Чудовища
Шрифт:
Тут уж я не выдержал, со всей дури ему кулаком в рыло заехал. Бородатый назад откинулся, в стену шатра так и впечатался. Кровь из носа хлынула и зенки навыкат, что те пятаки. Я Любаву за руку хвать, из шатра и на коня.
Поскакали во весь опор.
И тут среди ясного неба гром. Мой конь завизжал, на дыбки поднялся и оземь! Мы кубарем и покатились. Я быстро на ноги вскочил и смотрю: бегут к нам молодчики, и у каждого по палке в вытянутой руке. А оттуда — огонь! И так меня болью в груди пронзило.
Упал я оземь, рукой за грудь — мокро. Откуда запах крови?
— Михей! — услышал я Любавин
21 — Метанойя (Ио)
Только люди способны к покаянию, нелюди вины не чувствуют, потому и не раскаиваются.
И как я раньше не подумал о том, что Анна его детеныш? Я совсем забыл, что двуногие сильно привязываются друг к другу, даже взрослые. Понятно, когда детеныш — к родителю, ну, иногда и родитель к детенышу тоже может. Но взрослые… У нас такое редко. Взрослый ведь может и сожрать.
Пытаюсь учитывать, что люди отличаются от нас, но постоянно что-то упускаю. И что теперь делать? Диодор так расстроился. Я и представить не мог, что он может плакать. Я знаю, что такое плакать, из памяти тех, кого сожрал. Когда просматривал их воспоминания, иногда такую сильную боль чувствовал. И как они с этим живут?
Анна меня и вовсе поразила. Я когда поглотил ее, так и замер в полном недоумении. Как вообще можно хотеть себя убить? Желать себе полного уничтожения. И как в ней помещалось столько боли? Голова чуть не взорвалась. Все из-за смерти Алекса. Оказывается, все это время она медленно умирала по своей же воле. Я раньше и подумать не мог, что моя охота может причинить кому-то столько страданий.
Потом еще остальные в комнату ворвались. А я уже там, в образе Макса. Все так засуетились, а я стою в полнейшем недоумении, вижу: Диодор плачет, и я не способен что-то изменить. Я уже сделал ужасную ошибку и не могу вернуть все назад. И, главное, зачем? Я же не был голоден. Все из-за любопытства. Меня заинтересовал Алекс, и я хотел понять Анну. Любопытство и стремление к бессмертию.
Нет, это все слишком ужасно. Но ведь как такое может быть, чтобы смерть одного существа причиняла столько боли другому? Когда еще на своей планете животных жрал, у них никогда такого не было. Все только за свои шкуры боялись. За других — никогда, разве что за детенышей. Да и то только пока те маленькие, мы же тоже о детенышах заботимся, пока те не вырастут, очень редко бывает, чтобы взрослые метаморфы дружили. Я совсем забыл, что у людей не так — они всю жизнь к детенышам привязаны.
А тут такое, я и подумать не мог, что стал причиной стольких страданий. Как? Как же так? Я ведь просто был голоден, хотел обрести бессмертие, ну и еще это любопытство. Диодор теперь меня ненавидит? Наверняка. Как жаль. Что же делать?
— Макс, ты как? — неожиданно положил мне руку на плечо Зак Далмасский.
Я так ничего и не ответил, а он продолжил:
— Я тебя так понимаю, я тоже привязался к Анне, но мы должны быть сильными. То мерзкое чудовище еще за все заплатит.
— Конечно, — кивнул я, развернулся и ушел.
И какой теперь смысл во всех тех знаниях, к которым я так неистово стремился? Ну вот я и узнал о людях. И теперь мне хочется забыть! Хочется оставить позади боль Анны. Но она живет во мне, мучает изнутри. Я узнал, что хотел. Доволен ли я? Нет! Я потерял кое-что более важное. Душевный покой. Доверие Диодора…
Знал бы я тогда, еще на космолете колонистов, что смерть Алекса причинит столько боли другому живому существу…
То что?! Господи, Ио! Ты жил на одной траве много лет! Тебе ничего не оставалось, кроме как сожрать того человека!
Я мог бы с ним поговорить. Принять облик человека и просто пообщаться, объяснить ему все, сказать, что мне нужна еда. Вместе мы бы что-то придумали. Вместе. Как человек и иланин или как пищеварительная система человека и живущие в ней микроорганизмы. Симбиоз. У людей это хорошо получается.
А как же бессмертие? Ты же к нему совсем близок! Опомнись, Ио! Тебе никто не нужен! Ты силен, а они слабы. Тебе нужна только сила и бессмертие!
Какой в этом смысл, если из-за меня столько страданий? Недавно я приобрел нечто ценное. Диодор так отнесся ко мне, попытался понять, это было необычно. Очень необычно и интересно! Я мог бы познать кое-что новое. Но я все испортил! Я просто взял и все разрушил!
И поделом! Они сами виноваты! Они пытались тебя убить! Да и сейчас, узнай они, кто ты, разве не попытаются?
Их можно понять, особенно Диодора. Хотя он даже сейчас, казалось, не ненавидел меня. Только переживал боль из-за потери детеныша. Если бы я раньше знал…
То что? Умер бы с голоду? Стабилизировался бы? Не дури. Это все от переедания: слишком много человеческих воспоминаний за раз сбили тебя с панталыку. Подожди немного, пусть это все уляжется, тогда тебя отпустит.
Я хорошо понимаю боль Диодора. Я ведь тоже потерял близкое создание. Моего родителя. Тогда мне тоже было больно, а также страшно и одиноко. Я бы хотел, чтобы больше никто не переживал ничего подобного.
Это не твои проблемы! Подумай о себе! А они пусть сами о себе думают! Какое тебе вообще до них дело?
Я бы хотел продолжить общение с Диодором. Я чувствую, у него есть то понимание, которое нужно мне.
Так сожри его!
Что, если это не прибавит мне понимания? Что, если поглощая чужое понимание, я упускаю кое-что важное? Что, если Диодор прав, и есть знание, которое простым поглощением чужих жизней не понять?
Глупости! Вздор! Он просто пытался задурить тебе голову!
Что, если нет? Сожрать-то его я всегда успею. Он ведь даже оружием воспользоваться не попытался, хотя оно висело у него на поясе. Нет, Диодора жрать я не буду. По крайней мере, пока что.
И что? В любом случае он больше не будет тебе доверять! Думаешь, ты еще сможешь с ним поговорить? Ты для него всегда будешь убийцей его детеныша!
Кажется, я знаю, как все исправить.
Прибавив шагу, я заспешил в медотсек.
Из человеческих воспоминаний я многое узнал об их науке. Они умеют копировать воспоминания и даже делать целые электронные копии личностей. Ведь что такое личность? Всего-то набор воспоминаний, навыков и привычек. Ну и еще некоторые врожденные параметры, такие как рефлексы, инстинкты и темперамент. Я ничего не упустил? Да, все, чем мы являемся, — это просто информация. И ее можно переписать на другой носитель!