Чудо
Шрифт:
Во время уик-энда они совершили несколько приятных прогулок на яхте, тем более что погода стояла великолепная. Было тепло и солнечно, а ветер дул как раз такой, какой нужен для прогулки под парусами. В пятницу вечером пришел поужинать с ними Джек. Он сообщил, что учиться нравится, и что Мишель с головой ушла в предсвадебные хлопоты. Куинн предложил зафрахтовать яхту для их медового месяца, но Джек с сожалением отказался, потому что Мишель была подвержена морской болезни в отличие от Мэгги, которая пришла от такого предложения в полный восторг.
Первая неделя на борту «Молли Би» прошла легко и комфортно. Куинн и Мэгги умудрялись находить время друг для друга и подолгу разговаривали по ночам, словно пытались оставить в памяти как можно больше впечатлений, чтобы воспоминания
В ходе второй недели приближающийся конец начал сказываться на их отношениях. Было бы странно, если бы это было не так. Мэгги стала каждую ночь видеть во сне Эндрю, а однажды увидела во сне Чарлза и, вскрикнув, проснулась. Куинн ничем не мог помочь ей. Единственное, что он мог бы сделать, — это изменить свои планы и принять решение не уезжать, но Мэгги не ожидала от него такого поступка. Тем не менее, день летел за днем, и ей казалось, что ее жизненные силы с каждым днем иссякают. В их последний уик-энд она едва могла дышать, и Куинн, чувствуя себя виноватым, места себе не находил, хотя она ни разу ему не пожаловалась. Он понимал, что должен ее оставить, хотя у него на мгновение мелькнула безумная мысль попросить ее поехать с ним. Но у него был долг перед Джейн. Да и Мэгги нужно было вновь вернуться в реальную жизнь, к своим знакомым, друзьям, работе. Не мог он просто сбежать с ней на яхте. К тому же, если бы он взял ее с собой, как бы заманчиво это ни было, он нарушил бы клятву, данную Джейн. Он снова сказал об этом Мэгги, когда они сидели на палубе кормовой части под парусами. Она выглядела совершенно несчастной и больше даже не пыталась это скрыть.
— Не верится, что она могла бы ожидать от тебя такого, — сказала Мэгги, глядя на море и чувствуя себя так, словно собиралась развеять собственный пепел. — Я читала ее стихи. Она любила тебя, Куинн. Она не захотела бы, чтобы ты был несчастлив.
Самое странное заключалось в том, что он не был несчастлив. Ему было грустно покидать ее, но впереди его ждали одиночество и свобода, почти монашеская жизнь, которую он для себя выбрал. Ему нужно было дать отдых своей душе. У него больше не было сил начинать жизнь с кем-нибудь другим, тем более он считал, что не заслуживает этого. Насколько он понимал, первая попытка у него получилась очень плохо. И он не хотел испортить жизнь Мэгги, не хотел рисковать. Куинн слишком любил ее и боялся причинить боль. Им обоим выпало много страданий в жизни. Он хотел покинуть ее, зная, что сделал ее счастливой.
Им было хорошо друг с другом. Он не хотел от нее большего и чувствовал, что сам не может дать ей больше, чем дал. У них все хорошо получилось, они любили друг друга. Но теперь пришло время расставания. В понедельник он уезжает в Голландию. В их распоряжении остался последний уик-энд. В пятницу вечером приходил на ужин Джек. Они с Куинном тепло попрощались, обнялись и пожали друг другу руки.
В воскресенье Мэгги молчала. С ним почти не разговаривала. Да и о чем говорить? Все было сказано тысячу раз в разных вариантах. Ей хотелось бы обладать поэтическим даром, как Джейн. Но в сердце Мэгги была лишь боль утраты, которую она уже не раз испытывала в своей жизни.
Куинн лежал на палубе рядом с ней и держал ее за руку. Понимая, что им предстоит расставание, члены экипажа оставили их наедине друг с другом. Куинн заказал роскошный ужин с икрой и шампанским, но Мэгги почти не прикоснулась к нему. Вскоре после ужина они ушли в свою каюту. И тут она расплакалась, глядя на него таким взглядом, что у него сердце разрывалось на части. Он чуть было не начал сожалеть о том, что вернулся сюда после ходовых испытаний. Им было тяжело обоим. Уж не совершил ли он ошибку, вернувшись в Сан-Франциско? Однако он знал, что, как бы его ни обставлять, конец будет мучительным. Прежде чем лечь в постель, она, стоя в ночной сорочке, произнесла те слова, которые он безумно боялся услышать:
— Куинн, пожалуйста,
— Не могу, Мэгги. И ты это знаешь, — печально сказал он.
