Чудо. Встреча в поезде
Шрифт:
Так что я задавала Али много вопросов. Встречался ли он с королем? Да, встречался по нескольким поводам. Его представлял королю его дедушка, который в друзьях у короля. Как его имя? Дедушку зовут Салман бин Абдул Рахман. Отца Али тоже звали Абдул Рахман. Отца принца Бандара зовут Халид бин Мохаммед и так далее.
— Почему ты меня спрашиваешь, как всех зовут? — поинтересовался Али однажды.
Я что-то промямлила в ответ. Я оказалась абсолютно не готовой к этому вопросу. Я считала, что раз не затрагиваю тему компьютеров,
— Мне… мне нравится, как они звучат, — сказала я. — Мне нравятся арабские имена. Я думаю, что они… они так романтичны и… э…экзотичны и таинственны, как волшебные сказки — Боже, какая лажа, паниковала я. Он на это не купится. Но Али кивнул и усмехнулся:
— Я уже слышал об этом.
— Правда? — удивилась я. Я-то никогда ничего подобного не слышала и считала это полным идиотизмом.
— Была одна такая девица — она любила, когда я говорил с ней в постели по-арабски. И она не понимала ни слова! Она говорила, что это так романтично. Ты бы тоже этого хотела?
— Нет, у меня иначе, — сказала я. — Не думаю, чтобы это что-то для меня значило. Мне просто нравятся сами имена. — У меня отлегло от сердца, когда разговор ушел в безопасную сторону и меня больше не занимали его бывшие подружки с их закидонами. — Между прочим, что именно означает «шейх»? — спросила я в основном для того, чтобы сменить пластинку.
— Для массового сознания Запада шейх — это любой араб, если только он случайно не террорист, — не без горечи сказал Али. — И, конечно, если не женщина с этим вечным своим танцем живота. Тебе не кажется?
— Не скажу, что да, но, думаю, ты отчасти прав. Должно быть, это тебя ужасно бесит. Лучше расскажи мне о настоящих шейхах.
— Это зависит от места. В других странах Персидского залива шейхи — это правящие семьи. Но не в Саудовской Аравии. Члены семьи Сауда зовутся принцами, а не шейхами. Для нас шейхи — это или главы племен, или религиозные лидеры. Мой дедушка — шейх, потому что он уважаемый проповедник ислама. Но так можно назвать и в знак уважения, ну, например, как ты называешь кого-то «боссом».
— Поразительно, — прошептала я.
— …А шейх Салман бин Абдул Рахман — его дедушка, — сообщила я Зви Аврилю по телефону, после того как передала все другие имена, которые узнала.
— Прекрасно, прекрасно, — сказал он. — Пока все идет по плану. Постарайтесь выяснить, не раскрыл ли он пароль шифрования? Если только вам удастся… У вас не было возможности поискать запись его сеансов вторжения в компьютеры?
— Пока нет, — сказала я, — но я об этом помню.
Я спросила Али об обратимости программы шифрования только после того, как откопала статью об этом в одном из его компьютерных журналов. Я показала ему статью и сказала, что она меня заинтриговала. А он не научился раскрывать пароль шифрования?
— Нет, — сказал он, равнодушно глянув в статью. — Лучшие умы пытались, но не смогли. А мне и не нужно. Есть более простые способы раскрытия паролей.
— Неужели?
— Да. Это можно сделать со
— Это просто гениально! — сказала я, действительно изумившись.
Али пожал плечами:
— Но очень уж медленно, к тому же полностью занимает компьютер и часто не срабатывает. Я собирался как-нибудь взять и раскусить программу шифрования, но похоже, что вряд ли мне это удастся.
— Почему? — спросила я. В какой-то момент мне пришла в голову абсурдная мысль, что он скажет: «Из-за тебя». Что из-за меня он уже перестал ненавидеть евреев и больше не хочет уничтожать Израиль, что я изменила его и что мы уже заключили между собой мир. Мысль была, конечно, абсолютно неверной и не являлась предметом моей гордости.
— Потому что мне и так повезло в этот семестр, — ответил с воодушевлением Али. — Действительно, так повезло, что больше не нужно разгадывать новые пароли. Помнишь армейскую базу, что я тебе показывал?
Я наморщила лоб, будто стараясь припомнить:
— А, да, что-то с женской военной формой?
— Именно. Оказалось, что это настоящая золотая жила!
— Правда? Там секретное оружие?
— Нет. Но оказалось, что она подключена ко всей военной сети. Сначала я даже не сообразил, потому что межсетевой переход спрятан. Но спрятан не очень хорошо. Во всяком случае, с этой базы я могу проникнуть на некоторые другие военные объекты.
— А ты не допускаешь, что они будут более осторожны? — пробормотала я.
— Ха! Это еще не все! Скорее всего, за этот компьютер на базе отвечают каких-нибудь два специалиста. Так вот, один из этих умников посылает другому деловую записку по электронной почте и говорит в ней, что ты, де, можешь использовать мой абонентный номер в таком-то исследовательском институте и что пароль такой-то. Можешь себе представить? Прямо в сообщении он дает свой пароль!
— И ты его использовал?
— Ну конечно! Это какое-то научное исследование, связанное с оружием. Сказать по правде, я ничего там не понял. Но я послал брату копии этих файлов. Нагиб сказал, что это очень важный материал. Люди из министерства прямо-таки в восторге. Можешь себе представить, чтобы евреи так ляпнулись?
— Хм… — сказала я. Я не знала, как мне следовало реагировать. Позлорадствовать вместе с ним? Нахмуриться? Или напустить на себя безразличие? Что я на самом деле испытывала, так это раздражение, что он нисколько меня не опасается. Неужели ему не приходило в голову, что я могла подключить сюда Моссад? Поневоле почувствуешь себя уязвленной, когда в тебе не видят никакой опасности, когда тебе отказывают в разуме, сообразительности, верности своим идеалам. Будь довольна, твердила я себе. Радуйся, что ты так хорошо играешь свою роль.