Чудо?..
Шрифт:
Увидев ее однажды, вдруг понял - она. Словно взрыв вселенной, будто удар в солнечное сплетение, резкий, неожиданный, заставший врасплох. Еще вчера она проходила мимо, и прошлые годы тоже ходила рядом, а он даже не смотрел в ее сторону. И обратил на нее внимание почему-то именно тогда, в тот день.
Тридцать первое декабря.
Что в ней было тогда особенного? Наспех повязанный шарфик, подаренный бабушкой? Впервые тронутые помадой губы? Снежинки на пепельно-светлых волосах, выбившихся из-под шапки? Замерзшие руки,
И он, совсем рядом, в шаге от нее, стоит вместе с ней на остановке и ждет автобус.
Всего один взгляд в его сторону, всего одна улыбка, движение... И они больше не расставались. Окончание школы, один университет на разных факультетах, после - свадьба, семья, карьера...
Она все думала, что же он в ней нашел? Совершенно неприметная серая мышка, как многие любили повторять. А он... влюбился. Отчаянно, сильно, крепко. И любил до сих пор.
Она и тогда ничего не могла ему предложить, а сейчас... Что она может дать ему сейчас?!
Кто бы мог подумать? Он. На кухне. Готовит ей чай. С лимоном, как она любит. Опять – все для нее, а она? Что – она? Что она может ему дать, что может предложить?!
Чертова работа в банке! Да, успешная карьера, на которую она положила много лет, служебный рост, повышение и соответствующая зарплата. Но разве она заменит ей в будущем заветное и волшебное «Мамочка», произнесенное с придыханием и любовью шепелявым детским голоском?! Никогда.
Что она может предложить ему? Себя?! Но он устанет от нее. Если за двенадцать лет не устал, так это потому, что не мечтал о ребенке, не задумывался о том, чтобы стать отцом, не строил планов. А сейчас... когда хочет, когда может его иметь. Может! Но только не от нее. Не от нее! Она не можетего ему дать!
Наташа зажала рот рукой, чтобы не закричать в голос, не разрыдаться, не забиться в истерике. Прикусила кожу руки, почувствовав на языке солоноватый привкус металла. Оказывается, прикусила до крови. Только бы не заметил отметин, только бы не услышал рыданий…
Он всегда ее подбадривал, успокаивал, поддерживал, шептал, что все будет хорошо. Даже сегодня, когда она, наверное, уже ни на что не надеясь, заходила в кабинет врача. Ей так хотелось верить в чудо. Перед Новым годом! Разве это не время чудес и волшебства?! Но чуда не произошло. Не с ней. Не с ними.
А за окном завывала вьюга, мела метель, кружась в воздухе бешеным танцем, и вихревым потоком бросая в лицо колкие стрелы оголенных снежинок. Пустая, равнодушная, мрачная метель... Безжизненная. Такая же мертвая, укутанная, будто саваном, природа, как и она, умершая в этот день.
Она так много и часто плакала, что, казалось, должна бы уже перестать реветь, но не могла успокоиться.
Взгляд невольно упал на свадебную фотографию, выставленную в рамке на столике.
Такие счастливые, беззаботные, невинные. Надеющиеся, верящие… В лучшее будущее. В светлое.
Столько планов, столько желаний и стремлений, столько целей и задач!
А чего в результате достигли? Работа, отнимающая много времени. И семья, стоящая на грани краха. Без ребенка.Ей
А она?.. Она не достойна его. Наверное, никогда не была достойна. С того, самого первого дня их знакомства. А сейчас и подавно не имеет права на него претендовать.
Она должна его отпустить. Обязана сделать это! Она не может удерживать его около себя. Больше не может. Это неправильно. Он достоин самого лучшего, с достойной женщиной, с самой лучшей, которая родит ему малыша, исполнив тем самым заветную мечту. С другой, - но не с ней.
Она и не заметила, как ее тихие, едва слышимые рыдания, превратились в душераздирающий вой. Слезы текли по бледным щекам, оставляя на коже разводы, губы искусаны в кровь, а из груди рвется разорванное на части сердце. Болит, скребется, нарывает. Бьется и кричит, завывает в такт монотонному вою бури.
Сама того не замечая, она стала раскачиваться в кресле из стороны в сторону, невидящим стеклянным взглядом, всматриваясь в темноту ночи и снежный буран, хозяйничавший за окном.
Олег застал ее в таком состоянии и, едва не уронив поднос с чаем и булочками, бросился к жене.
– Наташа!
– захватывая ее щеки в свои ставшие вмиг холодными ладони, воскликнул он.
– Наташенька! Что с тобой? Милая моя, родная, - стал судорожно целовать ее щеки, виски, веки, жаром губ слизывая следы слез.
– Что с тобой, сладкая моя? Почему ты плачешь?
– а она зарыдала еще сильнее.
– Ну-ну, что ты? – крепче прижал ее к себе, сжимая в объятьях, слушая, как в унисон его сердцу, бешено стучащему, рвется из груди рваными ударами и ее сердце. – Что ты, Наташенька?.. Ну, не плачь, не нужно, родная!.. – нашептывал он ей, едва касаясь губами ее волос. – Не плачь, моя милая. Все у нас будет хорошо! Слышишь, все будет хорошо!..
– Не будет!.. – прорыдала женщина, запинаясь. – Не будет, Олежек…
– Ну, что ты?.. Успокойся… - возмутился муж. – Ты просто себя плохо чувствуешь.
– Ты все для меня, - снова прорыдала она. – А я даже ребенка тебе родить не могу!..
Не в силах что-либо ей ответить, мужчина лишь крепче сжал ее в своих руках, стискивая ее плечи. В переносице непривычно защипало, и он часто заморгал, пытаясь успокоиться. Черт, что же это, а?..
– Наташенька… - пробормотал он шепотом, скрывая лицо в шелке ее распущенных волос.
– Я недостойна тебя, - проговорила она едва слышно, так тихо, что ему показалось, он ослышался.
– Что?..
– Я не достойна тебя, Олежек, - повторила она надрывно, отстраняясь и глядя ему в глаза. – Ты лучшего достоин. Самоголучшего! А я?.. – слезы заструились по ее щекам с новой силой. – Я ничего не могу тебе дать. Ничего… Боже, как я себя ненавижу за это!.. – воскликнула она через силу и, опустив голову, попыталась спрятать лицо в дрожащих ладонях.
Олег стремительно и резко отвел ее ладони в сторону, настойчиво заглядывая в покрасневшие глаза. Приподнял ее подбородок и жестко спросил: