Чудная Деревня. 1. Начало. 2. Скользкие вершины. 3. Русалочье озеро

Нурова Татьяна Анатольевна

Когда все сели за стол, Питирим встал и произнес,– нас сегодня всех за одним столом собрала общая беда Змей Горыныч мог уничтожить всех нас. – Но мы победили, хоть и очень дорогой ценой потеряв нашего товарища. – Без него скорее всего итог, этой битвы был бы другим и погибших намного больше. – Он знал, что погибнет если пойдет и не колебался считая свой поступок личным долгом и своим выбором вкладом в наше будущее поколение. – Да пребудет его душа в свете, и еще, – добавил Питирим немного растеряно глядя на всех. – Иван Ваныч оставил завещание и сделал каждому жителю подарок на долгую память о нем.

Поминки были недолгими и печальными, говорить никто не хотел, все еще не осознали потерю и растеряно поглядывали друг на друга. Жители деревеньки все были вымотаны и раздавлены

последними событиями. После трапезы, присутствующие стали чинно по одному выходить из дома отвесив поклон на выходе фотографии Иван Ваныча поставленной на небольшой столик в углу у выхода. Домовой стоял рядом и каждому на выходе тоже с поклоном вручал что-то из вещей Ивана Ваныча, казалось, что все подарки он достает прямо из воздуха. Мы, – это несколько молоденьких ведьм, Питирим и его ученик Алексей, кузнец Михей, Любава и я, – задержались на уборку стола и посуды. Я сначала помогала убрать посуду со стола, и затем встала мыть ее, а Любава тоже встав рядом принимала ее и протирала. Кто-то расставлял по местам уже чистую посуду, ведьмы быстро убрали столы в комнатах. Помыли везде полы, а мужчины унесли лишнюю мебель и расставили что осталось по местам. Ведьмы вышли перед нами, а когда и мы с Любавой поклонились и стали выходить Домовой вручил Любаве очень красивую вазу для цветов.

Любава заплакала, – надо же он знал, что она мне нравиться и не забыл об этом,– растрогалась она прижимая вазу к груди.

А мне Домовой поклонился и произнес,– Иван Ваныч, оставил тебе Елена много книг.

Я растерялась и не знала, что сказать, весь вечер я старалась просто не расплакаться, а подарок мне он уже сделал. Книги – это хорошо, но как я их потащу сейчас и вообще мне казалось это совсем не важным и не нужным.

А Домовой вдруг улыбнулся мне и сказал, -я попросил мужчин, идущих в вашу сторону отнести по связке книг к твоему дому. – Так что тебе их тащить не продеться и не переживай он давно хотел тебе их отдать, да все как-то не решался и это сейчас к месту. – А, вот это Иван Ваныч попросил передать лично тебе, – и протянул мне небольшой объемный пакет плотно замотанный бумагой и запечатанный сургучом.

Я поклонилась Домовому, вытерев слезы, все-таки не удержалась и расплакалась, вышла из дому.

Питирим ждал нас с Любавой у крыльца,– все забрали? – Возвращаться сюда уже нельзя,– пояснил он мне,– у нас так принято, если хозяин умер, то дом после поминок закрывают и до следующего владельца входить в него нельзя. – Почему так я не знаю,– отмахнулся он от меня,– и кто будет следующим хозяином тоже не знаю. – У колдунов свои секреты, я же только буду следить за исполнением его завещания.

Он проводил нас до дома и уже у калитки сказал,– завтра к обеду к вам зайду, – поговорить нам с тобой нужно.

У калитки обернутые в бумагу и старые газеты лежали кипы книг. Питирим помог нам перетаскать их в дом и быстро ушел к себе домой.

– Вот и до рассвета недолго, – сказала Любава,– ложимся отдыхать, слишком тяжело нам пришлось за эти сутки. – Завтра уже посмотришь, что тебе оставил Иван Ваныч.

Несмотря на то, что спала я недолго проснулась ну почти рано в девять утра, и тут же услышала шум внизу, Любава тоже уже была на ногах. Быстро оделась и схватив пакет спустилась к Любаве, она как раз искала место для вазы, и все ей было не хорошо.

– Не терпится посмотреть, – спросила она рассеяно, пристраивая вазу у окна и окидывая ее придирчивым взглядом.

