Чудесный переплет. Часть 1
Шрифт:
— Ну, давай, гуляй, оправься, только далеко не уходи, — наказала я Баксику и спустилась на перрон.
Пёс рванул к ближайшим кустам и затих на целую минуту.
— Р–р–р-рота, подъё–о–о-ом!!! — раздался откуда–то слева слегка знакомый пьяный бас.
Я невольно вздрогнула и внутренне напряглась, мгновенно вспомнив раскрытую акулью пасть.
Баксик громко и зло зарычал откуда–то из кустов.
— Баксик, фу! Тихо! Иди ко мне, — я озабоченно вглядывалась в темноту слева, туда, откуда раздался голос, словно страшилась обнаружить там акулу.
На лавочке под деревьями расположился на
Раздался треск кустов, и на перрон выскочил Баксик. Он притормозил, внимательно посмотрел на меня своими умными бусинками–глазками, повернулся в сторону пьяного, грозно зарычал, как будто предупреждая его о чём–то, потом быстро подбежал ко мне и сел рядышком, прижавшись тельцем к моим ногам, тёплый такой, мягкий, мур–р–р. А всё же ночь холодная. Я поёжилась и взглянула на вокзальные часы — стрелки показывали три с копейками. После этого кошмарного сна я чувствовала себя абсолютно разбитой. Что же, попробую снова заснуть. Мне нужно отдохнуть, очень нужно.
— Баксик, домой! — И я шагнула в тамбур вагона, стараясь сосредоточиться на каких–нибудь приятных воспоминаниях, которые помогли бы мне расслабиться и забыться до самого утра.
Мой новый сыночек засеменил рядышком.
Совестливый, однако
Я проснулась от сильного толчка вагона и открыла глаза. Солнечный свет заливал купе, согревая душу одним только своим присутствием. Ур–р–ра!!! Солнышко!!! Интересно, сколько сейчас времени? Чувствовала я себя великолепно, а это означало, что проспала довольно долго. И всё же так хотелось ещё чуть–чуть поваляться, понежиться в нагретой телом кровати… стоп… какая кровать? Это же поезд!
Я приподнялась на постели, руками отгораживаясь от набросившегося на меня с радостным гавом щенка, и уселась, скрестив ноги по–турецки. Ребята давно встали, но вели себя тихо, стараясь меня не потревожить и дать отоспаться как следует. Иван склонился над столом, читая книгу. Матвей сидел рядом с ним и, как мне показалось, силился что–то вспомнить. Он выглядел помятым, несчастным и каким–то подавленным, по всей видимости, вчерашний перебор со спиртным давал о себе знать. Жалко его.
— Доброе утро, Спящая красавица! — первым поприветствовал меня Иван, закрывая и откладывая в сторону книгу.
— Всем доброе утро! Матвей, ты в порядке? Аспирин дать? — улыбнулась я, заглядывая в измученные глаза мужчины.
Матвей вздрогнул, смущённо отвёл взгляд в сторону, не проронив ни звука, и заметно занервничал. Создавалось впечатление, что бедолагу что–то гложет, он хочет меня о чём–то спросить, но почему–то не решается. Меня это несколько обеспокоило.
— Матвей, что случилось?
Иван бросал любопытно–ехидные взгляды то на меня, то на друга. Кошмар какой–то, что произошло, пока я спала?
Иван толкнул друга локтем в бок.
— Да скажи ты, скажи, чего молчишь–то? — хихикнул он.
Матвей дал ему локтем сдачи, густо покраснел и замямлил:
— Алён… это… ну–у–у… — Собравшись с духом, он выдохнул, потом набрал в лёгкие побольше воздуха, как будто намеревался нырнуть в Марианскую впадину, и выпалил на одном дыхании: — Алён скажи только честно я себя вчера вечером прилично вёл а то я как выпью так сразу становлюсь… такой… э–э–э… ну–у–у… такой… с женщинами… — В конце Матвей резко сбавил обороты и забемекал, глядя куда–то за окошко.
Нет, для Марианской впадины дыхалка явно слабовата.
— Любвеобильный, — с хитрой улыбкой я закончила фразу за него.
Матвей бросил на меня испуганный взгляд, снова покраснел, опустил глаза и прикрыл лицо руками: всё говорило за то, что я подтвердила его самые страшные опасения. Вот странный, можно подумать, это слово не вытекало логически из предшествующего контекста. Я с любопытством рассматривала Матвея, сложившаяся ситуация меня смешила.
— Так и думал… я к тебе спьяну приставал, — удручённый голос прозвучал настолько тихо и нечленораздельно, что я сразу и не поняла, кто был его хозяином.
Иван с нескрываемым интересом следил за развитием интриги, едва сдерживая смех, готовый прорваться в любое мгновение.
— Мот, перестань позориться, давайте лучше завтракать, — подавив смех, сказал он и потянулся к сумке с продуктами, лежавшей под столом.
Доселе внимательно следивший за мной и Матвеем Баксик быстро вскочил, прыгнул к той же сумке и засунул в неё морду.
«Детский сад какой–то, ну честное слово!» — вздохнула я про себя и посмотрела на Матвея долгим, изучающим взглядом. Мудрая женщина постоянно контролирует ситуацию, чувствует, с какой стороны дует ветер. Она всегда готова грамотно, аккуратно и совершенно незаметно для окружающих — по крайней мере, мужчин — при необходимости изменить направление его движения, не причинив при этом никому вреда. Эти действия не только обеспечивают её собственную безопасность, но и страхуют других от совершения глупых ошибок, за которые им потом придётся как минимум краснеть.
Усмехнувшись про себя, я взяла с пристенной полки дамскую сумочку, порылась в ней немного и извлекла маленькое карманное зеркальце, потом легонько потрясла Матвея за плечо — это уже начинает входить в привычку, — дождалась, пока он посмотрит на меня, и протянула ему зеркальце:
— Посмотри на себя, пожалуйста, что ты видишь?
Ничего не понимая, но определённо ожидая чего–то нехорошего, мужчина поднёс зеркальце к лицу и стал внимательно рассматривать своё отражение. Вскоре его лицо приняло осмысленное выражение, и, тяжело вздохнув, он ответил:
— Я вижу подлеца и грязную скотину.
— Ш–ш–ш… с нами дамы и дети, — улыбнулась я. — Не кого, а что ты видишь? — не унималась я.
— Ну и что ещё я должен там увидеть? — недоуменно произнёс он.
— Фингал под левым глазом видишь? — серьёзным голосом спросила я, и лишь яркий, искрящийся блеск в моих смеющихся глазах выдавал какой–то подвох.
Иван на пару с Баксиком рылся в сумке с продуктами, всё внимательнее прислушиваясь к нашему разговору.
Матвей вновь поднёс зеркальце к лицу, пристально и под разными углами рассмотрел левый глаз, потом плюнул на указательный палец и потёр нижнее веко: — Нет… я ничего не замечаю… там ничего нет…