Чудо

Уоллес Ирвин

— И с помощью этой воды многие люди излечились от своих заболеваний, да? — спросил Тиханов, желая, чтобы доктор развеял его сомнения.

— Вне всякого сомнения,— заверил его доктор Берье.— Но поскольку мы с вами здесь вдвоем — врач и ученый,— я хотел бы быть с вами совершенно откровенным. Поэтому как на духу могу вам сообщить, что в химическом составе воды из источника никаких целебных элементов нет.

— Нет?

— Нет. В апреле тысяча восемьсот пятьдесят восьмого года профессора Филхола из Университета Тулузы попросили провести анализ воды. Он сделал это и составил отчет. «Результаты анализа,— говорилось в нем,— свидетельствуют о том, что вода из грота в Лурде может считаться пригодной

для питья. По химическому составу она аналогична воде из любых других горных источников, выходящих из почвы с богатым содержанием кальция. Данная вода не содержит никаких активных веществ, которые наделяли бы ее лечебными свойствами». Короче говоря, вода из грота оказалась обычной питьевой водой. Более того, со временем даже возникли опасения относительно того, что она может оказаться небезопасной для здоровья человека. В тысяча девятьсот тридцать четвертом году мои предшественники отправили пробы воды из купален в лаборатории Анвера и Тарба, а также в одну из лабораторий Бельгии. Специалисты всех трех лабораторий сошлись во мнении, что вода характеризуется высокой степенью зараженности, поскольку содержит миллиарды бацилл. При этом она не представляла опасности, так как бациллы эти были инертны. Граф де Бошан сказал по этому поводу: «Я проглотил бактерий больше, чем живет людей на земле, но меня даже ни разу не затошнило».

— Вы хотите убедить меня в том, что вода в гроте и в бассейнах не обладает никакими лечебными свойствами? — спросил Тиханов.

— Совершенно верно.

— Но что в таком случае делает ее целебной?

Доктор Берье пожал плечами.

— Что тут можно сказать? Как врач я полагаю, что эффект исцеления имеет психологический характер. Как католик я должен думать, что эти необъяснимые исцеления имеют чудесный характер и вершатся волею Пресвятой Девы Марии. Но факт остается фактом: вода лечила, лечит и будет лечить.

— Значит, вы все же рекомендуете мне совершать омовения?

— Вам ведь нечего терять, кроме своей болезни. Вы говорили с миссис Мур, и этого достаточно.

Тиханов, словно извиняясь, улыбнулся:

— Беседа с ней воодушевила меня.

Оглядевшись, он увидел, что они идут уже не по улице Грота, а по улице Бернадетты Субиру. Впереди виднелся шпиль Верхней базилики.

Доктор Берье вновь заговорил:

— Позвольте мне кое-что рассказать вам о бассейнах, чтобы вы были готовы к омовениям. Ежедневно в краны, из которых пьют паломники, и в ванны, в которых они совершают омовения, закачивается около тридцати тысяч галлонов воды из источника. Этой водой также наполняются два резервных бака. Вы, возможно, слышали скептические отзывы относительно чистоты воды для омовений…

— Нет, ничего такого мне слышать не приходилось,— поспешно вставил Тиханов.

— Неважно. Дело в том, что до полудня, когда в бассейнах меняется вода, в ней успевают искупаться более сотни паломников. У многих возникали опасения, что через воду от больных людей здоровым могут передаться различные инфекции и это приведет к возникновению эпидемий тифа и даже холеры. Но вам нечего бояться. Ни одного такого случая еще не было, и, насколько мне известно, ни один человек не подхватил какую-нибудь заразу в бассейнах для омовений. А вот исцеления происходили, и я лично давал официальные подтверждения таким случаям. Бывало, что в бассейн опускали инвалида, неспособного передвигаться самостоятельно, а оттуда он выходил сам, здоровый и полный сил.

— А вы когда-нибудь совершали омовение?

— Я? Нет, ни разу. Но мне, слава богу, это пока ни к чему. Я совершенно здоров.

