Чудесная жизнь Іосифа Бальзамо, графа Каліостро

Кузьмин Михаил Алексеевич

Молодые жили еще восемь лтъ въ Рим. Каліостро укрплялъ свое знаніе, силу и мудрость подъ опытнымъ руководствомъ. Лоренца немного вызжала, носщала театры и прогулки, нашила себ платьевъ, но все-таки была очень рада, когда мужъ объявилъ ей въ 1776 г., что имъ предстоитъ отправиться въ Лондонъ. Предъ Лоренвой уже рисовалась жизнь, полная превратностей, приключеній, величія и паденія, о какой она мечтала въ тотъ далекій день карнавала.

6

Они

пріхали въ Лондонъ яснымъ іюльскимъ днемъ. Солнце достаточно грло, и улицы были, пожалуй, оживление, нежели въ Рим, такъ что не будь небо такъ бддно, будто хорошо вымытый голубой ситецъ, и толпа не такъ молчалива, можно было бы подумать, что они не покидали благословенной Италіи. Лондонскій народъ иногда и шумлъ, но это не былъ веселый гулъ южной площади, а брань и плачъ и выкрики закоптлыхъ оборванцевъ, голодныхъ дтей въ слишкомъ длинныхъ сюртукахъ и поломанныхъ шляпахъ, да накрашенныхъ женщинъ, тснившихся у самыхъ стнокъ и одтыхъ такъ, будто каждая часть ихъ туалета была выужена мусорщикомъ изъ герцогскихъ помойныхъ ямъ, гд она пролежала съ полгода. Он держались робко и молча, только временами пронзительно переругиваясь между собою, или съ проходившими мастеровыми. Впрочемъ, дальше отъ старыхъ кварталовъ улицы длались шире; небольшіе домики, обвитые хмлемъ, съ широкими низкими окнами имли, несмотря на то, что были крашены въ темную краску или построены изъ некрашеннаго кирпича, довольно уютный и привтливый видъ, Около многихъ изъ нихъ были насажены кусты бузины и разбиты огороды съ цвтами и хозяйственными травами, на окнахъ висли клтки съ канарскими птичками и внутри почти въ каждой комнат былъ виденъ большой, занимавшій чуть не четверть всего пространства, очагъ съ котелкомъ.

Въ одномъ изъ такихъ домовъ на Whircombstreet’ и поселился Каліостро, снявъ верхній этажъ у миссъ Жульеты.

Каліостро минуло тридцать три года. Онъ придавалъ большое значеніе этому обстоятельству, думая, что это — время его выступленія на историческую арену, и считая жизнь до этого года литнь за подготовку, да и то, можетъ-быть, недостаточную, къ этому шагу. Въ Лондон онъ былъ посвященъ въ масонской лож «Надежда». Это не была аристократическая ложа, но скромное содружество, состоявшее, главнымъ образомъ, изъ жившихъ въ Англіи французовъ. Каліостро выбралъ именно эту ложу, не имя достаточныхъ связей въ Лондон и, можетъ-быть, желая боле замтнымъ образомъ проходить первыя ступени, будучи единственнымъ титудованнымъ лицомъ въ этомъ обществ. Кром того, онъ не могъ не видть, что въ смысл практическихъ знаній и способностей къ изученію природныхъ тайнъ и магіи онъ превосходитъ многихъ, кто стоялъ выше его въ лож «Надежда». Дома онъ продолжалъ занятія химіей и математикой, длая опыты надъ увеличиваніемъ алмазовъи стараясь проникнуть въ систему азартныхъ игръ. Кром того, онъ изслдовалъ высшую гигіену, которая давала бы возможность организму періодически возстановляться и противодйствовать вліянію времени, для чего каждый мсяцъ два дня онъ налагалъ на себя строгій постъ и строгое уединеніе, даже не прибгалъ къ любимому имъ кофею и обществу Лоренцы. Дйствительно, графъ былъ очень моложавъ и въ свои тридцать три года каэался двадцатидвухлтнимъ юношей, хотя и страдалъ при вевысокомъ рост нкоторою тучностью.

Лоренцу послдніе опыты мужа интересовали больше всего, и, хотя она была на десять лтъ моложе Каліостро, она часто просила его посл ежемсячнаго двухдневнаго затворничества передать и ей часть живительной силы.

Графъ, улыбаясь, сжималъ ей голову обими руками, потомъ проводилъ ладонями по ея лицу, ше, плечамъ и груди, увряя, что ей еще рано прибгать къ чудеснымъ средствамъ. Лоренца чувствовала нкоторую теплоту и словно уколы въ крови отъ прикосновеній мужа, но для врности блилась, притиралась и румянилась напропалую. Впрочемъ, маленькая, съ занятной мордочкой, веселыми ужимками, она и теперь похожа была на двочку.

