Чудовищная правда

Найт К.А.

– Наверное, я никогда не думала об этом в таком ключе, – шепчу я, когда Катон нежно убирает прядь волос мне за ухо. – Обычно я закрываю книгу и ухожу ненадолго.

– Тогда позволь почитать ее тебе, – бормочет Катон, и я закрываю глаза, когда его голос омывает меня, пока Катон читает главу за главой, вплоть до того, как пара снова оказывается вместе. Все это время его низкий, мурлыкающий голос переносит меня в историю. Мягкие поглаживания Катона по моему боку, бедру и руке приводят меня в чувство, а когда он начинает читать сцену секса, я становлюсь ярко-красной и ерзаю, одновременно нервничая и

возбуждаясь. Я слышу, как Катон вдыхает, и издает рык, когда притягивает меня ближе, позволяя мне почувствовать очень твердый и длинный член, доказывающий, что Катон тоже остался неравнодушным. Но Катон не прекращает читать, и я не прошу об этом.

Мы остаемся запертыми в пузыре, пока он читает мне эротику, и желание растет между нами, пока я почти не задыхаюсь, а его голос не становится хриплым.

– Скользя по ее шелковистым бедрам, провожу языком по своду ее стопы, а затем медленно целую ноги, которые уже несколько месяцев представляю себе переплетенными с моими. Остановившись, пробую на вкус каждый сантиметр ее прекрасной кожи, чтобы запомнить этот момент навсегда. Застонав подо мной, она выгибается, стремясь к моему рту, и когда он рукой запутывается в моих волосах и тянет меня вверх, я с готовностью иду навстречу. Я погружаюсь в поцелуй, а она обхватывает меня и крепко прижимает к себе. Ее влажный жар принимает меня, когда я устраиваюсь между ее ног...

– Черт возьми, – шепчу я, тщетно пытаясь игнорировать пульсацию между ног и напряженные соски.

– Ты в порядке, Талли? – пробормотал мне на ухо Катон. Вот гад. Он сделал это специально, а если нет, то он самый сексуально неосведомленный мужчина, которого я когда-либо встречала. Я ненавижу тот факт, что не могу устоять перед его притягательностью, когда вздыхаю и наклоняюсь к Катону, слегка задевая бедром. Ворча, он обхватывает мое левое бедро и держит меня неподвижно, когтями покалывая мою кожу. – Не делай этого, – урчит он.

– Что не делать? – невинно спрашиваю я.

– Не надо так тереться об меня. Я спал с тобой, обернувшейся вокруг меня, Талия. Каждый дюйм твоей сладкой, мягкой человеческой кожи был прижат к моей, и вот ты снова здесь, трешься об меня, как кошка в течке. Твое тело умоляет меня уступить желанию и попробовать тебя на вкус, как я хочу.

– Я... Мы… – Я запинаюсь на полуслове, а он тихонько хихикает, облизывая раковину моего уха.

– Я чувствую твое возбуждение, Талли, так что веди себя хорошо, маленький человечек. Мне очень трудно, – он затягивает слово, заставляя меня сглотнуть, – читать в таком состоянии.

– Я знаю, и чувствую это, – язвлю я, не в силах сдержаться.

– Не говори об этом, просто игнорируй, – бормочет Катон, устраиваясь поудобнее, чтобы снова погрузиться в книгу. Когда он, наконец, заканчивает читать, мы оба сексуально расстроены, но при этом улыбаемся от уха до уха от счастливого конца.

– Ты был прав – оно того стоило, – пробормотала я, поворачиваясь в объятиях Катона, чтобы увидеть его лицо, но выражение лица Катона заставило меня замереть. – Что? – спрашиваю я. Его лицо такое серьезное. – Катон?

– Уходи прямо сейчас, Талия, – прорычал он. Я расширяю глаза, а сердце замирает от желания, когда я вижу чистое намерение, пылающее в его глазах. – Прямо сейчас, если только ты

не хочешь, чтобы я тебя поцеловал.

– Что? – шепчу я.

– Я хотел этого с того момента, как встретил тебя. Я боролся с этим, не хотел тебя пугать, но я не могу... не могу не поцеловать тебя, когда ты так смотришь на меня. Так что уходи сейчас, Талия.

– Талли, – отвечаю я, облизывая губы. Его глаза следят за этим движением, и Катон упирается когтистыми руками в пол, словно пытаясь удержаться от того, чтобы наброситься на меня. – Зови меня Талли. Не останавливайся. – Не знаю, почему это кажется важным, но это так.

– Талли. – Катон тянет это слово, щелкая по губам длинным языком, пока наблюдает за мной. – Уходи.

– А если я не хочу? – я впервые проявляю смелость перед лицом такой нужды. Никто никогда не хотел меня так, словно испытывает физическую боль из-за того, что так сильно во мне нуждается. Только он, только Катон, и он прав – мне нужно, чтобы он меня поцеловал. Мне нужно, чтобы он сделал этот шаг, потому что я никогда не решусь, но я хочу этого.

Этот монстр медленно прокладывал себе путь в мое сердце и душу своими защитными объятиями и мягкими словами. Он танцевал со мной под фонарями, читал мне в библиотеке, защищал меня от своего народа и в то же время работал со мной бок о бок. Нетрудно признать, что Катон мне небезразличен, и мне интересно, что он предлагает.

– Последнее предупреждение, Талли, – рычит монстр, его глаза вспыхивают красным и светятся все ярче, чем дольше я перед ним задерживаюсь.

– Я никуда не уйду. – Я вызывающе вскидываю подбородок. – И что ты сделаешь?

Катон двигается так быстро, что я даже не успеваю отпрянуть. В один момент я стою перед ним на коленях, а в другой - лежу на спине на полу, а он склонился надо мной, протискиваясь между моих ног. Я задыхаюсь, когда он поворачивает бедра и дает мне почувствовать его твердую длину.

– Тебе следовало бежать, маленький человечек.

– Приложи все усилия. – Я ухмыляюсь, зная, что должна бояться, но я не боюсь.

Не с ним.

– Не говори, что я не предупреждал тебя, человечишка, – рычит Катон, его голос свиреп. Это не мой мягкотелый Катон. Нет, это монстр, и он готов забрать то, что ему нужно, а это, как оказалось, я.

Он двигается так же быстро, как и раньше, и приникает губами к моим. Я ожидала сладости, мягкости и неуверенности, но нет. Он впивается в мои губы, зацепив клыками мою нижнюю губу, и проводит своим длинным языком по моему рту, переплетая его с моим. Поцелуй такой жесткий и быстрый, что мне приходится бороться, чтобы не отстать. Острые клыки впиваются в мою губу, и когда Катон отстраняется, я выгибаюсь и облизываю губы, наблюдая за ним.

– Ты такая сладкая на вкус, Талли, – урчит Катон, легко удерживая себя надо мной одной рукой, а другой запутывая когти в моих волосах и откидывая мою голову назад, а затем снова прижимаясь губами к моим. Он теряется во мне так же, как я теряюсь в нем. Застонав, я обхватываю его ногами, поглощенная поцелуем.

Он сметает все мои сомнения, и мое тело загорается так же, как и его глаза. Желание проникает в меня, и я прижимаюсь к Катону, стону ему в рот.

Катон собирается испепелить меня в пламени, а мне, похоже, все равно.