Чудовище должно умереть. Личная рана
Шрифт:
– Она приходила к вам сюда? – уточнил полицейский.
– Нет. Наш разговор произошел в усадьбе. Гарри тренировалась в верховой езде. Я сказал, что должен побеседовать с ней. – Я старался как можно меньше отступать от реальных событий. – Я понял, что нас больше ничего не связывает. Она ускакала от меня, оставив одного.
– И что заставило вас это понять, мистер Эйр?
– Общение с отцом Бресниханом. Мы с ним о многом переговорили позавчера, – коротко сообщил я.
– Неужели?
– Нет. Я заявил, что должен с ней серьезно поговорить. О разрыве я только думал, – объяснил я. – Но она наверняка догадалась о моих намерениях. Я убеждал ее несколько раз, что мы с ней не созданы для постоянной… для брака.
– Понимаю. И когда вы намеревались поставить ее в известность о вашем решении?
– Вообще-то я немного побаиваюсь. (Осторожно.) Она не натворила каких-нибудь глупостей?
– Почему вы меня об этом спрашиваете? – подозрительно произнес офицер.
(Нетерпение тут обосновано.)
– Ну бога ради, мистер Конканнон! Вряд ли вы стали выяснять подробности нашего с Гарри романа, если бы в доме Лисонов все было спокойно.
Мой собеседник явно был сбит с толку. (Теперь не переусердствовать!) Последовала пауза.
– Вам не казалось, что миссис Лисон была способна на самоубийство? – вкрадчивым голосом заявил он. – Она никогда не угрожала вам…
– О господи! Нет! Кто угодно, только не она! Вы сказали: «была способна»? – Мой голос сорвался в непритворном отчаянии. – Лучше расскажите мне все, ладно?
Конканнон пронзил меня взглядом.
– Сегодня ранним утром Гарриет Лисон была найдена мертвой.
Это, должно быть, самый трудный момент для убийцы. Какое из наигранных переживаний – шок, удивление, недоверие, ужас – может достоверно прозвучать для натренированного полицейского слуха? Но слова «Гарриет» и «мертва» воскресили в моей душе образ живой Гарри, и я словно впервые осознал ее смерть. Поэтому мой ответ прозвучал искренне:
– О нет!
Конканнон и сержант молча пялились на меня. Чуть зарубцевавшаяся рана снова открылась, и я зарыдал. Через некоторое время мне удалось справиться со своим горем.
– Но она не могла себя убить! – воскликнул я. – Это невероятно!
– Она и не убивала. Ей нанесли несколько ножевых ударов в грудь и живот, – невыразительным тоном пояснил Конканнон. – Ее труп обнаружили у реки. Удивительно, но под ней было много высохшей крови, хотя женщина лежала на спине, когда ее нашел О'Донован. Он утверждает, что не переворачивал тело.
– На траве? Не на лужайке, примыкающей к усадьбе Лисонов? – взволнованно спросил я. – В сотне ярдов от дома?
– Именно там.
– Мы… мы
– По ночам? – поинтересовался полицейский. – Вы не назначали там свидания вчера вечером?
Я покачал головой.
– Вы договорились о встрече, а потом решили не ходить? – настаивал детектив.
– Ничего подобного! – возразил я.
– Тогда что она там делала раздетая? Ночная рубашка лежала рядом с ней, – внезапно перешел в наступление Конканнон.
Я пожал плечами. Уши шарлоттестаунского сержанта постепенно приобретали свекольный оттенок.
– Неужели она разделась не для вас? – продолжал офицер полиции. – …Ведь не для собственного же мужа?
– Надеюсь, что Фларри здесь ни при чем. Она как-то обмолвилась о еще одном своем любовнике, – заметил я осторожно.
– И кто он такой? – недоверчиво спросил детектив.
– Она заявила, что Кевин Лисон.
– Прости господи! – вырвалось у сержанта. – Прошу прощения, сэр.
– Но я не уверен, возможно, она просто хотела вызвать мою ревность, – добавил я. – Скажите, она сильно страдала?
– Удар, убивший ее, пришелся прямо в сердце, – сухо информировал меня Конканнон. – Но были и другие, нанесенные раньше, судя по кровотечению. Конечно, произведут вскрытие.
(И тогда они узнают о ее беременности. Последний гвоздь в крышку моего гроба. А может, и нет?) Конканнон продолжил допрос, спокойно и безжалостно, откровенно пытаясь поймать меня в ловушку противоречий или просто вывести из себя. После часа дотошных расспросов он расслабился:
– Я в любую минуту ожидаю появления своих людей. Вы не будете возражать, если они проведут обыск коттеджа, мистер Эйр?
– Нисколько. – Я пожал плечами. – Я начинаю привыкать к обыскам.
Старший офицер одарил меня улыбкой ледяной вежливости.
– И вы не должны никуда отлучаться из этих мест до конца расследования.
– Хорошо. Я надеюсь, что ваше дознание не затянется настолько, как расследование покушения на меня.
Бычье лицо сержанта стало кирпично-красным. Его ирландский пуританизм и так уже был оскорблен упоминаниями о сексе и обнаженных женщинах.
– Вы позволите мне проучить его, сэр? – предложил он Конканнону.
– Не позволю! – отрезал детектив.
Прибывшие из Голуэя двое в штатском явно работали с особой тщательностью. Под надзором Конканнона они осмотрели каждый предмет моей одежды, заглянули в каждую дыру и обшарили каждый укромный уголок. Позднее я заметил, что они обыскивали даже маленький садик, разбросав весь мусор, и залезли в мою машину.
– Ну? – осведомился я у Конканнона, когда они закончили.