли сможетъ повелвать.
— Разв я когда-нибудь нарушалъ послушаніе? — спросилъ Іосифъ, ласково беря за руку Аквино.
Тотъ задумчиво посмотрлъ за бортъ.
— Іосифъ, теб предстоитъ великая будущность, но и великія исиытанія, но Богъ теб поможетъ.
Бальзамо тряхнулъ волосами, будто онъ былъ такъ увренъ въ своихъ силахъ, что почти не нуждался въ помощи, и ничего не отвтилъ.
Кофей уже простылъ, ромъ былъ выпитъ, на синемъ-синемь неб будто воочію вращался звздный кругъ; отъ Юпитера шелъ блдный столбъ въ вод разбиваемый ночной рябью, и теплый, почти удушливый втеръ доносилъ широкими потоками изрдка горьковатый запахъ померанцевъ. Они приближались къ Испаніи.
4
Шелъ уже второй годъ, какъ ухалъ Іосифъ и все не возвращался. Старый Бальзамо схватилъ гд-то злокачественную лихорадку, которую не выдержалъ его уже некрпкій организмъ. Посл смерти мужа, Феличе сама вела торговлю, расплатилась съ кредиторами и наняла знающаго приказчика. Но, конечно, она думала, что было бы гораздо лучше, если бы скоре вернулся сынъ и взялъ все въ свои руки. Особенно теперь, когда она и сама свалилась съ ногъ и совершенно не знала, какъ окончится ея болзнь. Съ отъздомъ Іосифа и смертью стараго Пьетро сами комнаты стали какъ-то темне, меньше и казались боле пыльными и затхлыми. Феличе лежала на той же кровати, гд родился Іосифъ, покрытая тмъ же одяломъ, и печально думала о своей одинокой теперь жизни и, можетъ-быть, близкой смерти. Вдругъ она услышала, какъ брякнуло кольцо у входной двери, еще разъ, еще… сильне — и въ комнату быстро вошелъ коренастый молодой щеголь такихъ лтъ, когда уже нужно бриться черезъ день. Онъ быстро подошелъ къ кровати, отдернулъ пологъ.
— Джузеппе, дитя мое!
— Милая мама, добрый день.
Феличе смялась и плакала, осыпала сына поцлуями, разсматривала его лицо, носъ, глаза, губы, даже ощупывала, какъ слпая. Іосифъ смахнулъ слезу и сталъ разсказывать свои странствія, но казалось, Феличе ихъ не слушала, а только смотрла на это лицо, на эти глаза, будто она завтра же должна была ихъ потерять и хотла теперь насмотрться досыта. Сердце ея не обмануло: она не увидла больше сыновняго лица радостно и спокойно, а если и замчала его, то въ разодраиныхь видніяхъ предсмертныхъ мукъ, потому что бдная женщина умерла въ ту же ночь, словно ея организмъ не выдержалъ радости. У нея было спокойное и довольное выраженіе, какъ у человка, который дождался хозяина, заперъ двери, передалъ ключъ владльцу и мирно ушелъ домой.
Джузеппе не былъ хозяиномъ, который вернулся въ наоиженный домъ. Непосдливость, любопытство и стремленіе къ знанію увлекали его дальше. Впрочемъ, это желаніе поддерживалъ въ немъ и кавалеръ д’Аквино, пріхавшій съ нимъ въ Палермо. Ликвидировавъ родительскую торговлю и снявъ положенный трауръ, Іосифъ отправился въ Римъ, снабженный рекомендательнымъ письмомъ къ графу Орсини. Это было весною 1768 года.
Папскій Римъ, несмотря на духовный санъ государя, жилъ весело и сво бодно. Іосифъ бгалъ первые дни какъ сумасшедшій, осматривая памятники языческой и папской старины, пьянясь пышностью богослуженій и процессій, или глядя черезъ окна кофеенъ на суетящійся и будто всегда карнавальный народъ.
Бывалъ онъ только у графа Орсини, не прерывая заброшенныхъ-было первое время по прізд занятій. Кром общей пестроты и оживленности улицъ, его не мало привлекали окна магазиновъ, ремесленныхъ заведеній, гд, казалось, были выставлены предметы, свезенные со всхъ концовъ міра. Жаръ не былъ особенно жестокъ и позволялъ Іосифу гулять по городу даже въ т часы, когда римляне по привычк отдыхаютъ посл обда.
Однажды, проходя по эстрад Пеллегрини, Іосифъ замтилъ въ окн одного литейщика чугунное кольцо, украшенное стариниыми эмблемами, напомнившими ему его давнишній сонъ. На порог стояла двушка дтъ пятнадцати, съ веселымъ и живымъ лицомъ, озабоченно и удивленно глядя на замшкавшагося молодого человка. Она спросила, не можетъ ли чмъ служить синьору, при чемъ тутъ же прибавила, что отца, Іосифа Феличьяни, въ лавк нтъ, а она сама, дочь его — Лоренца. Бальзамо представился въ свою очередь и спросилъ насчетъ кольца. Лоренца сказала, что она не знаетъ, за сколько отецъ продаетъ эту вещь, и чтобы, если господину не трудно, онъ зашслъ завтра утромъ.
— Тогда отецъ будетъ здсь, и вы съ нимъ потолкуете.
— Хорошо. И синьора Лоренца будетъ завтра тутъ?
— Синьора Лоренца? Не знаю. Разв это васъ интересуетъ? Имйте въ виду, что синьора Лоренца прекапризное существо и никогда не можетъ сказать, что она будетъ длать черезъ минуту.
— Будемъ надяться, что завтра мы увидимся. Итакъ, до завтра.
Лоренца сморщила носъ и присла, при чемъ Іосифъ замтилъ, что двушка немного хромаетъ на лвую ногу. Давъ покупателю отойти нсколько шаговъ, она окликнула его: