Чудовища не ошибаются
Шрифт:
Мой мир больше никогда не будет прежним…
Босс проглотил большой кусок пончика, запил его кофе и сказал:
— Хочешь?
Я была в полнейшем шоке, поэтому не поняла вопрос.
— Чего?
— Пончик.
Так, где тут свободный стул? Мне надо сесть. Срочно.
Но до стула ещё надо было дойти, поэтому я осталась стоять на месте, боясь грохнуться по дороге.
— Нет, спасибо.
С моей фигурой только пончики кушать не хватало.
— Почему? Они очень вкусные.
Поверю на слово…
— Я
Разумовский, кажется, удивился.
— Не любишь пончики? Я думал, пончики все любят. А что ты любишь?
Я всё ещё не могла собрать свой мозг обратно, поэтому ответила то, что лежало на самой его поверхности:
— Спать люблю.
Босс улыбнулся.
— Я про сладости. Ты что любишь? Шоколад? Конфеты?
А ещё больше я люблю, когда мне не задают дурацких вопросов…
— Всё люблю, — ответила честно. — Но не ем.
— Почему?
Потому что иначе я была бы гораздо крупнее, и не смогла бы выглядеть «эстетично» даже нормально одеваясь.
Но ответить я не успела. Разумовский вдруг сказал:
— Вот ты говорила, что мой кофе — бурда.
Ну неправда, это вы сами сказали… Я только подтвердила.
— А ты какой кофе пьёшь?
По правде говоря, я кофе толком и не пила никогда. Но ещё одного «почему» я сегодня не вынесу.
— Вкусный. Со сливками. Или молоком.
— А свари мне такой, — заявил Разумовский, убив меня этой просьбой наповал. — Сваришь?
Как будто у меня есть выбор…
Выйдя из кабинета, я глубоко задумалась. Нет, не над бренностью всего сущего, а над тем, где мне взять молоко или сливки. Разумовский такой кофе не пил, поэтому в приёмной я держала только сливки для посетителей в крошечных пластиковых «таблетках», но недавно они все закончились.
Вздохнув, я позвонила Алле Михайловне, секретарю коммерческого директора. Девять утра, по идее, она должна быть на работе…
— Да, Олесь? Доброе утро.
Ой, я бы с этим поспорила.
— Доброе… Алла Михайловна, можно у вас сливки позаимствовать?
— Конечно. А что, к Владу кто-то пришёл в такую рань?
— Да нет… Это он сам хочет.
Молчание.
— Сам?
— Ну да.
Алла Михайловна кашлянула.
— Олеся… А это точно был Влад? Ты уверена? Ты ни с кем его не путаешь?
— Он, он.
— А… он здоров? Как он себя чувствует?
— Нормально он себя чувствует, — я вздохнула. — Сидит, жрёт пончик.
Молчание.
— Однако, — произнесла в конце концов Алла Михайловна. — Ну ладно. Переключи телефон на меня и приходи, дам тебе сливки.
— Спасибо! — обрадовалась я.
Минут через десять, успев сбегать в приёмную коммерческого директора, лишить секретаря пакета со сливками и сварить новый кофе по рецепту «как я люблю», я зашла в кабинет Разумовского и на секунду застыла, заметив, что шести из двенадцати пончиков уже нет.
Троглодит!
— Ваш
— Садись.
Нашёл себе развлечение в моём лице…
Я села. Несколько секунд Разумовский разглядывал поверхность кофе, потом поднёс к лицу, понюхал. Проверяет, нет ли яда? Хотела бы отравить, давно бы уже отравила…
Сделал глоток. Подержал во рту, словно пытаясь распробовать. Дегустатор хренов…
— Вкусно, — заключил, поставив чашку обратно на блюдце, — ты молодец.
— Спасибо, — ответила я, гадая, что Разумовский сегодня ещё учудит.
— Точно не хочешь пончик? У меня их много.
Я покосилась на коробку.
— Вы и сами неплохо справляетесь…
Он улыбнулся. А потом сказал своё коронное:
— Уволю.
Я моментально схватила пончик и вгрызлась в него всеми зубами. Сахарная пудра полетела в разные стороны, заляпав мне щёки и покрыв тонким слоем подол юбки.
— Молодец, — кивнул Разумовский, достал салфетку, перегнулся через свой стол и вытер мне щёки. — Только надо аккуратнее быть. Возьми ещё один и иди работать.
Всё? Мои мучения окончены?..
— Да, кстати. Завтра утром у меня дела, так что приеду где-то к двум.
Господи, спасибо!
Посплю на час подольше…
Эх, наивная я! Вслед за чем-то хорошим обязательно следует что-то плохое. И в тот день, придя на работу к девяти (а не к восьми, ура-ура!), я обнаружила в приёмной коммивояжера — так в нашей конторе называли различных людей, которые пытались нам что-то продать. От косметики до новых лекарств, разработанных непонятно кем и неизвестно где.
Позже выяснилось, что этот прыткий молодой человек каким-то невероятным образом преодолел турникет, присосавшись к чемодану одного из посетителей. Ну а дальше — дело техники. В конце концов, табличка «Генеральный директор» на двери имеется…
— Вы кто? — я недовольно посмотрела на его грязные ботинки, которыми он стоял на любимом белом ковре босса.
— О милая дева! — возопил этот вьюнош. — Я представитель компании «Лорафарм», и у нас есть всё, что нужно таким как вы!
Хм. Больше всего мне были нужны только деньги… Вряд ли эта «Лорафарм» их печатает.
А потом я осознала, что он только что мне сказал. Господи! Разумовский меня прикончит! Босс терпеть не мог этих «мешочников», как он их называл.
А конкретно этот мешочник ещё и наследил на его ковре!
— Верёвка и мыло? — поинтересовалась я, и вредитель поперхнулся.
— Что? — переспросил он, и я повторила:
— Верёвка и мыло, говорю, есть у вас? Нету? Тогда идите отсюда, идите! Сейчас охрану позову!
Юноша вздёрнул нос и начал тараторить ещё быстрее:
— Но вы ведь ничего не видели! У нас прекрасная тушь, она делает ресницы в десять раз длиннее!