Чудесный переплет. Часть 1
Шрифт:
— А что такое? — полюбопытствовала я, понюхала свой чай и осторожно отхлебнула глоток. — М-да, какой–то он не такой.
— Не то слово «не такой», — продолжал кривиться Иван. — По–моему, она вместо чайной заварки веник заварила или пару червяков для восполнения белкового дефицита в него подкинула.
Что–то мне всё меньше и меньше хотелось пить этот чай.
— Как сказал бы мой любимый Карлсон, это не чай, а «отрава лисий яд», — улыбнулась я, решительным жестом отодвигая свой стакан.
— Может, она в него плюнула, чтобы отомстить за вчерашнее? — Претендуя на серьёзность, Матвей
Мы снова начали смеяться. Любопытно, какими порой несерьёзными бывают достаточно серьёзные люди. Теперь я понимаю значение поговорки: «Покажи пальчик — и рассмеётся». Всю дорогу мы хохотали по поводу и без повода, веселились просто потому, что нам было морально тепло, хорошо и… весело; отдыхали душой и набирались положительных эмоций, заряжая наши подсевшие за рабочий год внутренние аккумуляторы.
— Всё, хватит прикалываться, — немного успокоившись от смеха, сказала я. — Честно говоря, после всего сказанного у меня напрочь отбило охоту пить этот чай. Матвей, — обратилась я к мужчине и извиняющимся голосом попросила: — Вылей, пожалуйста, эти помои в туалет и принеси обычного кипятка. У меня есть хороший чай в пакетиках. Он точно нигде не валялся, и никто на него не плевал, зуб даю.
Матвей послушно исчез за дверью купе, и вскоре мы уже наслаждались ароматным цветочным чаем, заваренным из пакетиков. Пили молча… придраться было не к чему…
Пора прощаться?
Я запихнула вещи в чемодан и огляделась по сторонам: ничего не забыла? Да вроде нет. Ребята также закончили сборы, оставив напоследок лишь самое необходимое: туалетные принадлежности на пристенных полочках, уличную одежду на вешалках да кое–что из еды и питья на столике. Им тоже скоро выходить, Астрахань — через пару часов после моей станции.
Мы сидели друг напротив друга. Матвей задумчиво теребил в руках полотенце, Иван рассматривал ногти, бурча под нос какую–то грустную мелодию, а я, ничего не видящими от охватившего меня уныния глазами, смотрела на пробегавшие за окошком дома и деревья. Повисло какое–то напряжённое безмолвие. Мы столько всего ещё не обсудили, но продолжать разговор не могли… Каждый думал о чём–то своём, и это «своё» однозначно было безрадостным. Даже щенок притих, лежал одиноко на коврике и время от времени шумно вздыхал, поглядывая то на меня, то на ребят.
Ну, вот и всё, конец нашего совместного путешествия и конец нашей шумной и весёлой компании. Как же грустно… На глаза наворачивались слёзы, я из последних сил сдерживалась, чтобы не расплакаться. Эх, ну почему так всегда получается: не успеет в твоей тусклой жизни появиться яркая звёздочка, как ей пора гаснуть… Почему всё хорошее быстро заканчивается, а плохое как прицепится, так и тащится за тобой, и тащится, и сколько бы ты от него ни отбрыкивалась — ничего не получается, приходится терпеливо ждать, пока оно само со временем не отвалится, изрядно потрепав твои нервы…
Я нагнулась, с трудом оторвала щенка от пола, усадила к себе на колени и прижала к груди, задумчиво и с горечью глядя в его глаза, внимательно меня рассматривающие. «Баксик, я не хочу их терять, понимаешь, не хочу! Они мне как родные стали, как часть семьи или меня самой», — мысленно прошептала я псу. Баксик жалобно заскулил, не отрывая своих умных глаз от несчастных моих. «Но я ничего не могу поделать, мальчикам — налево, девочкам — направо, такова жизнь», — продолжала я свой немой монолог. Щенок тявкнул и лизнул меня в нос. Я с нежностью улыбнулась. Какие же всё–таки замечательные создания — собаки: они не умеют врать и всегда искренни, понимают настроение и как могут поддерживают, любят, не требуя ничего взамен… а ещё они мягкие и пушистые.
Поезд тормозил, прибывая к перрону вокзала. Вот уже видны первые встречающие, с волнением высматривающие через окошки купе своих; а вон — возбуждённые новенькие с чемоданами, пришедшие на смену тем, кто выходит… Может, и моё место кто–нибудь займёт…
— Станция энская, стоянка десять минут, — где–то вдалеке раздался монотонный голос проводницы.
У меня внутри всё оборвалось. Вот и конец. Не знаю почему, но я до самого конца на что–то надеялась, мне казалось, вот–вот что–то произойдёт, случится какое–нибудь чудо, и мы не расстанемся… Но чудес не бывает, и вот, сгибаясь под тяжестью крепко прижатого к груди притихшего Баксика, я иду к выходу, сопровождаемая потухшими ребятами, нагруженными моими вещами. Быстрее бы, а то расплачусь.
— Спасибо и до свиданья, — срывающимся от давящих слёз голосом прошептала я стоящей у вагона проводнице и поспешила отвернуться, быстро отходя в сторону от вагона.
Я изо всех сил старалась взять себя в руки: не хочу, чтобы ребята запомнили меня такой — слабой и плаксивой. И потом, мы же не навсегда расстаёмся — все живём в Москве, телефонами и адресами электронной почты обменялись, так что встретимся, обязательно встретимся! Не унывать!
Остановившись, я с улыбкой на губах повернулась к ребятам… только вот грустные глаза никак не смогла заставить улыбнуться.
— Не умею прощаться, да и не хочу. Спасибо за тёплую компанию, мне с вами было очень хорошо, действительно хорошо, — я едва удерживала голос от дрожания. — Ну что же, отличного вам отдыха и ни чешуи, ни хвоста! Звоните, пишите — и до скорой встречи в Москве! — с трудом закончила я и глубоко вздохнула.
Казалось, мужчины испытывали абсолютно те же эмоции, что и я, только скрывали их более успешно. Что поделать, я — женщина, а они — мужчины, и этим всё сказано…
— Алён, ты… это… давай, не пропадай, и вообще — береги себя, — ласковый и сердечный тон Матвея словно острым ножом прошёлся по сердцу.
Нет, ну только не это, иначе я точно не сдержусь и разревусь.
Матвей приблизился и осторожно обнял нас с Баксиком, на секунду крепко прижав к себе, потом взял меня за плечи и с наигранной угрозой в голосе сказал:
— Даже и не думай, ты от меня так просто не отделаешься.
Улыбаясь, он вернулся на своё место, предоставив плацдарм для прощания Ивану.
— Пока, Алён, звони, не забывай, — Иван нагнулся и чмокнул меня в щёку, в то время как щенок пытался его лизнуть. — Как доберёшься до базы — звони, чтобы мы не волновались, да и потом не забывай делиться впечатлениями от рыбалки, хорошо?