Чудо с ушами, или Успокоительное для дракона
Шрифт:
– Эйдер, тебе пора возвращаться. Ты готов?
– Готов, – кивнул мальчик, тяжело вздыхая. Готов он не был, хотел ещё немного поиграть с иллюзией, но надо – значит, надо.
Менталист вновь коснулся его затылка, и взгляд Эйдера стал осмысленным. Обведя нас взглядом, он остановился на отце и воскликнул.
– Я всё вспомнил! А тогда почему-то забыл. Я ведь и правда верил, что сам упал и ударился. Про это тоже не помнил, но просто потому, что… ну, ничего ж особенного, мало ли я падал, ушибался, разбивался, ранился. Мы ж где только не лазили, никто особо не следил. Но то, что
– Твоё сознание сделало это для твоей же защиты, – пояснил менталист. – Иногда травмирующие воспоминания просто стираются из осознанной памяти. Плюс травма головы. Неизвестно, что именно спровоцировало тебя забыть этот эпизод, возможно, и то, и другое одновременно. Этого уже не узнать, но это и неважно. Главное – ты вспомнил.
– А теперь его поймают? Я же ничего не видел, только руку. А как я это запомнил? Там же так быстро всё было, – Эйдер положил руку себе на затылок, а потом быстро перенёс на лоб. – Вот так! Я и свою-то руку рассмотреть не успел, а там – под водой, ещё и мутной! Как?!
– Наш мозг видит, слышит и запоминает гораздо больше, чем нам кажется, – пояснил серебряный дракон. – И скрывает всё это в глубинах подсознания. И чтобы это вытянуть наружу, порой нужна помощь извне, как, например, моё сегодняшнее вмешательство. А иногда достаточно какого-то случайного толчка.
– Как когда я увидел надпись на перстне? – сообразил Эйдер.
– Да. Это всегда было в твоей памяти, хотя осознать ты этого не мог
– Мы обязательно найдём того, кто на тебя напал и, видимо, организовал и остальные покушения, – Вандерик подошёл к сыну, вскочившему с кресла, положил руки ему на плечи и заглянул в глаза. – И я никогда от тебя не отказывался. Помни это. Крылатый или нет, но ты был и навсегда останешься моим сыном. А что отдалился – прости. Были причины, и я обязательно тебе их расскажу.
– Мы, пожалуй, пойдём, – отступая к двери и кивая менталисту, идём, мол, сказал вишнёвый дракон. – Вам есть, что обсудить без нас, о чём подумать.
– Подождите, – окликнула я едва не ушедших следователей. Мне нужен был лишь менталист, но я не знала, как к нему обратиться. – Я тут подумала… раз уж можно вытащить из подсознания то, что мы видели мельком, но не запомнили, потому что не обратили внимания, может, и меня назад отправите?
– Куда именно? – возвращаясь в комнату, поинтересовался менталист. Остальные драконы с интересом посмотрели на меня.
– На две недели назад. Точнее – на тринадцать дней. Ммм… то есть, на двенадцать с половиной, там вечер был… – попыталась я сообразить.
– Достаточно представить себе момент, куда хотите вернуться, – улыбнулся менталист, и я вспомнила, что Эйдера он ведь отправлял не в какое-то определённое время, а в событие.
– Я ведь видела похитителя Эйдера, – я оглянулась, чтобы заглянуть в глаза своего дракона, на коленях которого сидела. – Он сделал всё, чтобы остаться неузнанным, я старалась рассмотреть хоть что-то, но он явно даже голос приглушал.
– Да, ты говорила, – кивнул Вандерик.
– Но теперь, видя, как Эйдер вспомнил то, что видел совсем мельком, – я повторила жест «рука с затылка на лоб», – то подумала, может, тоже что-то заметила, но внимания не обратила или даже просто не разглядела. Ну, мало ли…
– Почему бы и нет? – вишнёвый тоже подошёл поближе. – Может, и лорда Эйдериана стоит вернуть в тот момент?
– Ой, да он еле дышал тогда, – отмахнулась я. – И глаза были заплывшими от избиения. А я специально рассматривала. Что он мог увидеть, чего не видела я?
– Логично, – кивнул вишнёвый.
– Спасибо, – едва слышно шепнул мне на ухо мой дракон и выпустил из объятий. Я не поняла, за что он благодарит – за желание заглянуть в прошлое или за то, как его успокаивала перед этим. Но уточнять не стала, пересела на кресло, с которого встал Эйдер.
– В отличие от лорда Эйдериана, который воспринимал всё словно со стороны, хотя и своими глазами, вы будете всё видеть от собственного лица, – улыбнулся мне менталист. – Думаю, так вам будет проще.
– Хорошо, – кивнула я, кладя руку на подлокотник, где пока не было никакой «магической палочки». – Я готова.
Мужская рука на моём затылке – и вот я вновь в ночном лесу, затаилась в траве и наблюдаю за похитителями, в ожидании, когда они выпьют отвар с сюрпризом от меня и уснут.
Появился похититель Эйдера. Сначала я внимательно просмотрела всё, до его отъезда, дословно пересказав весь разговор – прежде я лишь передала его смысл по памяти, – вдруг удастся получить какую-нибудь зацепку, мало ли, что покажется дознавателям важным.
Прокрутила «иллюзию» ещё раз, теперь уже делая остановки и всё тщательно рассматривая. Подробно описала мерина, на котором приехал похититель, и его сбрую. Одежду самого похитителя – так, на всякий случай, – хотя ничего приметного в ней не было. Приблизила его и тщательно обнюхала – оказалось, что и такое возможно.
– Вряд ли это тот, кто разговаривал с Пумелой, – сделала я вывод.
– Почему? – голос Вандерика. Ага, значит, я могу слышать не только менталиста.
– Она говорила, что от него пахнет конюшней, то есть, пахло сильнее, чем от большинства людей, которые почти все, так или иначе, с лошадьми контактируют, раз уж она посчитала это приметой, – пояснила я. – А тут запах есть, но не сильный, этот человек просто ехал верхом, но вряд ли за лошадьми ухаживал. К тому же, от него пахнет одеколоном, довольно заметно. Если бы он стоял близко от Пумелы, она бы его унюхала.
– Логично, – голос вишнёвого. Кажется, это его любимое слово.
– И рост… Мне кажется, этот выше.
– Точно! Он выше! – а это уже Эйдер. – Я видел только силуэт в тени, когда он меня забирал, но он точно был выше папки чуть ли не на голову, а папка хоть и не сильно высокий, но повыше Пумелы будет.
– Значит, как мы и предполагали, их ещё минимум двое, – снова вишнёвый.
– О! – воскликнула я, обнаружив ещё одну, совсем небольшую детальку, которую не заметила бы, если бы специально не искала. – Он в перчатках, но на указательном пальце правой руки – шишечка. Словно там – перстень с большим камнем. Перчатки большие, из грубой кожи, но когда он сжимает руку в кулак, она натягивается – и это становится заметно!