Чудесное приключение мистера Корпусти
Шрифт:
– Прости, дорогой, - почти прорыдала его кроткая жена.
– Я просто удивилась на какую-то долю секунды. Как глупо с моей стороны!
– Я же сказал, что могу подняться в воздух, - ворчал Корпусти, - и поднимался, пока ты не посеяла во мне…
– Да… вы действительно… поднялись, - изумленно признал Кларенс.
– Это было совсем не трудно, - заявил Корпусти, к которому вернулось привычное самодовольство.
– Всего лишь сила воли. Вы тоже смогли бы.
Миссис Корпусти решила даже не пытаться, а Кларенс признался мне, что, к своему стыду, попробовал. Безрезультатно, конечно же. Он ни секунды
Вскоре мой брат откланялся, а вечером того же дня я впервые услышал об этой истории.
Естественно, сначала я списал все на жару, но в конце концов не выдержал и в присутствии Кларенса позвонил Корпусти.
– Да, - ответила миссис Корпусти с горделивой скромностью новоявленной верховной жрицы, допущенной к таинствам, - это чистая правда. Он сумел повторить это, на сей раз лежа. Лег на кровать, чтобы не расшибиться. Но кровать-то теперь…
Корпусти не дал ей договорить. По голосу было слышно, что он доволен и горд собой как никогда.
– А, это вы? Значит, Кларенс сообщил вам о моем маленьком открытии? Странно, мне раньше никогда и в голову не приходило проверить, на что я способен. Приходите завтра утром, я вам покажу. На службу не пойду, побуду денек-другой дома, нужно поэкспериментировать. Никому больше не рассказывайте. Пусть все остается в секрете, пока я сам все не исследую. Думаю, тут и финансовые возможности имеются…
Неожиданно Корпусти повесил трубку. Он уже вел себя как феодальный князек, прекращающий аудиенцию с двумя недостойными внимания вассалами.
Следующим утром нас встретила в холле миссис Корпусти, уже вполне освоившаяся с ролью верховной жрицы.
– Мистер Корпусти в кабинете, - сообщила она с благоговением. Она разве что не называла мужа «Учитель».
– Он медитирует и собирается с силами. Для него это такая нагрузка!
Под влиянием наших разговоров и свойственного личности Корпусти магнетизма к тому моменту, когда мы собрались в саду, я уже почти поверил в невероятное и видел, что у Кларенса, которому еще раньше был продемонстрирован чудесный опыт, вообще нет ни тени сомнения.
Через пять минут я оказался совершенно сбит с толку. Потому что мистер Корпусти, зажмурив глаза и всем своим видом выражая сильнейшее напряжение, и правда приподнялся сантиметров на тридцать и, как огромный воздушный шар, медленно полетел по саду. Вероятно, сначала ему приходилось непросто, но казалось, по мере того как росла наша вера в него, полет дается ему все легче и легче. И никакого обмана: мы проводили тростью и вокруг Корпусти, и под ним - он совершенно не касался земли. Мы оба окончательно убедились в его возможностях, а миссис Корпусти никогда в них и не сомневалась. Законы притяжения, по-видимому, отошли в прошлое. Если вера способна поднять в воздух Корпусти, то сдвинуть с места хоть все Альпы целиком - пара пустяков.
– Чудесно! Чудесно!
– восторгались мы.
– А можете ли вы управлять своим полетом?
– Да, - ответил мистер Корпусти, не открывая глаз, - нужно только захотеть. Смотрите! Сейчас поверну налево.
Он повернул, врезался в ограду и отскочил от нее, как футбольный мяч. Нимало не смутившись, Корпусти повернул направо и двинулся вдоль клумбы дельфиниумов, круша их на своем пути.
– Поднимись повыше, дорогой!
– крикнула миссис Корпусти с несокрушимой верой в способности своего божества.
– Ты ломаешь цветы.
Она говорила так, как будто речь шла о простой просьбе не ходить по траве, а не о том, чтобы взмыть в воздух метра на полтора, не меньше.
Мистер Корпусти поднялся выше. И вдруг заорал:
– Скорее! Ловите меня! Сейчас упаду!
Мы ринулись к нему, и, слава богу, у меня хватило ума особенно не спешить, так что ловить пришлось в основном Кларенсу. А поймать Корпусти - дело не из легких.
– Ох, тяжело, - пропыхтел Корпусти, когда мы извлекли Кларенса из клумбы.
Кларенс, понятное дело, был с ним согласен.
– Вам надо еще потренироваться, - сказал я взволнованно.
– Да, только вот загвоздка: я пока вынужден закрывать глаза, чтобы сосредоточиться, и поэтому не вижу, куда лечу. А я не хочу ненароком залететь в сад к Маллинсам и выдать свой секрет раньше времени.
Мы решили проблему с помощью веревки, закрепив один конец на Корпусти, а другой на дереве, сами же уселись внизу и с пылом принялись обсуждать все случившееся, пока Корпусти, подобно привязному аэростату, то и дело взмывал в воздух, совершая небольшие тренировочные полеты. Миссис Корпусти, которая теперь воспринимала необыкновенное достижение мужа как нечто само собой разумеющееся, спокойно продолжала вязать и только иногда вставляла:
– Не задень герань, дорогой! Не залетай слишком высоко, Генри! Соседи увидят!
К обеду Корпусти научился довольно прилично летать, не закрывая глаз. Для этого, как он нам потом объяснил, необходимо сосредоточиться на самой идее полета и двигать руками, как будто плаваешь. Приземления его, однако, оставляли желать лучшего. Очень скоро сад выглядел так, как будто пара эскадрилий британских ВВС совершила здесь вынужденную посадку.
Мы с Кларенсом остались на обед и за бутылкой шампанского, откупоренного в честь великого события, учредили, пока неофициально, компанию по эксплуатации Корпусти. Кларенс выдвигал всевозможные предложения: от продажи нашего подопечного Министерству обороны до его участия в цирковом турне, но в результате пришел к выводу, что единственно разумный вид деятельности - это публичные выступления. Но прежде надо найти авторитетного свидетеля, который бы выступил гарантом достоверности.
– Да, - согласился Корпусти, - и лучше бы какого-нибудь завзятого скептика. Таких, которые верят во все подряд, нам не нужно.
И он играючи, приподнялся сантиметров на десять над сиденьем стула, но мы попросили его больше так не делать: в одиннадцать утра - ладно, но после праздничного обеда уже чересчур.
Посовещавшись, мы остановились на кандидатуре сэра Джеймса Блейкера, который был хорошо известен своим неверием в то, что нельзя потрогать, увидеть или услышать, да и почти во все, что можно. Если бы нам удалось привлечь его на нашу сторону, то убедить остальных - дело плевое.