Чудовище и Психопат
Шрифт:
– Слушай, а что Таня говорила насчет какой-то выставки? Я не очень поняла...
Я шастала по квартире бывшего мужа, оттягивая момент возвращения к себе. Расстроиться всегда успею!
Мужчина отпустил входную дверь и закрыл ее на собачку. Не интересно... Я уже приготовилась за косяки цепляться и благим матом орать - насилуют! У Оскара талант на корню губить развлечения.
– В галерее Трэшэлева Анма идет выставка твоих жанровых портретов. Почему ты их никогда не показывала? Они великолепны. Ты не только хороший фотограф, ты - отличный фотохудожник.
– Спасибо. Ээээ, в какой ты сказал галерее?
– мне послышалось название самой популярной среди бомонда в Москве.
– Трэшэлева Анма.
Не послышалось! Вот же несправедливость: стоит гробик примерить, как желания начинают сбываться!
– А как?
– Что как? Ты туда попала?
– я кивнула.
– Кирилла своего благодари!
– фыркнул Оскар.
Лечу со сверхзвуковой!
– Почему я должна его благодарить?
– я все еще злюсь на него.
– Он ее владелец!
– коротко. Доходчиво. Абсолютно ясно. Упс... Оскар проводил взглядом керамическую безделушку до самого ее конца на полу.
– И еще... Кирилл, безусловно, не умно поступил ни со мной, ни с твоим администратором на студии, но в обоих случаях было за что морду набить, - я с нетерпением жлала продолжения.
– Мне - сама знаешь, а Ольга твоя... Это она твои снимки порвала, а он зашел не вовремя. Тебя искал.
Номер! Упс... Вторая безделушка упокоилась. Природе свойственен дуализм. Я сгребла ногой останки прелестной пастушки в кучку мыском ботинка и загнала под шкаф.
– Но зачем?
– эксу я жизнь по определению испортила, а Ольге-то чем насолила?!
– Зависть, Наташ. Все причиной банальная зависть. Ты успешна, а она у тебя на побегушках, - Оскар усмехнулся.
– Прекрати лапать мои статуэтки! Ты уже две разбила!
Ой, да ладно! Я махнула рукой... Не глядя. Упс. Упс. Упс... Улыбнувшись на прощание улыбкой Джоконды, я нагло сбежала с поля боя, оставив Оскара оплакивать керамические пылесборники.
Опять дорога. Опять пробки. Опять волнение. Сердце впечатывается в грудную клетку. Руки дрожат. Руль прыгает. Машина виляет. Не хочу в галерею ехать, но еду. Тянет, как собачонку на привязи. Чему там в теле не прикажешь? Удалить к чертовой матери!
Припарковалась возле галереи. А ничего... Симпатичное местечко. Машин много стоит. Куда они все приехали? Выкурила сигарету. Прокашлялась. Села за руль, включила зажигание. Выключила. Я не трус. Не трус! Ладно, трус... Набросила капюшон на голову, нижнюю часть лица шарфиком замотала.
На дверях висела вывеска в траурной рамочке. Билет стоил невероятных денег, но в помещении находилось полно людей. Ходили, смотрели, обсуждали. А хорошо разместили фотографии. А что повесили в качестве центральной работы? Что?!
На лесках, прикрепленных к потолку болтался мой снимок. Я с откушенной сосикой в одной руке, камерой в другой. Удивленные модели замерли с открытым ртом, а сзади ко мне подкрадывался Кир. Кто снял?! Когда?! Как посмел?!
– Хорошая фотография, не находите?
Офигительная! Автора на кол посадить за сей шедевр. Особенно за сосиску! Вслух я угукнула. Мне не нужно оборачиваться, чтобы понять, кто стоит за спиной.
– Сбежать не получится, - констатировал голос.
– Дверь я закрыл. Плохой маскарад, Наташа. Да и Татьяна язык за зубами держать не умеет... Здравствуй.
Верно подметил! Давай ее во всем обвиним! А кого еще?
– Ну, привет, - я стащила капюшон и повернулась к парню.
– Лихо ты меня развел, как девочку...
Киру идет деловой костюм. Галстук. Очки на носу. Не то, что я: загорелая, в рваной майке, шароварах, с точкой между бровей.
– Я скучал. И до последнего верил, что ты жива.
Верил и верил, чего лапки ко мне тянуть? Я и так знаю, что не призрак.
– И когда наступило твое "последнее"?
– я увернулась от рук Кира.
– Сейчас. Ты жива.
Не верь глазам своим. Я - зомби и пришла за твоим мозгом. Почками. Их можно выгодно продать на черном рынке донорских органов.
– Что делать будем?
Извиняться? Да ему мое "прости", словно припарка трупу. Живее не станет.
– Жениться, чудовище мое, - спокойно ответил Кирилл.
...?!!!
– Ни за что!
– это мое последнее слово. Решительное и окончательное. Было на тот момент.
Снимок одиннадцатый или жили они долго и счастливо.
Через полгода двести в попу пьяных моделей и фотографов отмечали в галерее Кира свадьбу. Мою и его, естественно.
Через два года врач сказал, что джинсы мне малы не из-за ожирения, а из-за пятого месяца беременности. И как я не заметила?!
Через месяц я перестала сидеть на диете и смирилась. Кир научился улыбаться. Друзья гадали, кто в итоге родится: псих или чудовище. О среднем старались не вспоминать лишний раз. Мало ли что...
Еще через четыре месяца на вручении мне премии фотограф года у меня начались схватки. Кир разбил с десяток чужих камер, прежде чем коллеги по профессии поняли - модель против съемок. Категорически. Врачи из скорой успели поймать младенца.
Через семь лет на родительском дне сын с гордостью поделился с одноклассниками, что его отец имеет действительную справку из психушки, а мама настоящее чудовище.
Стоим перед директором школы. Она объясняет нам, что нельзя учить детей обманывать взрослых.
Через час. Директор пьет валидол. Кир показал ей справку. Пару раз назвал меня мерзким чудовищем. Обдумываем идею научить сына качественно врать.
Через двадцать лет... А кто его знает, что будет через двадцать лет... В любом случае моя неадекватная семья никуда от меня не денется! А я от нее...