Чудовище всегда остается чудовищем
Шрифт:
— Проклятый Изначальный, а ты действительно умен, как сказала Меррон. Но не настолько опасен, как она меня убеждает. Я неуязвим в другом обличии, — процедил сквозь сомкнутые губы стражник, — Понимаешь в чем проблема, Сарет. Во всем виноват тот случай со мной и Меррон четыре года назад. Когда наш корабль разбила ахадская эскадра, — и неприятно поморщился, — Тебе же о нем обязательно рассказали. Амбрехтская легенда, мать ее, — он сплюнул в грязь, — Для них это красивая сказка, о силе духа и молитвы Высшим. Но эта, сука, легенда изменила мою жизнь. И проклятый Вин-Диг, — он задумался, но через пару мгновений, продолжил, — Ты когда-нибудь испытывал голод, мутант? Нет, можешь не отвечать. По твоим шелудивым глазкам вижу, что испытывал.
— Проклятый взял свое, — ведьмак не спрашивал, а просто констатировал факт.
— Да, — в глазах Ноэ мелькнуло огорчение, — Я выел его печень, сердце, почки, и все мягкие места. И знаешь, что? Так я еще не наедался. Четырнадцать, мать его, четырнадцать дней я жил спокойной жизнью. Дрался в подпольных боях, пил, трахался и нес службу. И я решил, что буду жрать людей, то только этих мерзких червяков, что выживают в порту, — он раскинул руки, словно хотел обхватить все доки, — Меньше грязи-чище город. И не какой суеты от властей.
— Никто не будет тратить свое время, чтобы найти убийц какого-то бедняка, — закончил его монолог Сарет.
— Все, наоборот, проще, лунчд, — засмеялся Киган и глубине его зрачков блеснул белый свет, — Сами банды не хотели, чтобы стража вмешивалась в их жизнь и избавлялись от тел.
— Хорошо, а проститутки? Что, бедняки могли дать отпор такому чудовищу, как ты?
Ноэ ненавидяще вскинул голову, уставившись на ведьмака, который стоял напротив с ядовитой ухмылкой на лице.
— Я не чудовище!!!! Я избавитель этого города от черни! И не смей насмехаться надо мной, ублюдок! — его лицо исказила звериная гримаса, зубы в расширившимся рту на мгновение заострились подобно острым кольям, нос сплющился, но потом вновь появилось лицо стражника, — Я любого в бараний рог загну! Никогда не боялся драк, я лучший кулачный боец в Амбрехте!
— Ты уже говорил это, Киган, — раздраженно повел плечами монстробой, — Тогда поведай отчего ты убил тех четверых проституток?
— Да потому что подхватил я свиную заразу, ведьмак, от такой, как они! Присунул по нетерпеже в одной подворотне, а, как я сказал, проклятье защищает меня, когда я в облике чудовища.
— То есть о снятии проклятия разговора быть не может? — на всякий случай поинтересовался Сарет.
— Я раньше думал о этом, лунчд. Только теперь в этом нет смысла, — Ноэ пожал плечами.
— Что ж, главный старшина, — ведьмак крутанул мечом еще раз, разгоняя кровь по венам, — Пора заканчивать нашу беседу. У меня еще одна работенка подвернулась, а время терять я не хочу.
— Я убью тебя, — просто сказал Киган, и голос его уже не был человеческим. Сквозь него слышалось рычание.
Он отошел назад, и тень, отбрасываемая рядом стоящего деревянного крана скрыла городового, оставив только глаза, вспыхнувшие белым огнем. И внезапно они стали подниматься вверх, сопровождаемые треском суставов, костей, рвущегося материала и тихим свистом.
