Чудовища рая
Шрифт:
За столом под низко висящей лампой сидели Ковальски и Сёренсен. Перед ними лежали пакеты с белым порошком и стояли весы. Сёренсен поднял на Даниэля взгляд.
— Так спешишь, аж сюда прибежал?
— Я получил сообщение от брата. Он сказал, что ждет меня здесь, — дрогнувшим голосом ответил Даниэль.
Сёренсен взглянул на Ковальски, потом на Келлера.
— Что он несет?
Сокольник пожал плечами.
Слева от себя Даниэль увидел большое горизонтальное зеркало, подобно картине отражавшее всю комнату. Внутри золотой рамы перед ним предстала
Ковальски опустил со лба на нос очки, положил на весы сложенную бумажку и высыпал на нее из пакета немного порошка. Затем, сосредоточенно сощурившись через очки на уровень, выбил еще самую малость. Камень на его перстне так и играл красными искорками в свете лампы.
— Не знаю, о чем ты там толкуешь, но тебе придется подождать, — спокойно произнес он. — Мы еще не закончили.
Он открыл маленький полиэтиленовый пакетик с застежкой, осторожно высыпал в него отмеренную порцию и запечатал. Даниэль понял, что явился прямо на предпродажную расфасовку утренней доставки посредством голубей и соколов. Не стоило ему этого видеть. Увы, слишком поздно.
— Сколько тебе надо? — спросил Сёренсен.
— Нисколько мне не надо. Если моего брата здесь нет, думаю, я лучше пойду.
Неверный ответ.
Вскинув брови, Ковальски подался через стол и с неподдельным удивлением спросил:
— Так чего ты на самом деле хочешь-то?
Упоминать Макса явно оказалось ошибкой. Даниэлю пришлось сменить тактику.
— Сколько это стоит? — Вопрос он подкрепил видом своего бумажника.
— Что? — вполне дружелюбно осведомился Ковальски.
— Вот это, — ткнул пальцем Даниэль.
— Не понимаю, о чем ты. Здесь ничего нет.
Ковальски положил пакетик на стол и поднял очки на лоб. Сёренсен ухмыльнулся и принялся массировать себе плечо.
— Или ты что-то видишь? — не унимался Ковальски.
Опять промашка. Даниэль покачал головой и спрятал бумажник.
— Кокаин? Об этом ты подумал?
Даниэль отвернулся от белых пакетиков, и глазам его снова предстало зеркальное изображение комнаты. Двое наркодельцов с весами, он сам посередине, Келлер в углу.
Однако кое-что по сравнению с предыдущей картиной изменилось: теперь Келлер держал в руке большой охотничий нож. Держал как-то вяло, отнюдь не угрожающе. Может, нож у него и был все это время, а Даниэль просто не замечал.
Ковальски вновь водрузил очки на нос, положил бумажку обратно на весы и с величайшей сосредоточенностью стал сыпать на нее порошок из пакета. Соколы так и заходились в своем вольере снаружи. Короткие хриплые крики, исполненные тревоги и отчаяния.
— Конечно же, существует вероятность, что однажды кто-нибудь да предложит тебе нечто вроде этого, — задумчиво проговорил Ковальски, открывая новый пакетик с застежкой. — Но я понятия не имею, сколько это стоит.
— Конечно, — выдавил Даниэль.
— И уж точно это будет не отсюда.
Ковальски строго и серьезно, словно старый учитель, взглянул на него поверх очков.
— Конечно-конечно, — повторил Даниэль.
Ему вдруг послышался смех. Или плач? Наверно, опять соколы заходятся. Вот только на этот раз звук как будто исходил не со стороны вольера. Наоборот, откуда-то изнутри дома, откуда-то справа, если быть точным. Совсем близко, но все равно приглушенно. Он даже мог бы поклясться, что из-за зеркала, хотя, конечно же, это было невозможно.
Взгляд Даниэля заметался по комнате. На стене он заметил пятнышки, как будто на нее брызнула какая-то темная жидкость да так и засохла.
— Мне нужно идти. Извините, — прошептал он и двинулся к двери.
Мужчины за столом молча провожали его взглядами. Медленно и чрезвычайно осторожно он прошел мимо Адриана Келлера, подобно картонной фигуре неподвижно стоявшего с ножом. Даниэль покосился на короткое и широкое лезвие, буквально не чуя под собой ног. Все казалось таким нереальным.
А потом замер как вкопанный. Снаружи раздался крик, ничего подобного которому ему в жизни слышать не доводилось. Исполненный тоски вопль, душераздирающий и очень высокий, как будто издаваемый совсем маленьким существом.
— Ребенок! — ахнул Даниэль. Он повернулся к троице в комнате. — Это кричал ребенок!
А те таращились на него, совершенно не изменившись в лице. Да не может быть, чтобы они не слышали крика. Глаза Адриана Келлера сверкали над его широкими скулами подобно маленьким сизым лампочкам.
Даниэль бросился к двери и выскочил наружу. Плач сменился на жалобный вой. Где же ребенок?
В подлеске возле дома раскачивалась ветка, осыпаясь дождем пожелтевших листьев.
Даниэль зачарованно уставился на болтающееся и извивающееся среди листвы тельце. Заяц. Попавшийся в одну из удушающих ловушек Адриана Келлера.
Из дома вышел сокольник, все так же держа в руке нож. Совершенно невозмутимо, словно с самого начала и собирался проделать это, он срезал зайца с ветки.
Затем Келлер прошел к соколиной клетке, отпер сетчатую дверь и так и оставил ее нараспашку. Соколы и не подумали слетать с голых сучьев. Так и сидели нахохлившись, подергивая головами.
Резким броском Келлер запустил зайца над двором. Птицы мгновенно вырвались из вольера, набросились на жертву и тут же принялись рвать ее на части. Парочка птиц, однако, довольствовалась наблюдением за остальными с крыши клетки. Наверно, именно эти-то и наелись до отвала голубями на завтрак.
Келлер стоял неподвижно, наблюдая за пиршеством соколов.
— Всего лишь заяц, — сказал самому себе Даниэль и взялся за велосипед. Его по-прежнему трясло, ноги были как ватные. Сокольник меж тем совершенно не обращал на него внимания.