Чудесный сад
Шрифт:
— Кто ты? — спросил падишах.
— Я твой садовник, повелитель.
— Но мой садовник был дряхлый старик! — удивился падишах.
— Это я и есть, — сказал молодой красавец. — После того, как ты убил попугая, я подумал, что и мне не уберечься от твоего гнева. Тогда, чтобы не терпеть напрасных мук, я решил покончить с жизнью, съев ядовитое яблоко. Сорвал одно, откусил немного, и в тот же миг ко мне вернулась молодость.
Поражённый падишах, точно во сне, приблизился к чудесному дереву, сорвал яблоко и поднёс его ко рту. Невыразимое блаженство разлилось по его телу, и он почувствовал себя снова молодым и сильным, каким был в восемнадцать лет.
Понял он тут, что напрасно погубил верного попугая, зарыдал от горя и раскаяния, но было уже поздно: отнять жизнь правители могут, а вернуть жизнь они не в силах.
Старший брат замолчал. Хан сидел неподвижно, в глубоком раздумье. Потом он знаком приказал говорить среднему брату. И тот сказал:
— Великий хан, хочу и я рассказать тебе подобную историю. Случилась она в то же давнее время, но в другой стране и с другим падишахом. Этот падишах с детства увлекался охотой. Днями и месяцами он носился на горячем скакуне по степи за дикими зверьми и птицами. Был у падишаха любимый беркут, какого не имел ни до него, ни после него ни один охотник.
Раз падишах, погнавшись за сайгой, очутился в безжизненной пустыне. Нещадно жгло солнце, нигде не было воды, падишаха томила жажда. Неожиданно он увидел скалу, из которой тонкой струйкой сочился родничок. Падишах достал золотую чашу, набрал воды и уже хотел напиться, как вдруг беркут бросился на чашу и расплескал всю воду.
Падишах рассердился, прикрикнул на беркута и снова зачерпнул воды. Но опять беркут грудью налетел на чашу и выбил её из рук падишаха. В ярости падишах схватил пустую чашу и ударил ею беркута по голове. Беркут упал мёртвый. А падишах подошёл к роднику — и замер от страха: из расщелины скалы выползала огромная змея. Не вода, а смертельный яд струился по камням! Падишах вскочил в седло и умчался прочь. Но с этого дня он понял, что осмотрительность лучше поспешности, что высокий сан не спасает от роковых ошибок, что добро от зла отличить может мудрый, а не могущественный.
— Довольно! Замолчи! — вскричал хан и, грозно сверкая глазами, поднялся с места. — Вы оба в заговоре со своим братом, вы хотите обелить злодея, чтобы уйти от возмездия и выручить его и себя. По-вашему, выходит, что не он виноват передо мной, а я безрассуден и несправедлив к нему. Но если это так, то зачем же он занёс меч над своим господином?
— Это нам неизвестно, — ответили братья. — Спроси у него самого.
— Введите узника! — крикнул хан страже.
И вот младший из трёх братьев предстал перед ханом и советом визирей.
Испытующе глядя в глаза юноше, хан спросил:
— Скажи без утайки, ибо никакие хитрости не смогут избавить тебя от казни, — с какой целью ты вчера ночью обнажил свой меч у моей постели?
— Чтобы спасти тебя от смерти, хан, — спокойно отвечал юноша.
— Кто же, как не ты, мне угрожал смертью?
— Змея, которая готова была ужалить тебя и которую я разрубил мечом.
— Змея? Что ты выдумываешь! Как же змея могла попасть в мою опочивальню? — в недоумении спросил хан.
— Твои многоопытные визири, хан, на которых ты так полагаешься, лучше меня могут ответить на твой вопрос.
Хан бросился в спальню, а через некоторое время медленной походкой, опустив голову, вернулся в зал судилища. Со слезами на глазах он подошёл к младшему из братьев, обнял его и проговорил взволнованно:
— Прости меня, мой верный друг и спаситель! Теперь я знаю истину. Проси чего хочешь в награду за обиду, — клянусь перед всеми, я ни в чём не откажу тебе и твоим братьям.
И юноша сказал:
— Отпусти нас троих, великий хан, освободи от службы. Позволь нам продолжать своё странствие. Путь наш не кончен, ещё не прочтена и до середины книга жизни, мудрейшая из книг.
Не ждал хан такой просьбы. Он опять вспылил, кровь бросилась ему в лицо, но уже невозможно было нарушить данную клятву.
И братья ушли от хана.
Дочь дровосека
Жил когда-то в дымной землянке старик дровосек со своей девятилетней дочерью. Был он очень беден: выщербленный топор — вот и весь его скарб, хромая кляча да старый осёл — вот и весь его скот. Но мудрые люди говорят: «Счастье богача в его табунах, счастье бедняка — в его детях». И правда, глядя на свою маленькую дочь, дровосек забывал обо всех невзгодах и лишениях.
Звали девочку Айна-кыз. И была она такая пригожая, такая умная и приветливая, что не находилось человека, который не полюбил бы её с первого взгляда. Из дальних юрт прибегали ребятишки поиграть с Айна-кыз, из дальних аулов приезжали старики с ней побеседовать.
В один из дней дровосек навьючил на хромую клячу вязанку дров и стал прощаться с дочерью.
— Милая моя Айна-кыз, — сказал он, — я отправляюсь на базар и вернусь к вечеру. Не скучай без меня. Если мне удастся продать дрова, привезу тебе подарочек.
— Да исполнятся твои желания, отец, — отвечала девочка, — поезжай в добрый час, но, прошу тебя, будь осторожен. Ведь недаром сказано, что базар — проклятое место: там наживаются одни и разоряются другие. Возвращайся поскорей, я буду ждать тебя с обедом.
Дровосек хлестнул хромую клячу и тронулся в путь.
Прибыв на базар, он остановился в стороне и стал поджидать покупателей. Но время текло, а к старику никто не подходил.
В эту пору расхаживал по базару один молодой бай, кичась перед людьми своей чёрной бородкой и шёлковым халатом. Он увидел оборванного старика с дровами и задумал над ним зло подшутить.
— Эй, старик, продаёшь дрова? — спросил бай.
— Продаю, — ответил дровосек.
— Что же ты хочешь за свою вязанку?
— Одну теньгу.
— А продашь ли ты дрова за эту цену вот так, как есть?
Дровосек не понял слов покупателя и, не предвидя для себя ничего дурного, снова отвечал:
— Продам.
— Хорошо, — сказал бай, — вот тебе теньга. Гони за мной клячу.
Когда они очутились во дворе бая, дровосек начал развязывать верёвку, чтобы свалить вязанку подле дома. Но в это время бай грубо толкнул его в грудь и закричал на всю улицу: