Чудища из-за миров[СИ]
Шрифт:
— Тут я не компетентен. Я всего лишь заместитель. Прошу к нашему директору.
Не успев опомниться, Роберт оказался в следующей комнате, из удобного кресла навстречу ему поднялся двухметровый Рогатый Крыс.
— Я так рад, что вы пожелали стать скавеном! — сердечно воскликнул он, подавая Роберту лапу. — Мы очень хорошо платим новообращённым. Достаточно съедать две ложки скавензы в день и… Многие наши сотрудники уже почти скавены. Да что далеко ходить: вы видели моего заместителя, а у секретарши уже вырастает хвост.
Именно этот хвост напуганный студент и отдавил, в панике убегая от кошмарного будущего…
…Рогатый Крыс упал
— Почему никто добровольно не хочет быть скавеном? Почему мы должны гадко обманывать доверчивых людей?
Заместитель утешал его и подавал бумажные платки, секретарша принесла воды и таблетку. Все были так заняты друг другом, что вопрос:
— Разрешите? — прозвучал для них, как гром с ясного неба, и заставил растерянно обернуться.
— Демид? — воскликнул сквозь слёзы Рогатый Крыс.
— Он самый, — добродушно ответил молодой журналист и сотрудник КЧС. — Я пришёл сделать репортаж о КСВ и взять у вас интервью…
"Ах, этот журналист! Всё у него просто и цинично, как в той гадкой статье. Вот смотрю на него, а вспоминается…
Крыс. Большой, симпатичный, аккуратный (тогда я с пылу с жару этого не заметил) крыс прогуливался по моему жилищу, приветливо оскалив зубы. Я подумал, что тесная однокомнатная квартира слишком мала для нас двух, и немедленно дал незваному гостю об этом знать, швырнув в его направлении тапком. К сожалению, не попал, хотел ещё добавить ему вторым тапком, но передумал, и перепуганный грызун с писком смылся.
Я сидел перед телевизором и рассуждал, нормально ли, что крысы рыщут в моей квартире? Ведь не средние же века! Полулежу на раскладном, суперудобном диване перед большим телевизором с плоским экраном, наслаждаясь жратвой из пакета и запивая её пивом из банки, и вдруг какая-то зверюга нарушает моё приятное существование. Удалось нам обмануть смерть, ворваться в космос, через Сеть мы можем общаться со всем миром… А вокруг нас бродят гадкие крысы! Всё идёт к чёрту… а точнее, к крысе. Поражение, однако.
Крыс посещал меня всё чаще. Я привык к его паршивому рыльцу, и мне даже казалось, что я начинаю его любить.
В конце концов, меня редко кто-нибудь здесь посещал. После того, как меня оставила Тина, никого я домой не приглашал. Никого я не приглашал, но никто и не торопился. Мои ближайшие родственники ограничивала свои контакты со мной телефоном, знакомые нехватку времени объясняли работой и нынешней безумной жизнью. Часами я сидел одиноко, "ковыряя" душевные раны. Единственным плюсом такой жизни считал то, что не должен был работать. Я был чудо-ребёнком современной литературы: издал единственную книгу, благодаря которой в течение двух лет мог жить, как король. Или почти… Единственная и лучшая книжка — два года каникул. Но что дальше?
— Что будет дальше? — спросил я у крыса. Посмотрел на меня своими маленькими, красными глазками и ушёл в норку.
Теперь я знал, где вход в неё. Я не собирался с ним воевать и терпел его, как терпят каждого квартиранта.
Хотя крыс ничего не платил за проживание, но и счета мои были в порядке. Не занимал некстати ванну или туалет, не оставлял грязную посуду в мойке, не жаловался на гадкую жизнь. Жил своими делами и порой только заходил в мою квартиру, чтобы немного пообщаться. Кто знает, может быть, я был для него авторитетом? Действительно, ведь опережал его на несколько миллионов лет эволюции, но при этом не относился к нему свысока. Мы взаимоуважали друг друга. Я не бегал за ним с веником,
Крыс со временем становился всё больше. В то время, как содержимое моего бумажника непрерывно уменьшалось, крыс постоянно набирал вес. Когда стал напоминать шарик на четырех лапках с маленьким, розовым носиком и красными глазками, у меня возникло впечатление, что с ним что-то не так.
— Слушай, может быть, ты крыс из-за океана? — спросил я его. — У них избыток веса в моде.
Мой квартирант, услышав эти слова, внимательно на меня посмотрел.
— А может, ты в рамках террористических атак разносишь биологическое оружие? Может у тебя бомба, спрятанная под шубкой? Нет, это меня занесло! Ты выглядишь порядочным крысом. А, между прочим, все крысы разговаривают на одном и том же языке? Возьмем, к примеру, комиксы. На одном языке собака гавкает "гав-гав"! А на другом "вуф-вуф". Значит ли это, что не смогут договориться? — я знал, что крыс внимательно слушает всё, что я говорю. Всегда меня выслушивал и возвращался в свою нору в стене, когда я завершал свой монолог.
— О чём бы ты написал книжку? — спрашивал я крыса. — Кончаются деньги от моей первой публикации. Самое время, чтобы написать что-то новое. Что-то, что позволит мне отдохнуть и следующий год или два. У меня нет ни одного блестящего замысла, который мог бы понравиться издательству.
Крыс слушал меня, но ничего не предлагал.
Он хорошо разбирался в музыке, знал, какая лучше. Когда я пускал ему старые куски "Нирваны" или бессмертных "Секс Пистолс", охотно ко мне приходил. Когда же я подсовывал ему коммерческое "Линкин Парк" или "Оффспринг", убегал в панике. Для грызуна у него был очень хороший вкус. Честно говоря, в этом отношении значительно превосходил Тину, которая не могла отличить ударника от саксофониста.
Иногда я задумывался, как выглядит его светская жизнь. Приходит только ко мне или, может, встречается с какой-то крысиной красоткой в её норке? Я подозревал, что он ходит на какие-то крысиные вечеринки, потому что редко видел его в субботы и воскресенья. Не то, чтобы меня особенно интересовала его жизнь. Зачем мне реалити-шоу с грызуном в главной роли? И всё-таки он был мне симпатичен. Мне казалось, что крыс — не совсем нормальный представитель своего вида. Он смотрел телевизор, слушал мои монологи… конечно, мне могло и казаться, но что-то всё-таки было не так.
Крыс был пунктуален. Знал моё расписание дня и старался в него как-то вписаться. Знал, что обед я ем между тремя и четырьмя пополудни, работая в то же время на компьютере. Всегда появлялся в это время, рассчитывая на то, что ему достанется кусочек.
Сначала я охотно угощал его куском пиццы или другим лакомством. Со временем, однако, я решил, что это может быть опасно. Мой зверёк рос в невероятном темпе. И притом был необычайно наблюдателен и сообразителен. Некоторое время я подумывал, не использовать ли потенциал его интеллекта и не научить ли его, например, приносить тапочки. Я был уверен, что он поймет это значительно быстрее, чем иной гавкающий остолоп. Но я оставил это намерение: крыс был моим другом, не мог я учить его собачьим командам! А он был для меня кем-то большим, чем люди, которые пропали где-то во мраке предыдущих двух лет. Я не мог дрессировать друга, я хотел с ним разговаривать.