– Ага,– я быстро распечатала увесистый пакет и вытащила сначала плотный конверт с документами, а затем серебряную очень изящную небольшую шкатулку и письмо обычного размера. На конверте почерком Ивана Ваныча было написано коротко, – Елене. Я так заволновалась почему-то и сразу взяв конверт в руки присела на стул не решаясь его распечатать.

Любава присела рядом, и сказала, – не томи, открывай и читай.

Я распечатала письмо и вытащила лист бумаги на котором аккуратным почерком Иван Ваныча было написано.

"– Елена я хотел все это вручить тебе сам, но вот как получилось. Я привязался к тебе как к

дочери, и сам от себя не ожидал таких чувств. И поэтому хочу, чтоб подарки от меня ты приняла, они все от чистого сердца. Я оставляю тебе счет в банке он оформлен на твое имя давно. Это тебе на взрослую жизнь подспорье. Еще оставляю тебе квартиру в Москве, тоже на тебя переоформил, когда делал паспорт, своя недвижимость в столице тебе пригодится всегда. В документы вложен счет с которого оплачивается квартира, там надолго еще хватит, сам уже давно ей не пользуюсь, – но продавать не хотел. Ты еще только собираешься в большой мир, тебе пригодиться. Хочу, чтобы у тебя было что-то свое при вступлении во взрослую жизнь. Ювелирный набор заказывал специально для тебя, хотел подарить его тебе лично на совершеннолетие. Хотел, чтобы этот набор, стал твоей семейной реликвией. Набор заговорен, но ты не бойся, это только для тебя на здоровье и удачу. И книги оставляю тебе, они пригодятся для работы. Жаль, что я так и не решился сам тебе сказать об этом. Думал мое сердце зачерствело много чего на мне накопилось за очень долгие годы. Считал слабостью сказать тебе, что-то хорошее и не только тебе конечно, а теперь уже ничего не исправишь. Любава пусть не сердиться на эти подарки, знаю, что ей это не понравиться. Я хотел все это подарить постепенно, и предварительно поговорив с ней, а вот получилось так немного несуразно. И береги ее Елена, она тебе самая родная. Иван Ваныч."

Мы сидели с Любавой молча никакими словами невозможно выразить наши чувства сейчас. Любава открыла шкатулку и ахнула увидев содержимое. Серебряный набор,– длинные серьги, широкий браслет на руку. Подвеска на цепочке, и перстень – необычный на всю длину указательного пальца. Все украшения выполнены в едином очень оригинальном стиле. Ажурное серебро в середине крупный изумруд и россыпь крохотных бриллиантов вокруг.

– Набор сказочный и нереально дорогой,– прошептала Любава,– как и все его подарки и как я на него сердится то буду, он ведь давно тебе все приготовил и скрывал, стеснялся.

А я, – я просто заплакала. Таких подарков я не ожидала, и было мне очень приятно и жаль от того что он сам не может их вручить, и я бы их все с удовольствием обменяла на его жизнь, и так больно, что он никогда не говорил, что я ему дорога, скрывал это. А ведь, когда он дал мне свое отчество я уже знала, что он относится ко мне как к родной, но как-то выразить свои чувства не могла, мы все так приучены. Колдун и знахарка стали моей родной семьей.

Любава дала мне выплакаться, потом утерла мне слезы и сказала,– он всегда будет с тобой, сколько ты его будешь помнить, столько он и будет жить еще. – А, теперь умывайся, приводи себя в порядок,– и добавила, – доченька моя.

Когда пришел Питирим, я заканчивала таскать наверх и разбирать книги, отданные мне Иван Ванычем. Много книг оказалось по медицине, ботанике, физике, почти все альбомы с репродукциями картин, и несколько рукописных книг по ведовству и целительству. Когда я спустилась вниз Любава как раз наливала чай Питириму.

– Добрый день, – обратилась я к нему.

– Добрый, – добрый,– отозвался Питирим разглядывая меня с каким-то непонятным интересом,– ну что рассказывай Елена как так получилось, что твой морок не только двигался, а еще и говорил. – Я думал, что это невозможно, во всяком случае я столько просмотрел старых книг и нигде нет такого не нашел что бы морок разговаривал осмысленно, а я сам своими ушами слышал, как ты разговариваешь со Змеем.