Чудовища не ошибаются
Шрифт:
— Чего там случилось-то? — прошептала я, косясь на переговорную — там возобновился диалог, как будто ничего не произошло.
Алла Михайловна вздохнула и ответила, неловко похлопывая по спине рыдающую Катю.
— Да она кофе разлила. Вот Влад и рассердился.
У меня даже в глазах потемнело. Кофе разлила?! Вот же ерунда! В конце концов, она ведь не профессиональная официантка!
Только я открыла рот, чтобы выразить своё возмущение, как из переговорной раздался громкий голос босса:
— Олеся, вы там
Возмущённо затрепетав ноздрями, я тоже похлопала по спине Катю, подхватила чашку с кофе и направилась в нашу общую пыточную. И не забыла наклеить на лицо положенную улыбку.
Никаких ошибок, Олеся! Никаких слабостей! Никакого разлитого кофе!
Улыбаемся и машем… то есть, подаём.
Именно поэтому в это утро я была в особенной панике. Из-за не прозвонивших будильников я катастрофически опаздывала на работу. Бежала по эскалатору и молилась: только бы не уволил, только бы не уволил… В конце концов, всего один раз!
Ага, ну да… Как говорил герой Анатолия Папанова: «Достаточно одной таблэтки». Не знаю, кому как, а Разумовскому точно достаточно!
Девять тридцать. Кошмар.
Конечно, почти никого в офисе ещё нет, все нормальные люди начинают работать с десяти. Даже те, которые с девяти, все равно приходят в десять. Но то — нормальные люди. А то — Разумовский. Как к нему можно применять понятие «нормальный», если я вообще не уверена, что он в принципе человек?
Господи, а давай он сегодня заболеет. Простуда, грипп, отравление, сломанная нога… Что угодно. Да-да, я знаю, я плохая девочка. С чего мне быть хорошей? Мне даже молоко за вредность не дают!
Но увы — роботы не болеют. И Разумовский, как образцово-показательный их представитель, стоял возле моей секретарской стойки и сам — сам, блин!!!! — наливал себе кофе.
Я чуть не разрыдалась.
Когда я вошла, он обернулся и выразительно посмотрел на часы над моей головой.
— Простите, пожалуйста, — сказала я почти искренне. — Опоздала. Больше не повторится.
Он сделал глоток кофе, смотря на меня ещё выразительнее, чем на часы.
— Честное слово, — произнесла я проникновенно и улыбнулась. — Понимаете, у меня будильник не прозвонил…
— Ставьте два, — справедливо заметил Разумовский.
— Я и ставлю! — возмутилась я. — Но они оба не прозвонили… Батарейки, что ли, сели…
— В обоих? — голос был полон скептицизма.
— Да! — кивнула я. — Такое вот совпадение!
Он прищурился, поставил кофе на стойку, подошёл близко-близко, почти вплотную. Это… чего он такое собирается делать?! Нависает надо мной тёмной громадиной, я уже боюсь. Мамочки! Спасите!!! Убивают!
— Дыхните-ка, — сказал вдруг Разумовский. Чего-чего?..
— Вы с ума сошли, — обиделась я. — Я не пью!
— Совсем не пьёте? — спросил серьёзно, и я по обыкновению выпятила грудь.
— Совсем! — решила уточнить: — Только кефир!
И
— Ну ладно, — сказал Разумовский, продолжая улыбаться, а я в это время продолжала млеть. — Тогда сделайте-ка мне кофе.
— Вы же сами себе уже сделали! — мление не помешало мне искренне возмутиться просьбой.
— Сделал, — кивнул босс. — Только вот это совсем не кофе.
— Как это? — удивилась я. — А что же тогда?
— Ну… моя мама называет подобную бурду гуталином с ароматом кофе.
О. У него есть мама.
— Как по мне, вы подобную бурду пьёте каждое утро, — заявила я, и на всякий случай уточнила: — Извините.
У Разумовского слегка округлились глаза.
— Возможно, Олеся, возможно. Вот только у вас эта бурда получается гораздо вкуснее. Так что сделайте мне её, пожалуйста. А потом приступайте к своим обязанностям.
Дождавшись моего кивка, он величественно удалился в свой кабинет. А я ради интереса попробовала его кофе…
Не знаю, как у него получилось сварить в кофемашине не кофе, а нечто, напоминающее рвотную микстуру, но я даже обрадовалась. Этот человек не идеален!
Может, он всё-таки человек? А?
В обед босс удивил меня ещё сильнее. Впервые за месяц он не заперся в своём кабинете, пожирая принесённый обед для элитных желудков, а выглянул и сказал:
— Олеся, зайдите.
Я непроизвольно напряглась. Босс, зовущий в свой кабинет во время обеда — это не к добру. В лучшем случае к дождю, а в худшем… Что же могло случиться, что он меня позвал работать во время законного обеда?
Ладно, чего гадать — сейчас узнаем.
Я зашла. На белом ковре стоял белый журнальный столик, и на этом столике лежали две большие чёрные коробки с обедами. На диване — конечно, на белом! — сидел Разумовский в своём чёрном костюме и глядел на меня, как ещё на одно блюдо в его сегодняшнем обеденном рационе.
— Я вас слушаю, — я застыла на ковре, не решаясь пройти дальше.
— Садитесь, Олеся, — босс кивнул на диван. Я моргнула.
— В каком смысле? — произнесла с подозрением, и он опять улыбнулся. Второй раз за день! Не к добру это. Чую своей попой пятидесятого размера — не к добру.
— А тут могут быть два смысла? Просто садитесь.
— На диван? — уточнила я.
— Конечно.
Я всё же села и подозрительно оглядела Разумовского. Вроде всё на месте, внешне это он. Но его явно подменили. Скорее всего, это какая-то другая модель робота. Или, может, апгрейдили? Поставили галочку в пункте «человечность».
— Ешьте.
Я захлопала глазами.
— Чего есть?
— Обед.
— Зачем?
Он на секунду задумался.
— Олеся, вы ведь никогда не обедаете. Так нельзя.