Лоренца была не совсмъ довольна жизнью въ Лондон, она совсмъ не такъ себ ее представляла въ своихъ мечтахъ. Согдаситесь сами, довольно скучно живой молодой женщин сидть цлыми днями въ маленькомъ домик и, надвши наряды, смотрть на капустныя гряды, межъ тмъ какъ мужъ все-время проводитъ въ дабораторіи или ходитъ по масонскимъ собраніямъ, оставляя ее безъ вниманія. Длу помогла миссъ Жульета, хозяйка дома. Видя, что прізжіе достаточно богаты, и что Ло-ренца скучаетъ и, можетъ-быть, желая пристроить своихъ знакомыхъ, она предложила Каліостро взять себ секретаряи компаньонку супруг. У миссъ Жульеты какъ-разъ была въ виду подходящая пара г-жа Блевари и синьоръ Вителлини. Первая была разорившейся португалкой, второй — проигравшимся любителемъ химіи.

— Какъ разъ для васъ! — ораторствовала миссъ Жульета. — Мистриссъ Блевари знаетъ Лондонъ, какъ свои пять пальцевъ, и видла лучшіе дни; это настоящая лэди! Она васъ не унизитъ своимъ обществомъ. Мистеръ Вителлини честнйшій малый; онъ бденъ, это правда, но со всякимъ можетъ случиться несчастье. Онъ хорошо пишетъ и, какъ и графъ, интересуется химіей. Онъ будетъ вамъ полезенъ, увряю васъ. Это доброе дло, поврьте. Къ тому же они ваши соотечественники.

Добрая миссъ Жульета и португалку причислила къ дочерямъ Италіи. Хозяйка совершенно напрасно тратила свое краснорчіе, потому что графъ и графиня ровно ничего не имли противъ ея протеже, и на слдующее утро Лоренца, выйдя въ залу, увидла сидвшими у дверей дв странныя фигуры. Графиня всплеснула руками и, воскликнувъ: — вотъ такъ уроды! — не отвчая на низкіе поклоны, бросилась за мужемъ.

Знавшая лучшіе дни, мистрисъ Блевари оказалась маленькимъ, толстымъ существомъ съ усами, какъ у жандарма, чернымъ какъ нечищенный сапогъ, одтымъ въ красную робу, зеленую шляпу и лиловые чулки. Ея толстыя кривыя ноги висли, не доходя до полу; отъ пудры, которая обильно осыпалась на ея выступающую грудь и почти такъ же выдающуюся спину, лицо ея казалось еще черне и усы задорне, пальцы были въ кольцахъ съ крупными цвтньши стеклами. Около нея еле сидла задыхающаяся толстая моська, высуня языкъ, раскорячивъ ноги и все время чихая. По другую сторону двери осторожно, согнувшнсь въ три раза, сидлъ старикъ въ зеленыхъ очкахъ и съ зеленымъ козырькомъ надъ глазами. Онъ нюхалъ табакъ и тоже поминутно чихалъ, стараясь длать это не въ разъ съ моськой.

Лоренца, введя Каліостро, снова всплеснула руками и сла на диванъ отъ смха. Уроды встали и низко поклонились. Графиня, преодолвъ. смхъ, подбжала къ мистриссъ Блевари и быстро заговорила:

— Никогда не снимайте этого платья, дорогая синьора, никогда. Мы такъ будемъ здить по городу, и ваша душка мосенька съ нами! Какъ ее зовутъ? Психея? Прекрасно! Мн будетъ казаться, что всегда карнавалъ! Иногда и синьоръ Вителлини будетъ насъ сопровождать (тутъ любитель химіи и Психея разомъ чихнули). Мы весь Лондонъ сведемъ съ ума!

И она стала крутить португалку. Моська не двигалась вслдъ за ними, только чихала всякій разь, когда он кружились около нея. На слдующее утро Вителлини перевезъ свой чемоданъ, а Блевари свой сакъ, гд была испанская шаль, кастаньеты, дв бутылки хереса, молитвенникъ и три рубашки, и семейство графа увеличилось двумя персонами, не считая Психеи.

7

У Вителлини было много свободнаго времени, которое онъ проводилъ обыкновенно въ кабачк «Трехъ китовъ», гд былъ давнишнимъ завсегдатаемъ и имлъ много друзей. Увидвъ, что «любитель химіи» не слишкомъ полезвнъ при опытахъ, Каліостро пользовался имъ для посылокъ, но и на это дло «честнйшій малый» оказался мало пригоденъ, такъ какъ постоянно пропадалъ и возвращался домой ночью съ помутившеюся памятыо и преувеличеннымъ сознаніемъ собственнаго достоинства.

Желая помочь своимъ собутыльникамъ вь случавшихся иногда денежныхъ затрудненіяхъ, онъ имъ посовтовалъ обратиться къ графу Каліостро, говоря, что тотъ человкъ богатый, добрый и притомъ «философъ», слдователыю не будетъ очень разбираться, правду ли говорятъ просители. Между другими былъ косоглазый мистеръ Скоттъ и нкая Мэри Фрсй, которымъ Вителлини долго не говорилъ о граф Каліостро. Наконецъ, у нихъ дошло дло до того, что прямо хоть ползай въ петлю.

Тогда Вителлини открылъ и этимъ своимъ пріятелямъ о доброт своего патрона.