Чудо Бригиты. Милый, не спеши! Ночью, в дождь...
Шрифт:
13
Следователь сошел с автобуса на привокзальной площади. В фотоателье его встретил полный мужчина лет пятидесяти.
— Пожалуйста, что вам угодно? Сфотографироваться?
— Нет! Мне необходимо встретить фотографа Стабулниека.
— Он в лаборатории. Позвать?
— Будьте любезны. Он мне нужен.
— Пожалуйста. Сейчас, лаборатория рядом.
Следователь с интересом ждал, каким–то окажется второй участник трагедии, и невольно уставился на входившего Витолда Стабулниека так пристально, что тот смутился, замялся на пороге, покраснел.
Полный мужчина, бросив на Адамсона безразличный взгляд, оставил их вдвоем.
— Я вам нужен? — спросил Стабулниек. — Чем могу служить?
Берт достал из кармана фотографии Бригиты и показал ему.
— Ваши снимки?
— Да… Откуда они у вас?!
— Об этом я и хочу с вами поговорить. Я из прокуратуры. Вы, конечно, хорошо знакомы с этой женщиной.
— Да. Это Бригита Лея. Все же… почему…
— Потом. Вам придется пройти со мной. Сейчас. Считайтесь с тем, что разговор может затянуться. Где ваше пальто?
— В лаборатории.
— Зайдемте, вы его возьмете… Почему у вас на подбородке и под ухом пластырь?
— У меня… словом разногласия, и… я лучше потом расскажу… Здесь не хотелось бы… Глупая история…
— Хорошо. Вам не нужно перед уходом предупредить начальство?
— Я скажу заведующему. — Стабулниек приоткрыл дверь в соседнюю комнату и сказал: — Извините, я должен уйти… Важное дело, очень важное. Возможно, что не скоро вернусь.
— Идите, идите, что с вами делать, — буркнул полный мужчина.
Следователь со Стабулниеком медленно шли по направлению к центру.
— Расскажите, как дошло дело до пластыря на лице?
— Видите ли, муж Бригиты Леи… Это же человек, абсолютно не дающий себе отчета в своих поступках, абсолютно… Одним словом, он напал на меня.
— Когда?
— Вчера вечером.
— Где?
— В доме, принадлежащем Леям, на Длинной улице.
— Почему?
— Ах, даже не знаю, с чего начать, это длинная, сложная история…
— Рассказывайте, у нас времени достаточно.
— Сейчас, пожалуйста, только почему… прокуратура… Что случилось?
Берт ответил холодно:
— Пока что вопросы задаю я. Что произошло вчера?
— Вчера, когда я зашел в дом Лея…
— С какой целью?
— Видите ли, Бригита Лея и я… Словом, это для вас, наверно, не тайна… За любовь пока еще не предусмотрено наказания…
— Итак, вы направились к Бригите Лее с любовными намерениями.
— Можно выразиться и так… Совсем неожиданно приехал ее муж… и… он…
— И?
— И… Словом, взбесился… Начал устраивать сцены, крайне безобразные сцены, совершенно невозможные, невообразимые… Он вел себя по–хамски или же как психопат, прошу прощения, я просто не могу назвать это иначе.
— Яснее!
— Он заявил мне, что… придушил Бригиту, по крайней мере, так он выразился. Он вообще выражался весьма грубо, грубо и непристойно. Говорил о Бригите и вообще о женщинах такие слова… что я не рискну их повторить… Если только вы этого прямо не потребуете.
— Я требую.
— Очевидно, виной тому низкий культурный уровень… Он называл свою жену потаскухой… Сказал, что таких надо бить смертным боем. Мне крайне трудно передать эту варварскую сцену… Я никогда не представлял себе подобной дикости…
— Бригита Лея видела сцену?
— Нет, она вернулась домой позже, уже после того, как он напал на меня и избил… Он вел себя, как шизофреник, выражался нагло, грубо, бессвязно… Избил меня… Из ревности. Бесчеловечно…
— Иными словами, вы подрались с ревнивым мужем.
— Нет! Он напал на меня. Я не драчун. Я был вынужден только… защищаться, хотя и безуспешно… Я не обладаю особой физической силой, и вообще… Я считаю, что это жестоко, безобразно и примитивно… А когда Бригита, наконец, пришла, то она… Послушайте, я так не могу, что же все–таки случилось? Неужели этот сумасшедший причинил какое–нибудь зло своей жене.
— Продолжайте! Что произошло, когда вернулась домой Бригита Лея и вы оказались все трое вместе?
— Когда она вернулась, я вскоре ушел… А жена его осталась, потому что она смертельно боялась мужа… Она и раньше говорила, что муж угрожал ей… Наверно, потому и осталась с этим чудовищем, когда я вынужден был уйти… Это было ужасно!
— В котором часу вы ушли из дома Леев?
— Около девяти часов вечера. Да, вскоре после девяти.
— А супруги Леи остались дома? Вдвоем?
— Да. Больше я там никого не видел, хотя… в их дом я вчера не заходил, поэтому не ручаюсь… Отвратительная сцена разыгралась в гараже…
За разговором Берт со Стабулниеком дошли до центра города. Трава и деревья обсохли после ночного дождя, светило солнце, воздух был теплым и чистым.
В прокуратуре следователь ввел Стабулниека в свой кабинет.
— Снимайте пальто! Так. У вас есть авторучка?
— Есть.
— Садитесь к столу! Я оставлю вас в одиночестве, а вы пишите. Опишите с начала и до конца, по порядку, все, что произошло вчера в доме Леев!
Берт вышел из кабинета. Он поймал себя на непонятном, неопределенном ощущении: что–то вроде обиды, возмущения, чуть ли не разочарования… С чего бы это? Неужели разочарование было вызвано неприязнью к Стабулниеку, которую Берт испытал с первого взгляда? «Вот уж не знал, что и сам я чистейшей воды романтик, — невесело усмехнулся следователь, — разочаровался, видите ли… как зритель на спектакле, в котором одну из главных ролей играет дилетант… Смешно! Что же, Бригита Лея должна была сделать свой выбор, руководствуясь именно моими представлениями об образе «героя любовника»? Сама–то она кто? Приятное, но заурядное лицо с выражением наивной восторженности… Разве что смерть придала ее образу нечто возвышенное, трогательное. Смерть — и эта неизъяснимая, потрясающая улыбка, с которой она умерла…»