— Нет, не знаю. Я не вижу в этом смысла. Я не понимаю, почему мы должны так поступить. — По ее щекам катились слезы.
— Мы договорились об этом с самого начала, — напомнил он. — Ты это знаешь.
— Это было тогда, а сейчас все по-другому. Тогда мы не знали, что полюбим друг друга. Я люблю тебя, Куинн.
— Я тоже люблю тебя, Мэгги. Но рано или поздно я причиню тебе боль. — Он хотел, было добавить, что не заслуживает ее, но остановил себя. Дело было не в этом. Ему нужно было искупить свои прошлые грехи. Алекс его простила, Мэгги была уверена, что Джейн тоже простила бы. Но Куинн не мог сам простить себя. А пока он не сделает этого, он не сможет позволить себе быть счастливым. Он должен был обречь себя на одиночество в качестве расплаты за то, чего уже никогда не изменишь, и он хотел, чтобы Мэгги поняла это. — Я причинил боль каждому, кого когда-либо любил. Дочери, сыну, Джейн… Разве я смогу забыть все это? Как ты не понимаешь?
На взгляд Мэгги, он вел себя так же, как Чарлз, который не мог простить себя за то, что случилось, но взвалил вину на нее. Куинн винил только себя. И хотя Эндрю, Чарлз и Куинн покидали ее по разным причинам, потерпевшей стороной была она.
— Ты не сможешь уйти навсегда, — сказала Мэгги.
— Смогу, — печально ответил он. — Я уходил и в прошлом, но тогда это было неправильно. На этот раз все правильно, Мэгги, я это знаю. Тебе будет лучше без меня.
Его было невозможно переубедить. Он был уверен, что совершает правильный поступок и что это именно то, чего он хочет. Повлиять на него Мэгги не могла. Он бы этого не позволил.
— Я не хочу никакой лучшей жизни. Я хочу быть с тобой. Тебе не надо на мне жениться и предавать Джейн. Оставайся навсегда женатым на ней. Я просто хочу быть с тобой. Как ты можешь игнорировать это? Это глупо. — Его поступок казался ей бессмысленным, тем более, когда она узнала, что он ее любит. Но с точки зрения Куинна, это было еще одним доводом в пользу их расставания. Именно этого он от себя ждал. Он должен был принести эту последнюю жертву всем тем, кого обидел в прошлом, независимо от того, понимает это Мэгги или не понимает.
Потом она рыдала в его объятиях большую часть ночи, и утром они оба выглядели так, как будто кто-то умер. Собрав последние силы, она оделась и поднялась следом за ним на палубу к завтраку. Она сидела молча, и слезы катились по ее щекам, а он, страдая, смотрел на нее. Так ужасно она не чувствовала себя с тех пор, как умер Эндрю, и все это казалось ей таким же бессмысленным. Тогда ее чудесный ребенок лишил себя жизни. А теперь ее покидал мужчина, потому что любил ее.
— Я считаю, что так будет правильно, — спокойно сказал Куинн. — Прошу тебя, не делай расставание еще тяжелее, чем оно есть.
Она кивнула и попыталась взять себя в руки. Куинн уже сказал ей, что не хочет, чтобы она везла его в аэропорт. Она понимала, что не смогла бы этого сделать. Он в последний раз обнял и поцеловал ее, а она в последний раз прикоснулась к его лицу, и он посадил ее в такси. Его такси должно было подойти через несколько минут.
Он стоял на палубе, наблюдая, как она уезжает. Их взгляды ни на мгновение не оторвались друг от друга. Он поднял руку и махнул ей. Мэгги послала ему воздушный поцелуй, и машина тронулась. Как только яхта скрылась из виду, она разрыдалась, а водитель молча наблюдал за ней в зеркало заднего вида. Она попросила его отвезти ее домой. На работу она в тот день не пошла. Не смогла. Мэгги сидела на кухне, наблюдая за стрелками часов. Она знала время вылета его рейса, и когда его самолет взлетел, она опустила голову на стол и всхлипнула. Она сидела так, не двигаясь, несколько часов и плакала. Хранила в памяти месяцы, проведенные с ним, понимая теперь, что должна была сделать то, что обещала, как бы это ни было больно. Она должна была отпустить его, хотя и считала, что в этом не было смысла. Если она любила его так, как сама говорила, то должна была позволить ему получить единственное, что он хотел иметь. Его свободу.