Они стали спускаться по пандусу, и тут доктор Берье вспомнил кое-что еще.

— Однако некоторые мои коллеги «причащались», как они это называют, в

бассейнах для омовений. Например, мой предшественник на посту Медицинского бюро доктор Жан Луи Арман-Ларош совершал омовения всякий раз, когда оказывался в Лурде, хотя и не питал иллюзий относительно гигиеничности этой процедуры. Кто-то однажды спросил его, зачем он это делает, и доктор Арман-Ларош ответил: «Я делаю это как верующий. Я исполняю это в знак смирения, как епитимью, как духовный обряд».— Доктор Берье искоса глянул на Тиханова.— Но у вас на уме нечто большее.

— Да, я надеюсь получить исцеление.

— В таком случае попробуйте омовения.

Они пересекли площадь Четок. Доктор Берье указал влево:

— Идите мимо грота, мимо питьевых фонтанчиков, и придете к бассейнам. Мне нужно возвращаться в Медицинское бюро, поэтому мы простимся здесь. Я оставляю вас в хороших руках. Не теряйте оптимизма. Желаю удачи.

Тиханов посмотрел вслед уходящему доктору Берье, а затем пошел в ту сторону, где находился грот, навстречу испытанию водой.

Найти бассейны оказалось несложно. Они находились в длинном и низком, аскетически простом здании. С одной стороны располагался вход для мужчин, с другой — для женщин. Возле каждого входа были установлены переносные металлические ограждения на тот случай, если бы пришлось сдерживать толпу, и по четыре ряда железных стульев. Тут же стояла группа паломников во главе с облаченным в черное священником непонятной национальности. Они хором читали молитву.

Перед входом для мужчин выстроилась небольшая очередь, и Тиханов встал в ее конец. Сердце гулко билось. Скоро наступит миг, когда его дух вступит в поединок со страшной болезнью.

Очередь медленно двигалась вперед, а вместе с ней и Тиханов. Он вошел в здание и оказался в длинном коридоре, по обе стороны которого располагались проемы, задернутые синими и белыми занавесками. На английском языке с сильным ирландским акцентом к ним обратился жизнерадостный волонтер. Он рассказал, что ежедневно омовения совершают две тысячи паломников-мужчин и пять тысяч женщин, поэтому желательно не возиться и не терять время попусту. За занавесками, как следовало из его слов, находились раздевалки, из которых можно было попасть прямиком к бассейнам: Тиханову предложили пройти в первую раздевалку. Он отвел в сторону мокрую занавеску и вошел в квадратную комнату. На лавке, дожидаясь своей очереди, сидели трое мужчин в трусах. Волонтер-француз, стоявший у второй занавески, за которой находился бассейн, обратился к Тиханову:

— Вы американец или нет?

— Американец,— ответил Тиханов.

Тогда волонтер перешел на английский:

— Раздевайтесь. Оставьте на себе только трусы.

Тиханов стал нервно стаскивать ботинки и носки, затем снял рубашку, брюки и остался в темно-бордовых трусах. Повесив одежду на крючок, он повернулся к лавке и увидел, что она пуста. Он хотел сесть, но тут из-за занавески в дальнем конце комнаты появился волонтер и поманил его рукой. Когда он подошел, волонтер обернул вокруг его талии мокрое синее полотенце и велел ему снять трусы.

— Вы получите их вместе с остальной одеждой, когда выйдете из бассейна. Закончив омовение, не вытирайтесь этим полотенцем. Не вытирайтесь вообще. Надевайте одежду прямо на мокрое тело. На солнце вы быстро высохнете. А теперь — в бассейн.

Он взял Тиханова под локоть и провел к бассейну.

Тиханов оказался на краю длинной прямоугольной емкости, выложенной каменными плитами и наполненной грязной водой. Два рослых бранкардьера в резиновых калошах и синих фартуках взяли его под руки и помогли спуститься по скользким ступеням в прохладную воду. Один из них жестом велел Тиханову пройти в дальний конец бассейна, и тот послушно побрел вперед.