Чудо ты мое, зеленоглазое

Котов Алексей Михайлович

— Черт!..

— Ты что ругаешься? — окликнул Витьку Петрович.

— Злюсь!

— Дурак. Спи лучше.

— Не могу!.. — Витька открыл глаза и снова посмотрел на белый потолок. Игра теней чем-то напоминала ночную, снежную пургу.

Читать свои стихи Витька начал как всегда неожиданно, в том числе и для самого себя:

За что дана нам яростная грусть О том, что есть жар-птица за морями? Я в сани белые сажусь Занузданные пьяными чертями. Увидеть раз И умереть — не грех, Что может быть безудержней охоты? И я лечу под сумасшедший смех, Под

неумолчный, чертенячий хохот. Прости жена, Прости, что я не смог В который раз сдержать своей печали, За то, что на иконе плачет Бог, За то, что снова сел я в эти сани. Прости мне мама то, что я седой, Почти как ты И в снежной круговерти, Лечу как в бездну за своей мечтой Навстречу то ли счастью, То ли смерти… Земля дрожит и на дыбы встает, В лицо то снег, то шерсть с чертей клоками, Под плетью извернулся левый черт И вырвал вожжи желтыми зубами. Теперь мне вожжи — мой нательный крест, Шнурок суровый сердце рвет на части Да судоржный, крестоподобный жест Кривит ухмылкой хрипнущие пасти. Ты — поле русское!.. Мне слышится набат, Гул конницы, звон сумасшедшей схватки… Смотри!.. За брата умирает брат И рубятся друг с другом братья. Спаси и сохрани… Согрей!.. Согрей, смерть, путника в безмерной этой дали, Как ты когда-то русские полки Здесь русской кровью щедро согревала…

Голос племянника трагически дрогнул.

«Придумает же!.. — улыбаясь, подумал про себя старик. — И главное, сам-то переживает… Чудно, одним словом».

Прости мне Бог… Мне водка горло жжет, А сердце рвет безудержность печали: Слабеет тот, что справа черт, А два других вдруг сразу захромали… И оборвался вдруг чертячий хрип и вой, Как скошенные — разом — пали черти, Какая еще бездна предо мной!.. Но стали сани тихим шагом смерти. Один… Один! Какая тишина, И мертвый скрип и скрежет под ногами… Мне холодно… Мне холодно! И я, Я плачу над подохшими чертями. Где ты жар-птица? Что ты и зачем Зовешь меня? Из этой снежной дали Мне не уйти. Ведь нет таких коней, Что б до тебя хоть раз, но долетали. Иду домой… Что б было веселей Поет пурга мне в снежной круговерти. Да ну их к бесу, этих жар-курей, Мне просто жаль, что сдохли мои черти…

Петрович шумно вздохнул.

— Все-таки и на самом деле чудной ты, Витька. Трудно тебя понять.

Витька улыбнулся.

— А зачем меня понимать? Не надо.

— Это почему?

— А потому что, дядь Коль, так интереснее.

Глава 4

Витька разбудил Петровича глубокой ночью. Его глаза радостно блестели.

— Дядь Коль, я нашел!

Петрович посмотрел на часы. Стрелки показывали половину второго.

— Что нашел? — нехотя спросил старик.

— Выход, — не в силах справиться с охватившим его возбуждением Витька встал и принялся расхаживать по комнате. — Ты в деревню переехать хочешь? Что ж, можно. Только для этого деньги нужны и не малые. А за твою халупу много не выручишь. У нас, в деревне, хороший дом как минимум вдвое дороже стоит. Потому что шоссе — до центрального городского рынка и езды всего двадцать километров со всеми извилинами. Кстати, есть у меня на примете один приличный домик: газ, вода, телефон и огород полгектара. Даже две коровы есть. Заберем Светку с детьми и айда к нам! Я ей и мужа у нас подыщу.

— Тоже на примете есть?

— Есть. Хороший мужик, мы с ним вместе в Афгане воевали. Только он без одной ноги, правда…

— Голова-то хоть цела?

