«Чудовищный» секрет Авроры, или Магистра не дразнить!
Шрифт:
– Погода портится, – покорно заметила, скосив глаза в окно.
Питерское небо действительно нахмурилось, словно предвещало проблемы. Одна из них как раз приключалась со мной. Ничего нового.
Я привыкла, что моя жизнь полна происшествий. Магнетизм к разного рода неприятностям передался мне от родительницы (хоть в этом и отец, и мать были солидарны). Уже в год я угодила в свой первый персональный кошмар… Но разговоров об этом все старались избегать.
– Тогда мне стоит поспешить: нужно обойти все корпуса и представиться персоналу. Рад был увидеть вас, Аврора
Насвистывая военный марш из какого-то смутно знакомого фильма, Брендан покинул здание. Но, кажется, на весь остаток дня заселился в мои мысли. Круговорот чертовых кудряшек в природе.
Я неспешно выдохнула воздух тонкой струйкой и обвинительно посмотрела на лупоглазого крысолова.
– Тебя я буду лечить особо старательно, – пригрозила пальцем, и тот съежился раза в два. Предвкушал.
Ничего удивительного, что Брендан встретил меня первой. На территории Заповедника, помимо Лечебницы для магических тварей, совмещенной с лабораторией, располагались административный корпус, несколько вольеров для адаптации, пункт приема, реабилитационная зона и парочка помещений для ученической практики. Но все они находились дальше по дороге. А вот целительский пункт стоял у самых ворот. Обусловлено это было… кхм… «случайными происшествиями».
Когда два мира – человеческий и звериный – существуют бок о бок, контактов избежать не удается. Несмотря на меры предосторожности, то ученики умудряются пробраться в вольер к иглохвостам – а те, хоть и мирные создания, но в целях самозащиты сами кого угодно в дикобразов превратят. То, наоборот, волшебная фауна топает в Академию. Поди отлови.
Так что, помимо магических хворей вроде выпадения шерсти у шмырлов или отсутствия аппетита у саблезубой тигрицы, приходится лечить ожоги, укусы, обмороки и панические атаки. Иногда добежать до ветлечебницы ближе, чем до больничного отделения в Академии. Так и живем.
Как и при Авроре Мудрой, у нас можно было выбрать специализацию по душе. От теории и истории – до правопорядка и магической дипломатии. С легкой маминой руки в Академии появились и новые направления: целительство магических тварей, сохранение древних видов, адаптация волшебных существ…
Островок былой магии, отделенный от прочего мира – опустевшего, обедневшего… Вот чем по сути сегодня была Санкт-Петербургская Академия. Благодаря восполняемому источнику Сияющей материи (между прочим, озеро на улице по ночам даже слегка светилось! Фантастическое зрелище!) магический фон на территории был необычайно силен. Многие вымирающие виды могли выжить только тут.
Мы же делали все, чтобы создать им комфортные условия. И не быть съеденными невзначай.
Я окинула взглядом пустые полки стеклянного подвесного шкафа. Тролль меня укуси! Или Милли все-таки забыла сделать запрос на новую партию лекарств для магических тварей, или Эстер-Хаз намеренно задерживает поставку! А за лето наши запасы порядком истощились… Одними травками и диетой всех не вылечить.
Но моя начальница уверяла, что отправила им перечень необходимого… Значит, все-таки Верховный Совет. Черт. Да чтоб у них там нашествие плотоядных шурхов случилось!
За окном пролетела оторванная ветка: поднялся ветер. Громко хлопнули ставни с той стороны, заставив вздрогнуть. (Мы их используем в случае непереносимости света у временных постояльцев. Нечасто, но бывает). Что-то снаружи жалобно заскрипело. Раздался тонкий стон, принадлежавший не то сломанному механизму, не то вполне живому существу.
Да что ж такое! Заповеднику еще и двадцати лет нет, а уже все разваливается!
Набросив кофту, я вышла во двор. Небо успело почернеть. Не я ли полчаса назад любовалась бледным питерским солнцем?
Вдалеке у отцовских теплиц маячил высокий, строгий силуэт. Он приковывал взгляд как-то сам собой, этаким навязчивым магнитом. Не отлипнуть!
Мужчина стоял ко мне спиной и разглядывал Академию. Не двигался и словно бы чего-то ждал. Или кого-то.
Кто это? Ученик, преподаватель? Друг отца или кто-то из магинспекции? Последнее было бы совсем паршиво.
Полы темно-синего плаща – по виду, кожаного – хлопали крыльями летучей мыши. Порывы ветра трепали темные волосы, собранные в низкий хвост на затылке. Часть прядей выбивалась и вихрем взлетала над поднятым воротником…
Странный какой-то мужик. Точно не местный.
От разглядывания статного незнакомца меня отвлек повторившийся стон. Всего в паре шагов от меня, в колючих кустах барбариса! Не механизм… Что-то живое пряталось там и просило помощи. Может, даже разумное, раз до ветлечебницы добралось. Я проследила глазами след, оставленный чьим-то брюшком: тут кто-то прополз.
– Эй, малыш… Ты где? – я опустилась на корточки и с опаской заглянула внутрь куста. Беглецы в Заповеднике бывают разные. Некоторые вполне могут оттяпать нос или палец. А другие – и целую голову.
Но следы были маленькие, чем-то напоминающие кротовьи. У нас так выглядят только… Так, стоп. Это ведь не тот, о ком я думаю?!
Я стала активнее продираться сквозь куст и наконец нашла его. Моего шмырла! Почти полностью обескровленного, с запавшими глазками и обреченным взглядом. Который стал еще обреченнее, едва зверек меня заметил и опознал. Ну вот, и этот туда же…
– Я помогу. Тише, тише, – аккуратно взяв в руки безвольное тельце, покрытое короткой дымчатой шерстью, я ободряюще улыбнулась бедолаге. Тот скорбно застонал, сложил сломанные перепончатые крылья и закатил глаза.
Кто мог такое сотворить с драгоценным, вымирающим видом? Во всем мире осталось не больше двадцати особей Шмырлов Зубокрылых, пять из которых обитали у нас. Я активно занималась восстановлением популяции, но пока терпела неудачи на этом деликатном поприще. И вот… Кто-то обескровил одного из них! Можно сказать, убил!
Погладив слипшуюся шерстку, я прижала чумазого шмырла к груди. Тот еле дышал, а при взгляде на меня грустнел и опять закатывал глазки. Во всяком случае те, что на мордочке. Похоже, я была последней, кого он желал видеть в предсмертный час.