Сарет не стал ждать, когда Потрошитель набросится и ударил первым. Резко выставил вперед левую руку, пальцы которой сложились в странную фигуру, и мощный удар невидимой силы врезался в Потрошителя. Чудовище лишь обидчиво взвизгнуло, а потом недовольно зарычало. Аард, самый использующийся из арсенала ведьмаков Знак, импульсом телекинетической энергии способный раскидывать в разные стороны трех-четырёх врагов за раз, выбивающий тяжелую окованную железом дверь с петель и разбивающий в щепки лучшие махакамские щиты, просто вытолкнул тварь из темени на пару шагов назад. У удивленного Сарета не было даже времени эликсир достать из сумки.
Все такой-же худющий, покрытый редкой серой мокрой шерстью, как лишайная собака, с выпирающими ребрами, он злорадно ухмыльнулся своим большущим безгубым ртом, ощерив острые треугольные зубы. Горящие белым огнем глаза не выражали других чувств, кроме страшного голода, который невозможно утолить обычной пищей. Все еще ошеломленный, тем что его Знак не сработал так, как он ожидал, Сарет рванул клапан сумки и нащупал мешочек, не сводя глаз с Кигана.
Воспользоваться им он не успел.
Раздался пронзительный свист, неопрятно резанувший по ушам. Потрошитель раздвинул свои тощие, похожие на сухие ветки, руки с когтями-крючьями, словно пытался обнять весь порт, и резко сомкнул их. Мощный порыв морозного ветра ударил в ведьмака и отшвырнул его назад. Сарет сильно приложился спиной об землю, но в этот раз он меч не выронил, и, скрипнув зубами, крутанулся в сторону, извалявшись в грязи и помоях. И во время. Потрошитель не медлил, видать человеческая его часть прекрасно понимала, что ведьмак все же опасный противник и с ним нужно кончать быстрее, как можно быстрее. Он за пару ударов сердца, разбрызгивая лапами лужи, добежал к месту, куда упал Сарет, и от досады зарычал, когда его когти пронзили пустоту.
Ведьмак воспользовался замешательством проклятого. Ухватившись обоими руками за рукоять меча, рубанул чудовищу сверху по спине, но тварь вновь оказалась быстрее. Мало того, она была еще и выше своего противника. Ощущая своим звериным чувством, что к ней приближается смерть, молниеносно отклонилась влево, пропуская меч рядом с собой, и ответила взмахом когтей. И тоже мимо.
Тварь была страшна и быстра, быстрее Сарета во много раз и пока, ведьмаку, благодаря невероятной нечеловеческой реакции, а скорее всего и чуду, удавалось уклоняться от ударов Потрошителя. Серебряный клинок проскальзывал буквально в дюйме от тела Потрошителя, но и этот не оставался в долгу, целясь когтями в горло ведьмаку. Ведьмаки Школы Кота всегда отличались своей скоростью не только от людей, но и от собратьев по ведьмачеству других Цехов даже без эликсиров, но не выносливостью. Сарет понимал, что если он будет продолжать в таком темпе и дальше, то долго не продержится.
Нога ведьмака, обутая в новый сапог, поскользнулась на жидкой грязи, и ведьмак, успев выругаться, чуть не растянулся на земле. Потрошитель успел схватить монстробоя за грудки, Сарет аж поблагодарил мастера, что сшил его куртку, когти не порвали кожу. Потрошитель вздернул ведьмака вверх, приблизил его к своей морде, из пасти которой текли слюни и облизнулся длинным бледно-розовым языком. В лицо Сарету пахнуло мертвечиной, да такой смрадной, что того чуть не вырвало хлебом, который он ел недавно. И судя по всему тварь хотела вгрызться ведьмаку в лицо.
Убийца чудовищ врезал твари по морде кулаком в перчатке, та лишь презрительно фыркнула, и тогда получила рукояткой клинка прямо в висок. Потрошитель взвизгнул от боли. Навершие эфеса было покрыто серебром, потемневшим от времени, острые уши кошачьей головы пробили крепкую кожу твари, и наружу брызнула кровь. Обычная горячая красная человеческая кровь. И это не могло не обрадовать ведьмака, серебро безошибочно действовало на всех существ созданных магией. А что могло породить проклятие? Только злое колдовство.