Чудо?..
Шрифт:
– Ты что такое говоришь? – тяжелый взгляд, строгий. – Даже и думать об этом не смей, поняла меня? – она не отреагировала, и он настойчиво повторил: - Поняла?..
– Уходи от меня, Олежек, - прорыдала Наташа, уже не сдерживаясь. – Оставь меня, оставь, родной… Я тебя сама отпускаю, я знаю, так лучше будет.
– Лучше?.. – смотрел на нее зачарованно, озадаченно.
– Ты себе новую жену найдешь, - рыдая, продолжала говорить она. – Ты еще молодой, красивый, здоровый. Она будет лучше меня, надежнее… - говорила и не видела, как мрачнело в каждой секундой его лицо, хмурились брови, превращались в узкие щелочки глаза, сжимались губы. – Я даже преследовать
– прокричала она в голос, вырываясь из его объятий. – Она сделает это! А я не могу! – она завыла, как раненая волчица. – Я не могу!.. Понимаешь?!
– Идиотка! – грубо выдохнул он сквозь плотно сжатые губы. – Дура! – повторил он, вскакивая с колен и сверкая молниями глаз. – И давно ты это решила?! Давно, я спрашиваю?!
А она просто сидела и смотрела на него заплаканными глазами не в силах больше произнести ни слова.
– Идиотка, - повторил он снова, наклонившись вниз и закрыв глаза. – Какая же ты идиотка…
Она молчала, только вздрагивала изредка и сопела. А он вдруг наклонился к ней, схватил обеими ладонями за щеки и, вынуждая смотреть себе в глаза, заявил:
– Я тебя никуда не отпущу, - по словам, отчетливо, твердо, уверенно. – Ты поняла меня? И тебе не позволю меня бросить! Ясно? – она не кивнула, не смогла, но он увидел сверкнувшие в ее глазах искры. – И другая мне никакая не нужна. И не будет она лучше! Не будет, понимаешь? – он отчаяннее стиснул ее щеки, словно вынуждая обратить на себя внимание.
– Разве будет у нее твоя улыбка? А твой смех? И будет ли она будить меня по утрам своими замерзшими ступнями? И станут ли ее волосы, разметавшиеся по подушке, дурить мне голову? – слеза скользнула по его щеке, а он и не заметил, продолжая: - И придет ли ей в голову, подарить мне на Новый год песочные часы? И ей ли я буду писать сообщения, чтобы она надела шапку, потому что на улице метель?.. И не будет она лучше, никогда не будет лучше тебя! – коснувшись лбом ее лба, он шепнул: - Потому что невозможно быть лучше тебя, не будучи тобой.
Ее сердце разрывалось от нежности, любви и благодарности к этому мужчине, который был ее мужем.
– Но я не смогу подарить тебе малыша, - пробормотала Наташа, рыдая.
– Это кто тебе сказал?
– возмущенно воскликнул он.
– Кто тебе это сказал?!
– заглянув в ее глаза, казалось, в самую сердцевину ее души. – МЫ справимся, ты меня слышишь? Вместе! Мы все сможем вместе, - он печально улыбнулся. – А если не получится, возьмем малыша из дома малютки. И он станет самым родным, любимым, нашим, - сглотнул, ощущая, что на языке появляется привкус слез. – И все у нас будет хорошо. Ты мне веришь?.. – он настойчиво стиснул ее щеки. – Веришь?
Ей хотелось. Ей очень хотелось ему верить! В чудо, в счастье, в светлое будущее, где их будет трое.
– Верю… - прошептала она, сжимая его плечи своими ручками, обнимая его сильнее, крепче. – Я верю! – и вдруг стало так тепло, так уютно, так спокойно. Надежно. С ним она готова была верить в чудеса.
– И я верю, - тихо сказал Олег, закрывая глаза. – Мы вместе, и мы справимся!
– Да, - тихо, но уверенно прошептала она ему в шею. – Да!..
И не было в этот момент на земле человека более уверенного в предстоящем счастье, чем эти двое.
Они вместе, рядом друг с другом. Рука в руке, одна жизнь и судьба на двоих.
А значит, и костерок вскоре загорится в душе из тлеющих угольков, воскрешая умершую надежду.
________________
Обнимая себя руками, она стояла около окна и смотрела на разыгравшуюся за окном непогоду. Снег, кружась вихрем, словно бы завывал, вторя ветру, который в потехе продолжал гнуть в разные стороны деревья и гонять клубки снежных пылинок по асфальту, и подбрасывая их в воздух.
В квартире холодно не было, но ей вдруг стало зябко и неуютно, и женщина поежилась.
Как она там? Как там ее упрямая гордая девочка? Одна, в такую непогоду!?
Ее передернуло, сердце сжалось. Глаза закрылись, словно не в силах выносить тяжести век.
Она сказала, что не вернется. Пошутила? Или, действительно, не придет домой? И даже не позвонит, не предупредит о том, где сейчас находится?
Тревожный беглый взгляд метнулся к столу, на котором сдержанно молчал телефон.
Гордая, какая же гордая!..
Тяжело вздохнув, поняла, что не позвонит… За эти часы – ни одного раза, а на ее многократные звонки отвечал монотонный женский голос. «Абонент не отвечает или находится вне зоны действия сети».
Уже через час после того, как дочь ушла, она остыла, осознав, что не стоило ей кричать. И, конечно, не стоило указывать Юле на дверь! Глупость, эмоции, чувства, желание дать своей девочке самое лучшее.
Потом пришло осознание того, что она натворила и что ей наговорила.
А может быть, не так и плох этот ее Игорь? Ну да, старше нее на семь лет, а дочери-то всего-то шестнадцать. Девчонка совсем! Что он может ей пообещать, что предложить?! Но если подумать, вырос он в хорошей семье, правда, с одним отцом, но тот у него врач, успешный специалист, профессионал. Да и ничего дурного ей не предлагал. Пока, по крайней мере. Да и школу Юля не пропускала из-за него, наоборот, защищая его, говорила, что он ее до школы провожает, а потом встречает. И не задерживает по вечерам, не шумит, не достает ночными звонками и не колотится в дверь. Почему же она на него взъелась? Почему на желание дочери провести вместе с парнем новогодние праздники в Ярославле с его бабушкой и дедушкой, так разозлилась, вышла из себя, запретила, ничем в общем-то не обосновывая свой запрет? Что на нее нашло? Почему она вспылила?
Может, потому, что день на работе выдался суматошный? Праздничная неделя, перед Новым годом, когда все вверх дном, сотрудники стоят на головах, шеф сводит с ума поручениями и заданиями, отчеты, папки с не разобранными делами, задержка в офисе до десяти вечера. А дома муж и дети. Им тоже нужно внимание. А как его всем уделить?!
В итоге – нервный срыв и истерика. Взрыв эмоций и выплеск скопившегося напряжения. На дочку.
Да, она сорвалась. И муж это заметил, и даже маленький Никитка. А Витя вообще заявил, что, если дочь домой не вернется, он к матери жить переедет. Не шутил, она знала. Отойдет потом, простит. Но она и сама себя винила в том, что допустила подобное.