Витька поморщился.

— Дядь Коль, ты пойми, тебе на переезд деньги нужны. Валюта! Примерно тысяч двадцать-тридцать. А лучше сорок.

— Ладно, завтра заработаем, — Петрович взбил кулаком подушку и, уткнувшись в нее лицом, пробормотал: — Господи, прости ты этого дурака!

— Дядь Коль, я знаю где взять эти деньги, — твердо сказал Витька.

— Отстань, алкоголик! Когда-нибудь ты точно допьешься до белой горячки! — повысил голос старик.

— Дядь Коль…

— Ну?

— Может выслушаешь меня, а?

— Да, тьфу ты!.. — взорвался старик. — Ты, Витька, то на чертях к Богу едешь, то валюту какую-то по ночам разыскиваешь. Никакого покоя от тебя нет!..

Но отстать от Витьки было не просто. В конце концов, устав перепираться с племянником, Петрович согласился его выслушать. Старик лег на спину, положил руки за голову и принялся рассматривать стоящий напротив шкаф.

Витька потер ладони.

— Так-с, значит… В чем самая главная проблема, дядь Коль? — начал он. — Самое главное нужно определить, что мы можем сделать, а за что нам не стоит браться. Мы не «новые русские» и из воздуха деньги делать не умеем. Нам нужен реальный бизнес. Понимаешь? Свой бизнес.

— Кролики, что ли?.. Так они не из золота.

— Нет, не кролики, — Витька выдержал довольно выразительную паузу. — Кошки, дядь Коль. Твои черные зеленоглазые кошки.

Старик встал, подошел к столу и налил стакан водки. Вернувшись, он протянул его племяннику.

— На, пей, балбес, и ложись спать.

Витька отставил стакан в сторону.

— Дядь Коль, ведь все соседи твоих кошек какими-то необычными считают. За ними даже очередь стоит.

— Ну?

— Что ну? Вот и будем их продавать!

— За три копейки? Позора больше будет.

— Правильно, но это если вести дело без размаха, — Витька подмигнул старику. — Любой бизнес, дядь Коль, имеет идиотский вид до тех пор, пока он не начинает приносить солидные доходы.

— Нет, Витьк, ты все-таки балда. Шалопай, одним словом…

Витька громко рассмеялся.

— Да не балда я, дядь Коль, и тем более шалопай! Я хорошо знаю, что сейчас у нас в стране есть очень много богатых людей. А им есть что терять кроме золотых цепей. Усек?.. Я предложу им защиту на уровне мистики — черную кошку. Черные котята от Петровича!.. Звучит, а?! Рекламу я беру на себя. Самое главное, дядь Коль, что про твоих кошек уже давно знают. При желании этих зеленоглазых феноменов можно будет продавать на два порядка дороже черно-бурых лисиц. Правда, для этого нужен ажиотажный спрос, но я его гарантирую. Есть и еще одна проблема: конкуренция. Так что для начала, дядь Коль, нам с тобой придется стать монополистами в кошачьем бизнесе. Меня интересует не столько прибыль, сколько сверхприбыль. Повторюсь, главное это ажиотажный спрос, но он будет потому что за дело берусь я!..

— Слышь, Витьк, — старик широко улыбнулся. — Я вот помню, ты как-то раз разбогатеть решил и нутрий в своем хозяйстве завел. Так они, эти нутрии, по вечерам строем, как солдаты в баню, в колхозный свинарник ужинать ходили. От деревенских собак обороняться научились: станут кругом, внутри самки с нутрятами, а снаружи самцы, и прут сквозь собачью стаю. Вся деревня собиралась на такое представление посмотреть. Правда, никто понять не мог, зачем, мол, нутрии к тебе возвращаются?

— Дядь Коль, во-первых, это не я разбогатеть решил, а моя женушка, — спокойно возразил Витька. — А, во-вторых, я ее предупреждал, что ничего путного из этого не получится. У меня что, своих дел нет?! Я потом этих нутрий скопом и продал…